Луис Ламур - Ручей повешенной женщины
В этот момент в дверь вошел Эдди. Отступив на шаг, я указал на Фарлея.
— И что было потом? — спросил я Энн.
— К тому времени, когда загорелся дом, мы уже скакали прочь. К счастью, от заднего окна было совсем близко до зарослей кустарника.
У меня с детства был бешеный характер. Конечно, я далеко не всегда выходил из себя во время драки, но время от времени мои вспышки гнева причиняли кучу неприятностей и мне, и всем окружающим. Поэтому я всегда старался держать себя в узде. Что же до драк, то это совсем другое дело. Дрался я обычно потехи ради, а не по злобе. Но тут я вдруг почувствовал, что со мной что-то неладно… Настолько неладно, что я даже сам перепугался.
Отвернувшись, я вышел из хижины. Над заснеженной землей нависли тяжелые серые тучи, но от снега все кругом казалось светлее. Стоя перед хижиной, я смотрел на противоположный склон узкого каньона, на черные деревья под снежными шапками. Впервые в жизни мне никак не удавалось совладать с собой. Меня душила холодная угрюмая злоба.
Этих людей, славных честных людей, хотели убить. Их травили, словно диких зверей. Дом их сожгли вместе со всем их имуществом, и если их найдут, то безжалостно убьют.
Руки мои ходили ходуном, меня всего трясло от ярости. Я изо всех сил старался совладать с собой. Я словно раздвоился. Одна половина моего сознания была охвачена слепой яростью, а другая изумленно следила, чем все это может для меня обернуться.
И тут я окончательно понял: никуда я не уеду; желание уносить ноги, покуда цел, бесследно исчезло. Теперь главное — выследить их, моих врагов, сокрушить их, стереть в порошок, показать им, какова моя ненависть к ним. Они заварили кашу, так пусть теперь и расхлебывают ее.
Здравая часть моего «я» твердила мне об осторожности, об опасности, которая мне угрожает. Но вторая половина возражала ей, — мол, на силу отвечают силой. И кроме того, я прекрасно знал, что если такие люди начинают творить беззаконие, то они выискивают самых слабых и беззащитных. Сколько раз случалось, что один решительный человек с оружием в руках разгонял толпу негодяев. Но только с оружием, только с оружием в руках…
Когда зло творит беззаконие, добру не остается иного выхода — нужно защищать себя.
Вскоре из хижины вышла Энн. Она подошла ко мне, остановилась.
— Я знала, что вы придете, мистер Пайк. Я знала…
— Мое имя Барнабас. Но все зовут меня Пронто.
— Я буду звать тебя Барни. — Она немного помолчала. — Я говорила Фило, что ты обязательно придешь.
— Нужно доставить его в Майлс-Сити, — сказал я. — Мы можем смастерить сани. Чтобы его не слишком трясло.
Мы еще несколько минут поговорили, а потом Энн ушла обратно к Фило. Я же отошел на несколько шагов и остановился под деревьями, откуда мог наблюдать за всеми подступами к хижине как сверху, так и снизу по каньону. Стоя на своем посту, я пытался все как следует продумать.
Во-первых, рассуждал я, существует некий отряд виджилантов. Очень может быть, что он состоит исключительно из людей Белена. Они начнут преследовать Фарлеев, а заодно и меня.
Но есть еще банда, которая перебила людей Гетти. Я почему-то был уверен, что в этом случае орудовали чужаки…
И наконец, нельзя забывать о всаднике, обувавшем своего коня в мокасины. Этот хладнокровный убийца, скорее всего, действовал сам по себе.
Все они — наши враги, все они представляли для нас смертельную опасность. Учитывая подобные обстоятельства, я решил, что наша единственная надежда — добраться до Майлс-Сити или до какого-нибудь другого крупного поселения. Там мы хотя бы сможем привлечь к себе общественное внимание. Пока мы вдали от людей, нас можно убить, зарыть под кустом, — и все о нас забудут.
В городе же, среди народа, попытка убить нас чревата непомерно большим риском. По крайней мере, покушение на Фарлеев — огромный риск.
Но Майлс-Сити лежит на много миль к северо-востоку отсюда, и каждая миля таит в себе угрозу. Нам предстоит долгое и трудное путешествие. Конечно, мы не сможем передвигаться со скоростью обычного всадника, но если смастерить сани, то как-нибудь доберемся.
Из хижины вышел Эдди.
— Он тяжело ранен, Пронто. Очень тяжело.
— Он выдержит двух— и даже трехдневное путешествие в Майлс-Сити?
Эдди пожал плечами.
— Кто знает… Возможно, не выдержит. Хотя, с другой стороны, он крепкий парень…
Он помолчал, потом достал две сигары.
— Мне дал их мистер Фарлей… Возьми одну. — Закурив, Эдди спросил: — А быстрей мы не управимся?
Я покачал головой, а он поинтересовался:
— Кто такая Лотти?
— Лотти?
— Он упоминал ее. В смысле, когда бредил…
— Полагаю, какая-то его знакомая в Ирландии. В здешних краях я не знаю никакой Лотти.
Эдди остался стоять на часах, а я тем временем отправился в хижину, чтобы выпить кофе и согреться. Я решил, что заодно неплохо взять оставленную там винтовку. Хотя на поясе у меня болтался кольт, но я предпочитал винчестер.
Налив чашку кофе, Энн протянула мне ее вместе с сандвичем — краюхой хлеба и куском горячего мяса.
— Чем ты собираешься заняться, когда все это закончится? — спросила она.
— Заведу себе ферму.
Ответ сорвался с моих губ так быстро, что я сам себе удивился. Однако, немного подумав, понял, что действительно: именно так я и собираюсь поступить. Найду подходящий участок земли неподалеку от воды и заведу собственное хозяйство. А потом, если кому захочется приставать ко мне по этому поводу, пусть только попробуют. Не на того напали…
— Да, хочу обзавестись собственным ранчо, — продолжал я, — небольшим ранчо со стадом коров и табуном добрых лошадок.
Едва вымолвив эти слова, я сообразил, что мысль о ранчо угнездилась во мне уже давным-давно. Я даже знал место, где выстрою ранчо, хотя видел его всего раз в жизни, да и то мельком. Оно располагалось среди холмов за Биг-Хорном, у истока речки Вигвамова Трава. Край суровый и неприветливый, зато там есть вода, что, по-моему, главное.
Мы с Энн немного поболтали о моем будущем хозяйстве. Я был просто изумлен! Сколько же всего она знала о скотоводстве и жизни на ранчо. Конечно, пояснила она, Фило много писал ей о своих заботах, о планах, и вообще обо всем, что происходит вокруг. Но Энн знала гораздо больше, чем можно было почерпнуть из писем. Она сказала, что специально расспрашивала англичан, вкладывавших деньги в скотоводство в Монтане и Дакоте. А кроме того, она немало вычитала из газет.
— В «Двухнедельном обозрении» было несколько очень толковых статей, — сказала она. — Их написали люди, которые сами побывали здесь. Меня так интересовало то, чем занимается Фило, что я старалась как можно больше узнать о скотоводстве.
