Луис Ламур - Приносящие рассвет
Наверняка она решила, что мне нечего говорить, и была вправе так думать, потому что мужчина, который в такой момент не выскажет все, что у него на душе, вовсе не мужчина. Хотя она вообще могла обо мне не думать…
Возвращался я в отвратительном настроении, настолько занятый собственными мыслями, что если бы в тот вечер кто-нибудь устроил на меня засаду, то убил бы с первого выстрела. Подъехав к дому, я увидел у коновязи лошадь Олли.
Олли приехал с человеком, который держал в Море магазин. Его звали Уилсон.
— Время пришло, Оррин. Ты должен появиться в городе и остаться на несколько дней. Чарли Смит и его светловолосый дружок попортили горожанам немало крови. Люди рады, что Тайрел расправился с бандитами.
— Так то был Тайрел, а не я.
— Люди это знают, но все говорят, что вы с Тайрелом похожи.
— Только… — Олли виновато посмотрел на меня. — Только они считают, что Оррин не такой жестокий, как брат. Я хочу сказать, что они одобряют действия Тая, но хотят, чтобы убийств в городе больше не было.
Оррин взглянул на него.
— У Тайрела не было другого выхода, и вообще никто не смог бы сделать то, что сделал Тай.
— Я это знаю, и ты знаешь. Однако факт остается фактом: люди хотят, чтобы убийц наказывали по закону. Мексиканцы понимают ситуацию лучше американцев. Они знают, что, когда человек взял в руки оружие, он его не сложит, даже если ему подарят букет роз. Исповедующий насилие, склоняется только перед насилием.
Оррин уехал в город, а я два дня работал на ранчо, расчищая с помощью мулов землю от камней, оттаскивая их в, сторону и складывая в кучу, чтобы потом использовать при постройке конюшни.
На следующий день я отправился в город и, похоже, прибыл как раз вовремя. У магазина Олли собралась толпа, а Олли стоял на крыльце, впервые после приезда в Мору одев оружейный пояс с револьвером.
— Получается так, что честные люди уже не могут жить в. этих местах, — говорил он. — Нам нужен городской шериф, который разогнал бы смутьянов. Нам необходим человек, которому мы доверяем и который сделает все, как полагается.
Он помолчал, и в толпе послышался одобрительный гул.
— Мне кажется, Мора может стать прекрасным тихим городом. Ведь большинство подонков заявились к нам из Лас-Вегаса.
На другой стороне улицы, на скамейках расселись некоторые из «переселенцев» и наблюдали за происходящим. Они ничуть не беспокоились, казалось, что для них это был лишний повод повеселиться, поскольку до сих пор в городе всем заправляли они.
Я вошел в салун и увидел там Тома Санди. Он хмуро поглядел на меня.
— Хочешь выпить? — предложил я.
— Хочу.
Он допил стоявший перед ним стаканчик, и бармен налил нам виски.
— Вы, Сэкетты, нападаете на людей всей стаей, — провозгласил Том. — На Оррина работает полгорода. Возьми хотя бы Олли Шеддока. Я считал его своим другом.
— Он и есть твой друг, Том. Он прекрасно к тебе относится. Только Олли наш родственник и приехал оттуда, откуда и мы. Олли всю жизнь занимается политикой и хочет, чтобы Оррин тоже попробовал себя на этом поприще.
Том некоторое время молчал, а потом сказал:
— Человек, желающий достичь чего-либо в политике, должен быть образованным. Оррин неуч, это ему не поможет на выборах.
— Он учится, Том.
— А эта дурочка — дочь Приттса? Она же никого, кроме Оррина, не видит. Даже не взглянула ни на тебя, ни на меня.
— Женщины вообще не обращают на меня внимания.
— В Санта-Фе они на тебя только и смотрели.
— Это другое дело.
Тома надо было немного развеселить, поэтому я впервые рассказал о своем приключении в прачечной. Он, несмотря на свое настроение, усмехнулся.
— Не удивительно, что ты стал известным. Эта история, должно быть, разнеслась по всему городу в течение получаса. — Он засмеялся. — Оррин даже расстроился из-за твоей популярности. — Санди одним глотком допил виски. — Ладно, может быть, это и к лучшему, если ему удастся стать шерифом.
— Что бы ни случилось, Том, нам четверым нужно держаться вместе.
Он посмотрел на меня и сказал:
— Ты мне всегда нравился, Тай, с самого первого дня, когда подъехал к нашему костру. И в тот же день я понял, что в драке ты никому не уступишь.
Том снова наполнил стакан. Мне хотелось сказать ему, чтобы он не пил, но Том был не тем человеком, который принимает советы, особенно от младших.
— Слушай, поехали со мной, — предложил я. — Сейчас на ранчо Кэп, мы могли бы все спокойно обговорить.
— Стараешься выманить меня из города, чтобы предоставить Оррину свободу действий?
Наверное, я покраснел, хотя у меня и в мыслях такого не было.
— Том, прекрати говорить глупости. Кстати, если хочешь получить должность шерифа, тебе стоит воздержаться от виски.
— Когда мне потребуется твой совет, — холодно произнес он, — я тебя спрошу.
— Если появится желание, — сказал я, — приезжай. Сегодня я отвезу на ранчо маму.
Он искоса взглянул на меня, потом сказал:
— Передай ей привет, Тай. И пожелай счастья на новом месте.
Я знал, что он говорит от чистого сердца.
Том был очень гордым человеком. Он стоял у стойки бара, а я смотрел на него и вспоминал ночи у костра, когда он читал наизусть стихи или пересказывал Гомера. Я чувствовал себя потерянным и одиноким, видя, как рассыпается наша дружба. Гордость и виски — плохие спутники. Наверное, понимание того, что он сможет не получить должность шерифа, заставляло Тома пить.
— Поехали, Том. Мама обрадуется, увидев тебя. Мы много рассказывали ей о нашей дружбе.
Он резко повернулся и вышел из салуна, оставив меня у стойки. На крыльце Том остановился.
На улице собралось человек шесть-восемь из банды Приттса, среди которых были Дюранго Кид и Билли Маллин.
Больше всего мне хотелось, чтобы Том Санди пошел домой и отоспался или поехал к нам на ранчо. Я знал, что он раздражен и сердит, а в таком настроении с ним почти невозможно найти общий язык.
Странная штука жизнь. Олли изо всех сил старался подтолкнуть горожан, чтобы они выбрали Оррина. Оррин нравился людям, и более того, умел с ними разговаривать лучше, чем кто-нибудь другой.
Но самое интересное, что сделал его шерифом не кто иной, как Том Санди — в ту самую минуту, когда вышел из салуна и остановился на крыльце. После нескольких выпитых стаканчиков в нем играла гордость, обида и злость. Том спустился с крыльца и остановился напротив Дюранго Кида — худого, узкоплечего парня лет двадцати.
На месте Кида в тот момент мог оказаться любой другой. Тот, кто знал Тома, не стал бы с ним связываться, когда он находился в таком состоянии, но Кида интересовали лишь зарубки на рукоятке револьвера, которыми он отмечал убитых людей. Ходили слухи, что в Колорадо за ним числилось три или четыре убийства, он угнал не одну дюжину голов скота и несколько лошадей. В компании «Переселенец» Кид подчинялся только Феттерсону.
