Макс Брэнд - Лонгхорнские распри
После того как огороженное поле осталось позади, он увидел перед собой белеющий в темноте обломанный ствол дерева — все, что осталось от огромной березы, в которую во время грозы угодила молния. Пробегая мимо него, мальчик похолодел от ужаса — ему показалось, будто ствол с обгоревшей вершиной зловеще прошептал: «Это твой последний час, Джимми Риберн!» Следом за обломком дерева перед ним замаячили два огромных черных камня, носивших название «Близнецы». Играя в салочки, далеко не каждый ребенок отваживался на них залезть. Но тени, падающие от каменных глыб, походили на широко распростертые руки, приготовившиеся защитить задыхающегося от быстрого бега подростка.
А топот за его спиной становился все громче и громче! Ему страшно хотелось на время остановиться, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, но, чувствуя, что преследователи совсем рядом, он продолжал бежать.
Поравнявшись с пнем, в дупле которого паренек как-то прятался, играя с ребятами в разбойников, он от страха втянул голову — ему почудилось, будто из дупла послышалось злобное шипение: «Тебе конец, Джимми!»
Между тем люди Стейси были от него уже в нескольких шагах. В их тяжелом топоте слышалось: «Убей его! Убей Джимми Риберна! Убей его! Убей Джимми Риберна!»
Пацаненок уже хотел броситься на землю, зареветь и умолять подручных Стейси пощадить его, сказать, что он единственный сын Сэмюэля Риберна и если они его убьют, то попадут под суд. А что касается Барри Литтона, то он больше никогда к нему не подойдет!
Но тут Джимми вспомнил холодную, змеиную улыбку Рэнна Дюваля, и желание сдаться на милость его подручных у него мгновенно пропало. Он представил, как бандиты схватят его за волосы, запрокинут голову и полоснут ему по шее острым ножом…
— Хватай его! — раздался голос почти у самого его уха.
Рука одного из догонявших коснулась плеча Джимми, и тут мальчик плашмя рухнул на землю. Преследователи по инерции пробежали мимо. А паренек моментально вскочил и что было сил кинулся к темнеющим впереди кустам.
Продираясь сквозь ветки, цепляющие его за одежду, он слышал за спиной треск валежника, фырканье и проклятия подручных Дюваля.
И вот перед ним возник мутноватый овал пруда, по размерам меньшего, чем тот, что находился к городу ближе. Этот пруд ему был хорошо знаком — недаром он проводил на нем большую часть своего свободного времени.
Нисколько не колеблясь и не сбавляя скорости, Джимми кинулся к нему и, в тот момент, когда огромная лапища преследователя уже готова была схватить его за плечо, бросился с высокого берега в воду. За секунду перед погружением в прохладную мглу он увидел, как на небе неестественно ярко вспыхнули звезды. Они показались ему не небесными светилами, а снопом искр, взлетевших над огромным костром.
Оказавшись в пруду, мальчик камнем пошел ко дну. Ударившись о него, решил всплыть.. Его легкие распирало, в них полыхал огонь. Однако сильная боль в груди не затмила сознания — он знал, что ему нужно делать. Джимми отлично понимал, что даже при мерцающем свете звезд все предметы, появившиеся на поверхности пруда, будут отчетливо видны. Стоит его голове показаться над водой, как сразу же зазвучат выстрелы.
Осторожно гребя руками, так, чтобы на поверхности воды не образовалось волн, мальчик стал медленно всплывать. Им овладело желание вырваться из воды и одним глубоким вдохом набрать полные легкие воздуха. Но он отдавал себе отчет, что этого делать нельзя — его тут же подстрелят, как утку.
От кого-то Джимми слышал про изнывавших от страшной жажды солдат, которые, несмотря на вражеские пули, прорывались к реке, чтобы напиться. Многие из них погибали, и их тела, окрашивая реку кровью, медленно плыли вниз по течению. Теперь он сравнил себя с теми солдатами — вот только они рисковали жизнью из-за воды, а он — из-за глотка воздуха!
К тому моменту, как губы мальчика показались над водой, боль в его груди стала нестерпимой. Он втянул ртом воздух, но облегчения не наступило — небольшая его порция заполнила всего лишь верхнюю часть легких, тогда как самая сильная резь, от которой уже затуманивалось сознание, ощущалась значительно ниже.
Рискнув, Джимми сделал глубокий вдох и чуть было не зашелся в кашле. Превозмогая боль, он медленно выдохнул и сразу же почувствовал облегчение. Мальчику снова захотелось насладиться глотком упоительно свежего воздуха, но он побоялся.
Увидев рядом нависшие над прудом ветви раскидистого куста, пацаненок нащупал под водой одну из них, ухватился за нее и подтянул себя ближе к берегу. Оказавшись под прикрытием густого кустарника, он поднял над водой голову и задышал полной грудью. Теперь можно было не только спокойно дышать, но и слышать и видеть, что творится на берегу. С этой минуты паренек мог ликовать — начало битвы за свою жизнь им было выиграно! Однако он понимал, что все еще находится в опасности и радоваться пока рано.
Холодная вода постепенно остудила разгоряченное бегом тело. Теплый ночной ветерок ласково дунул в лицо, и Джимми показалось, что никогда ничего приятней, чем его дуновение, он еще не испытывал. Какая же все-таки замечательная это штука, жизнь! Как здорово, что можно просто дышать и ничего не бояться! В своих детских мечтах Джимми обычно воображал себя королем-завоевателем, но отныне его пристрастия круто изменились — теперь его не испугала бы никакая, даже самая тяжелая работа. Мальчик представил себя стоящим с молотом в руках в дымной кузнице. «Ничего, — подумал он, — дайте только подрасти, я и с этой работой справлюсь!»
Неожиданно с берега послышался голос одного из преследователей:
— Судя по всему, этот ублюдок сломал себе шею.
— Похоже, так, — откликнулся другой.
— А может, этот паршивец как водяная крыса, и пруд для него дом родной.
— Да? А чем он там дышит? Жабрами, что ли?
— Ну, мог пронырнуть под водой и выбраться на другой берег. А может, спрятался у нас под носом и жадно глотает воздух.
— Возможно. Но в любом случае, этот малец не скоро теперь появится у дома Литтона.
— Не знаешь, зачем нашему боссу потребовалось убрать этого парнишку?
— Да не убрать, а спрятать где-нибудь на пару дней. Шеф говорит, что у этого мальца глаза даже на затылке.
— А если он и в самом деле свернул себе шею?
— Ну и что такого? Нам-то какая разница? Нашей вины в этом нет — сам прыгнул, сам и свернул.
— Но что будет, когда его тело выловят? Он же в одежде!
— Да кто этих сорванцов разберет? Они же носятся как угорелые.
— А как же наши следы? Они тоже ведут к пруду. Все сразу поймут, что за мальчиком гнались!
— Пустяки!
— Ничего себе пустяки! Нас же тогда поймают и повесят!
