Аллан Данн - Ковбои Техаса
Потерянный случай, видимо, мало беспокоил Гормана, и, увидав вывеску Галея, он вошел туда и заказал повозку.
— Я верну ее обратно сегодня ночью или завтра утром, — сказал он.
— А как далеко вы едете?
— Одиннадцать миль. К Джиму Марсдену.
Горман заметил, что веки Галея дрогнули.
— Желал бы услужить вам, приятель, но не могу ничего сделать до завтрашнего утра. У меня нет ни одной свободной лошади.
Горман отвернулся. Ясно было, что Галей лгал. Очевидно, в деле Марсдена он был против него. На другом постоялом дворе удалось достать повозку и пару низкорослых, прытких коней. Решив, что владелец их нейтрален, он попробовал его расспросить.
— Я слышал, что Джим Марсден был ранен. Слыхали что-нибудь об этом? Он мой старый друг, зовут меня Горман.
Его собеседник кивнул головой:
— Слыхал о вас от Марсдена. Он говорил, что ожидает приятеля. Я знаю только, что пуля прошла сквозь окно после наступления темноты и попала Джиму в плечо. — Тут он понизил голос. — А если бы пули были помечены, как метят коров, я думаю, вы нашли бы отметку «Д» на той, которая попала в Джима.
Горман вернулся в лавку за сыром, сухарями, ананасовыми консервами, сардинами и бутылкой соды. На этот раз он ясно почувствовал царящую в лавке враждебную ему атмосферу. При входе его наступило молчание. Он закупил свою провизию и расплатился.
— Соды нет, — сказал лавочник. — Достанете ее рядом, у Кено.
Выходя из лавки, Горман заметил, что двое людей, по костюму ковбои, оба вооруженные и оба ясно показывающие, что, кроме фруктовой воды, они нашли кое-что покрепче, последовали за ним.
Трактир Кено сохранил свой внешний вид, изменив лишь содержимое своих бутылок.
Подойдя к прилавку, Горман потребовал бутылку лимонада. Оба ковбоя тоже подошли, продолжая начатый разговор. Еще несколько человек вошли в трактир, остановившись у стены или присев к столам, словно ожидая каких-то событий, пока Горман спокойно посасывал лимонад через соломинку. Ковбои говорили между собой, но ясно было, что их диалог предназначался для толпы. Горман, решив про себя, что будет драка, заказал вторую бутылку и стал медленно тянуть лимонад.
— Итак, этот детина, разряженный в пух -и прах, едет себе по улице на дрессированном коне. Откуда ни возьмись ветер — и срывает с дамы шляпу.
— Этакая прехорошенькая панама с зеленой лентой. И девица недурна тоже!
— Не мешай, Курчавый! Кто рассказывает?
— Ну ладно, ораторствуй, но я скажу всему свету, что это была прехорошенькая девица и шикарная шляпа.
— И вот мистер жокей отправляется вслед за указанной шляпой, грациозно склоняется со своего коня, словно в цирке, куда вход стоит двадцать пять центов. Придерживаясь за луку, он подымает шляпу и отдает ее рябому мальчишке, чтобы тот отнес ее даме, и уезжает, не дождавшись ее благодарности, оскорбив таким образом весь женский пол в целом и мисс Декстер в частности.
— Этакое невежество!
— Но иные говорят, что этот жокей совсем не был одет жокеем.
— Нет? Как же был он одет?
— Э-э… он был одет в один из тех плащей, в которых мужчина так похож на женщину, вроде вот этого парня. Приятель, — обратился он насмешливо к Горману, задетый, очевидно, его молчанием и равнодушием, — что бы вы сказали о невеже подобного рода?
Говоривший качнулся вперед. Горман посмотрел на него спокойно. Если это была западня, она была хорошо задумана, особенно после того, как он купил плащ. Добраться до пояса с револьверами было невозможно. Первое же его движение было бы встречено дюжиной выстрелов. Перед ним были враги Марсдена, а потому и его.
— Так что же вы скажете, приятель, относительно этого? — Ковбой оперся одной рукой на прилавок, держа другую у револьвера.
— Я скажу, что поступил бы точно так же, — отвечал Горман. — Хорошее правило — не увлекаться слишком при первом знакомстве.
Слова эти, сказанные намеренно подчеркнуто, вызвали смех в толпе. Тот, к кому они были обращены, тупо посмотрел на Гормана, смутно почувствовал оскорбление и, покраснев, придвинулся к нему.
— Ты поступил бы точно так же? А что ты за птица такая?
Горман не пошевелился. В толпе ожидали, что он проглотит и эту насмешку. Спокойно повернув голову к трактирщику, он сказал:
— Спроси у него, как меня зовут.
Небрежность, с которой эти слова были сказаны, обманула ковбоя. Он отвернулся от Гормана не более чем на долю секунды. В это мгновение руки Гормана сделали движение слишком быстрое для глаз присутствующих: бутылка из-под лимонада ударила ковбоя в нижнюю челюсть. Пока он падал, оглушенный ударом, Горман вытащил его револьвер из кобуры и, направив на толпу, отступил к двери. Продолжая держать оружие в правой руке, он расстегнул свой плащ, бросил револьвер на прилавок, и почти в то же мгновение в руках его оказалась пара собственных револьверов, пули которых могли бы остановить медведя.
Усмехнувшись беспомощной и ошеломленной толпе зрителей, он открыл двери и вышел на улицу.
Глава II
Каковы бы ни были опасности, угрожавшие Марсдену, эта стычка в трактире была ясным признаком того, что Горман попал в самую гущу событий. Марсден, предательски подстреленный в темноте из-за угла, и он сам, чуть было не попавший в ловушку, подстроенную ковбоями, — все это не было случайным совпадением, в этом Горман был уверен вполне и в душе с удовольствием признался, что впереди предстоит, по-видимому, немало подобных стычек, до которых он еще в былое время был большой охотник. Не раз вдвоем с Марсденом они из чистой любви к приключениям и опасностям вызывали ссоры и свалки, в которых побеждал тот, кто скорее спускал курок, чьи нервы были крепче, кто знал слабости человеческой натуры и умел ими пользоваться.
Не раз случалось, что оба друга оказывали услуги закону, справляясь с преступниками прежде, чем тяжелый правительственный аппарат приходил в движение. Горману предлагали место шерифа, но политика и интриги связали бы его свободу, и он отклонял предложения.
И теперь, откликнувшись на зов своего друга, он чутьем угадал, что ему придется иметь дело с людьми преступного типа, не брезгающими никакими средствами для достижения своих целей.
Заказанная им повозка была уже готова, и Горман, привязав к ней своего Негра, утомленного длинным переездом, захватил с собой кусок льда, уложив его в солому на дно повозки, решив, что в такую жаркую погоду, когда земля, казалось, дышала зноем, а небо было словно громадный рефлектор, отражавший его, — холодный компресс принесет пользу и облегчение раненому другу. К своим покупкам он добавил еще ящик сигар, корзинку устриц, свежих фруктов и несколько номеров журналов. Его последней покупкой были пачки патронов для револьверов.
