Луис Ламур - Одинокие мужчины
Тени, отбрасываемые скалами, становились все длиннее и длиннее, и, наконец, в пустыне сделалось темно и холодно.
— Если хочешь выжить в этих краях, сними шпоры, — внезапно прозвучал голос Испанца Мерфи.
Вместе с Роккой и Джоном Джеем Баттлзом он появился из-за кустов. Тейлора убили.
Мерфи лишился в перестрелке мочки уха, а Рокку пару раз царапнули шальные пули.
— Скольких ты уложил? — спросил Баттлз.
— Четверых, — ответил я, зная, что далеко не каждому ветерану стычек с апачами доводилось иметь столько на своем счету. — Точнее, убил троих и одного тяжело ранил, — поправился я и добавил: — Билли застрелили.
— Нам лучше поскорее убраться отсюда, — сказал Испанец, и мы цепочкой двинулись к лошадям. Их осталось всего две, поэтому мы решили ехать по очереди.
Испанец был с меня ростом, но на двадцать фунтов легче. Он любил читать и проглатывал все, что попадалось под руку, — книги, газеты и даже этикетки на консервных банках.
Мы тронулись в путь. Спустя некоторое время я забрался на коня Тампико Рокки, а он пошел пешком. К рассвету обе лошади устали, да и мы тоже, однако позади осталось шестнадцать миль, а впереди маячила станция дилижансов.
Мы находились уже в нескольких сотнях ярдов от нее, когда из двери вышел человек с винтовкой в руках. Мы были уверены, что за окном стоит еще один, судя по тому, что первый старательно держался от него подальше.
Когда мы достигли станции, человек с ружьем взглянул на Мерфи, потом внимательно оглядел нас и сказал:
— Привет, Испанец. Что случилось? Напали апачи?
— У вас есть пара лошадей? — спросил я. — Мы можем купить или взять на время.
— Заходите.
Внутри было прохладно. Я рухнул на первый же стул и положил винчестер на стол. Второй человек покинул свой пост -у окна и с винтовкой отправился на кухню, где принялся греметь кастрюлями и сковородками. Первый же водрузил на стол деревянное ведро и бурдюк с вином.
— На вашем месте я бы сначала пил понемногу, — сказал он.
Мы так и поступили.
Управляющий облокотился о стойку бара.
— Тыщу лет тебя не видел, Испанец. Я уж думал, что тебя давно повесили.
— Еще не приспело время, — парировал Джон Джей Баттлз.
Развалившись на стуле и время от времени отхлебывая воду из ведра, я почувствовал, что постепенно прихожу в себя.
Испанец откинулся на спинку стула, поднес к губам кружку и посмотрел на управляющего станцией.
— Кейс, сколько ты здесь работаешь?
— Года два, может, два с половиной. Жена от меня ушла. Сказала, что Запад — не место для женщины. Вернулась к родственникам в Бостон. Я ей иногда посылаю деньги. А то, боюсь, вернется чего доброго.
— А я так и не женился, — сказал Испанец. Он перевел взгляд на меня: — А ты, Телль?
Пару секунд я медлил, не зная, что ответить. Вспомнил Энджи и наши последние и самые первые встречи — высоко в горах Колорадо.
— Моя жена умерла. Она была на редкость чудесной… чудесной девушкой.
— Жаль, — грустно проговорил Испанец. — А ты, Рокка?
— Нет, сеньор, я не женат. Была у меня девчонка… когда-то давно и вдали отсюда, amigos[1]. У ее отца было много коров и много лошадей… а у меня — ничего. К тому же, я полукровка, — добавил он. — Моя мать — индианка из племени апачей.
Я сидел потупившись, разглядывая щели в полу, образовавшиеся оттого, что его постоянно скоблили. Тело постепенно восполняло запас влаги, клонило в сон. Мне нравилось сидеть в этой тихой комнате с солнечным квадратом на полу, и даже жужжание мух казалось приятным… Я остался жив.
На руках до сих пор багровела кровь апачей. У меня не было возможности смыть ее, но я скоро сделаю это… скоро.
Помещение станции было таким же, как сотни ему подобных, отличаясь разве что только чистым полом. Обычно пол был земляным. Здесь стояло несколько грубо сколоченных столов, несколько стульев и лавок. Потолок был низким, стены глинобитные, крыша из жердей, обмазанных глиной. С кухни доносился запах бекона и кофе.
Испанец Мерфи заворочался на стуле.
— Телль, из нас может получиться неплохая команда, почему бы нам не держаться всем вместе?
Из кухни появился повар с тарелками и сковородой, полной бекона. Он расставил тарелки и разложил мясо, потом ушел и вернулся с кофейником и тарелкой кукурузных лепешек. Еще одно путешествие на кухню, и он принес объемистую миску frijoles — больших мексиканских черных бобов и черствый яблочный пирог, разрезанный на четыре части.
— Нам нужна пара лошадей, — сказал я, повернувшись к Кейсу.
— Вы их получите, — ответил Кейс. — Думаю, начальству понравится, что я перевел их в более безопасное место. Мы в любой момент ожидаем нападения индейцев.
Он указал на бекон.
— За это можете поблагодарить Пита Китчена. Он у себя дома разводит свиней, называет их «индейскими подушками для булавок» — их иногда так утыкают стрелами, что они становятся похожими на дикобразов.
Джон Джей Баттлз, плотный, крепкий парень, взглянул на меня.
— Сэкетт… Знакомое имя.
— Естественно, — согласился я, — коль скоро мы знакомы.
У меня не было желания рассказывать ему о себе. Иначе он вспомнит стычку в Моголлоне и смерть Энджи, а мне больше всего на свете хотелось забыть об этом.
— Я и правда считаю, что из нас получится команда, — сказал Испанец.
— Которую повесят на одном дереве, — ухмыльнулся Джон Джей Баттлз. — Вы же слышали, что сказал Кейс.
— Я-то вообще никуда не собирался, — произнес Рокка.
— Не сейчас, — сказал я, — а чуть позже. Мне надо кое-куда съездить.
Все разом уставились на меня.
— Говорят, моего племянника похитили индейцы. Я еду в Сьерра-Мадре выручать его.
Они решили, что я сошел с ума, да я и сам так думал. Первым заговорил Рокка:
— Один? Сеньор, такая задача не под силу целой армии. Это же прибежище апачей, там не смеет появиться ни один белый.
— Я должен это сделать, — сказал я.
— У тебя крыша поехала, — не преминул заметить Кейс.
— Он еще совсем маленький, — ответил я, — и, наверное, ужасно тоскует среди чужих людей. Ждет, что кто-нибудь приедет и заберет его домой.
Глава 2
Лаура Сэкетт была очаровательной, хрупкой блондинкой. Среди темноволосых, темпераментных красавиц испанского происхождения она казалась редкостным нежным цветком-недотрогой.
Молодые армейские офицеры из тусонского гарнизона находили ее прекрасной, невзирая на то, что она была замужем. А мужем ее был Оррин Сэкетт — конгрессмен Соединенных Штатов, живущий в Вашингтоне. Ходили слухи, что они расстались. Однако никто в городе не знал истинного положения дел, а Лаура эту тему обходила, пропуская мимо ушей прозрачные намеки и вопросы.
