Луис Ламур - Сын преступника

— Борден, я… я не знаю, что сказать. Я действительно хочу вернуться туда. Ты не понимаешь, насколько я ненавижу все это — пальба, постоянные убийства…

— Это случается везде, — ответил он, стягивая с ноги сапог. — Я имею в виду то дело, которым мы с Сэкеттом занимаемся. Сначала нужно покончить с ним.

Он снял второй сапог и встал.

— Я иду спать, Бесс. Что-то сегодня приустал. Вы с Томом можете строить свои планы. Я согласен с тобой.

Чантри отнес сапоги в спальню и поставил их в угол. Потом он снял ремень с револьвером, повесил его на спинку стула, который стоял рядом с кроватью, снял куртку и сел на кровать.

Какой же он дурак! Что он будет делать там, на Востоке?

Бесс хочет жить в городе. Она все вспоминает, как жил ее отец, который держал магазин или что-то в этом роде. Это не для него, он не слишком-то образован и не выдержит конкуренции. Он мог бы…

Раздался стук в дверь. Он встал, потянулся за своим ремнем. Затем услышал, как Бесс поговорила с кем-то, и дверь закрылась.

Она вошла в комнату с листком бумаги в руках.

— Это телеграфист. Он шел домой и по дороге занес вот это, подумал, а вдруг что-нибудь важное.

Телеграмма от Тайрела Сэкетта, и в ней всего два слова:

«Бен Карри».

Глава 13

Теперь он знал имя.

Борден Чантри сидел за своим старым, видавшим виды столом, когда в комнату вошел Ким Бака. Чантри мельком взглянул на своего молодого заместителя. До того как стать заместителем начальника полиции, Бака был одним из самых ловких конокрадов в стране и знал многих преступников и их привычки.

— Ким, что ты знаешь о Бене Карри?

— Оставь его в покое.

Чантри порылся в бумагах, лежавших на столе.

— Возможно, у меня пасется несколько его лошадей. Если я не ошибаюсь, он оставил их у меня на ранчо какое-то время назад.

— Если так, то он и заберет их, когда ему будет нужно. Оставь его, шериф. Бен Карри — это неприятности, и большие.

— Если он заберет этих лошадей, значит, он скрывается. Он нам нужен, Бака.

Ким взъерошил свои темные волосы.

— Если его лошади здесь, то это неспроста. Бен Карри допускает очень мало ошибок и не делает неправильных ходов.

— Я думаю, он хочет взять наш банк, — тихо сказал Чантри.

— Сам он этого делать не будет, мое предложение — отойти в сторонку, и пусть он делает, что хочет. Тебе платят не за то, чтобы тебя убили.

— Мне платят за то, чтобы я выполнял свою работу, Ким. И тебе тоже.

— Знаю. — Бака помолчал. — Я слышал, ты мог бы заработать тысячу долларов, не окажись тебя в городе некоторое время. Ты ведь еще и шериф. Мог бы заняться теми фальшивыми деньгами, которые появились в нашем округе.

— Ким, передай тому, от кого ты это услышал, что я не продаюсь. Полицейский, которого можно подкупить, хуже любого вора. Вор, по крайней мере, честен в своих намерениях, а офицер полиции дает клятву поддерживать закон. — Чантри оттолкнулся от стола. — Если бы я был судьей и передо мной стоял продажный полицейский, я вынес бы ему самый суровый приговор.

Ким пожал плечами.

— Я был уверен, что ты так ответишь, но меня просили передать тебе это предложение.

— Скажи, что я останусь в городе. И буду готовиться к встрече с ними, — сказал Чантри.

— Нет, это будет не сам Бен Карри, — продолжал размышлять Ким. — Скорее всего, Молина, или Перрин, или кто-нибудь из новеньких. Ходят слухи, что у Бена появился новый человек, специально подготовленный для таких дел.

— У тебя есть приятели в этой банде?

Поколебавшись, Бака пожал плечами.

— Не могу сказать, что есть. Ты же знаешь, я никогда не был ни в каких бандах. Работал в одиночку. Я знаю некоторых из них — неплохие ребята, иначе бы не просуществовали вместе так долго. Ходят слухи, что старик потихоньку сдает и среди ребят начинаются волнения.

— Спасибо. И если что услышишь, дай мне знать.

Бака покачал головой.

— С тех пор как я нацепил этот значок, я слышу очень немного. И все же, — добавил он, — я мог бы положить его в карман и сгонять в Денвер. Там, на Ларример-стрит, чего только не услышишь.

— Давай, Ким. Вот возьми. — Чантри вытащил из кармана пару золотых монет. — Я не ношу с собой много. И сообщи, если что удастся услышать. — Помолчав, он продолжил: — Ким, Тайрел Сэкетт работает над этим вместе со мной. Думаю, весной нас ожидает много чего интересного. Неприятности могут произойти в любом месте: при отправке золота, при выплате зарплаты, а есть еще банк, к которому не очень трудно подобраться. По крайней мере, так кажется. Бандиты сидели тихо всю зиму, думаю, они ищут сейчас кусок пожирнее.

Ким Бака вышел на улицу. Ну что ж! Денвер так Денвер, все оплачено, есть деньги на карманные расходы!

Тайн вообще существует мало. Кто-то всегда говорит, и кто-то всегда случает. Большинство западных преступников были людьми известными, и когда они появлялись в каком-нибудь месте, их сразу замечали. Потому что какие бы приказы они ни получали, всегда находился кто-то, кому нужно было повидаться со своей подружкой или пропустить в баре стаканчик со старыми друзьями.

Не в первый раз он порадовался, что закон больше не преследует его. Он видел, что происходит. Видел, как Чантри и Сэкетт сравнивали свои наблюдения, и, если так работали они, так же могли работать и другие полицейские, в таком случае от закона трудно укрыться.

Он должен быть очень, очень осторожен. Бен Карри, по крайней мере так говорят, не хочет никаких убийств во время ограблений, но это его общая линия, а если его станут преследовать, он, не задумываясь, откроет огонь.

Бака знал об операциях Бена Карри по слухам, которые просачивались то здесь, то там. Он не задумывался, имеют ли все эти преступления что-либо общее между собой, до тех пор, пока Борден Чантри не показал ему вырезки из газет, объявления о розыске и письма от начальников полиции других городов. Да, все эти преступления совершены по одному образцу, а это уже след — ведь следы остаются не только на земле. От модели поведения избавиться очень трудно, в напряженные моменты человек вновь обращается к ней.

Преступник может считать, что в данное время он одержал победу, но всегда найдется кто-то — вроде Чантри или Сэкетта, — кто уже идет по его следу.

Слабостью Бака всегда были лошади, лучшие, чем он мог позволить себе купить. Он любил их за скорость, за красоту и просто за то, что они есть. В свое время ему удалось украсть несколько лучших лошадей на Западе. Но беда в том, что таких лошадей все хорошо знают.