Майк Резник - Пистолет для мертвеца
– Склонен согласиться, – добавил Бантлайн.
– По мне, так стыд и срам, – заметил Холидей.
– О чем это вы? – спросил механик.
– Создание вроде Бэта в самый раз натравить на Джонни Ринго.
– Хорошая мысль, но у Бэта в облике мыши нет оружия.
– Ему хватает сил завалить кобылу весом в двенадцать сотен фунтов, которая так просто сдаваться явно не желает, – заметил Холидей и обратился к Мастерсону: – У тебя на теле остались следы борьбы? Раны, полученные от животных?
– Если и есть, мне о них неизвестно, – ответил Мастерсон.
– Даже Ринго весь в дырках от пуль, – продолжил Холидей. – Может, тебе судьбой предназначено его задрать?
– Забудьте, Док, – сказал Бантлайн. – Если допустить, что Бэт в шкуре вампира способен убить либо вас, либо Ринго, то еще неизвестно, на кого он нападет первым.
– Я не хочу никого убивать, – жалобно произнес Мастерсон. – Я лишь хочу больше не обращаться каждую ночь этим… чудовищем. Вы должны меня вылечить, – умоляюще посмотрел он на Эдисона.
Эдисон и Бантлайн переглянулись, как бы говоря друг другу: «Вылечить? Черт, да мы его даже контролировать не можем».
– Я над этим работаю, – без тени надежды в голосе произнес Эдисон.
21
Пробило одиннадцать ночи. Мастерсон как обычно на закате обратился вампиром и улетел, правда, на сей раз Эдисон и Бантлайн следили за ним… пока Мастерсон не покинул радиуса действия следящего устройства. Тогда Эдисон ушел домой, с твердым намерением проснуться завтра до рассвета и отправиться искать Мастерсона.
В «Ориентал» тем временем заявилось то, что больше никогда не станет человеком, заказало бутылку виски и прошествовало к столу, за которым Док Холидей играл в покер.
– Я тоже играю, – объявил Ринго. Трое других картежников разом глянули на него и покинули стол.
– На тебя за это надо в суд подать, – пожаловался Холидей. – Я почти раздел их.
– Да, но тебе хочется поболтать со мной.
– Не знаю только, выдержу ли вонь, – ответил Холидей и сморщил нос. Он пристально посмотрел на Ринго. – Как ты вообще разговариваешь? Ведь звуки рождаются от того, что воздух проходит через горло, а мертвые не дышат.
– Мне почем знать, – пожал плечам Ринго. – Просто открываю рот, и звуки сами вылетают.
– И вот еще что интересно: как ты усваиваешь виски, когда твой организм уже ничего не усваивает?
– Волшебство.
– Римский Нос свое дело знает, – признал Холидей. – Интересно, Джеронимо на такое способен?
– Говорят, он обработал Мастерсона.
– Вполсилы, – ответил Холидей, тасуя карты.
– Я чертовски хорошо играл в покер, – поведал Ринго. – По-моему.
– Что, память подводит? – полюбопытствовал Холидей.
– Она у меня теперь избирательная, – нахмурился Ринго. – Что-то помню ясно как день, – он помолчал, глядя в пустоту. – Помню до последней мелочи, как меня убили.
– Как это произошло?
– Я вышел из бара в Уэйко, искал ссоры, потому что всегда зверею, когда напьюсь. И тогда увидел, как по улице идет Малкольм Адамс, вызвал его на дуэль. Мы встали лицом к лицу посреди улицы, и пока я ждал, что он вытянет пушку, с полдюжины каких-то удальцов зашли ко мне сзади и нашпиговали свинцом. Меня аж развернуло, и я схлопотал еще с десяток пуль в живот и грудь. Револьвер выхватил, только когда был уже почти мертв, – он замолчал, мысленно переживая тот момент. – То же постигнет и тебя, Док, и твоего дружка Уайетта. Так или иначе, эта участь постигнет всех нас, – он улыбнулся, показав гнилые зубы. – Разница в том, что меня смерть не остановила.
– Ну, если в ближайшее время меня не отправит на тот свет пуля, это сделает чахотка, – ответил Холидей. – Наверное, поэтому я до сих пор жив.
– Не понимаю.
– Мне плевать, жив я или мертв, вот потому и не дергаюсь, не боюсь проиграть. Я жив-то потому, что одной ногой – или легким, если уж на то пошло – в могиле.
– А ты со мной сразись, – предложил Ринго. – Мне вот плевать, если ты даже успеешь первым всадить в меня пятерку пуль.
– О нет, тебе плевать не будет, – пообещал Холидей.
– С чего ты взял?
– С того, что я не стану целиться тебе в голову или в сердце. Ты ведь уже труп, вреда тебе это не причинит.
– Тогда во что ты будешь целиться? – спросил Ринго.
– В глаза.
– Этого я тебе не позволю, Док. Я дошел только до середины сочинений Перикла о Пелопонесской войне.
Холидей улыбнулся.
– Хочешь, скажу, кто победил?
– Если я правильно понимаю историю, то Бог всегда на стороне тех, кто лучше вооружен.
В этот момент в салун вошел Верджил Эрп. Оглядевшись, он заметил Холидея и Ринго и направился к ним.
– Я слышал, что ты вернулся, – сказал он Ринго.
– Вопрос в том, откуда он вернулся, – сказал Холидей.
– Нет, – возразил Верджил. – Вопрос таков: зачем? Чего ради ты здесь, Ринго?
– Ради того, чтобы выпить и обсудить литературу с моим зубным врачом, – ответил Ринго. – Закон этого не запрещает.
– Нет, – признал Верджил, – но завтра же появится закон, запрещающий мертвецам входить в «Ориентал».
– И что ты мне сделаешь в наказание? – расхохотался Ринго. – Повесишь?
– Возможно.
– Меня тебе не убить.
– Нет, но ты вообрази, каково будет следующие лет двадцать связанным болтаться в петле.
Не дожидаясь ответа, Верджил ушел в заднюю комнату.
– Не нравятся мне эти драные Эрпы! – пробормотал Ринго. – Похоже, придется порешить их тоже, сразу как я закончу работу, ради которой вернулся.
– Я тебе этого не позволю.
– Чего? Убить Эдисона или Эрпов?
– Ни того, ни другого.
– Думаешь, и правда сумеешь попасть мне в глаза с расстояния, скажем, в тридцать футов?
– Есть лишь один способ проверить, – ответил Холидей.
– Ты эту цацку, что таскаешь в кобуре, в руке-то удержишь? – спросил Ринго. – С виду так тебя сильным ветром может сдуть.
– Сильным ветром – может быть, – согласился Холидей. – Зато мертвец мне ничего не сделает.
– Наш день еще придет, – пообещал Ринго. – А пока позволь спросить: что думаешь про диалог «О государстве»?
– Цицерона?
– Чей же еще?
– Не дотягивает до «О законе».
– Странно от тебя это слышать.
Следующий час они обсуждали достоинства работ Цицерона и еще один – решая, справедливо ли с ним обошелся Плутарх. Наконец, Холидей встал из-за стола.
– Ты куда это? – спросил Ринго.
– Завтра мне очень рано вставать. Так что пора баиньки.
– Я вот совсем не сплю.
– Завидую, – сказал Холидей. – Если не спишь, то никто и не разбудит тебя, когда ты еще не выспался.
Ринго в голос рассмеялся.
– Ты мне нравишься, Джон Генри Холидей. Будет очень жаль тебя убить.
