Луис Ламур - Такер
Да, Бобу и его друзьям определенно нужны еще деньги — вот почему они так скоро вернулись на путь преступлений. Им мало тех денег, что они забрали у нас, и это при том, что я даже не могу привлечь их к ответственности за кражу.
Кто-нибудь из компании Боба наверняка появится в этом городе, чтобы разнюхать, все ли спокойно. Кроме того, я был уверен, что у них в этом городе есть осведомитель, который сообщит Бобу, когда дилижанс повезет деньги. Интересно, знает ли кто-нибудь из жителей о моем появлении? Скорее всего, знает и наверняка попытается узнать обо мне побольше. А это означало, что я должен сидеть в своей комнате и носа не высовывать наружу.
В стене имелась щель, в которую можно было увидеть, что происходит в помещении станции, а окно выходило на улицу. Правда, соседнее здание загораживало обзор, но все-таки в окно можно было разглядеть людей, проходивших мимо станции.
На следующий день ближе к полудню мимо моего окна прошел какой-то человек, который подошел к столбу, поддерживающему навес, и, прислонившись к нему, принялся сворачивать самокрутку. Это был худощавый загорелый мужчина, которого я до этого никогда не видел. Одет он был как ковбой, только на его сапогах, начищенных до зеркального блеска, красовались дорогие мексиканские шпоры, и за свою одежду он заплатил столько, сколько обычный ковбой не мог себе позволить.
Он закурил свою самокрутку, прикрыв руками огонек, чтобы не задуло ветром, и при этом кинул быстрый взгляд на станцию дилижансов. Через мгновение незнакомец отправился дальше. Он слонялся неподалеку от станции и успел выкурить за это время три сигареты; потом ушел куда-то ненадолго, но вскоре вернулся и встал у входа в дом, который располагался напротив станции.
Рядом с этим домом стояла скамья, и через некоторое время незнакомец уселся на нее и просидел там несколько часов. Он внимательно наблюдал за тем, что происходит на станции, а я из своего окна наблюдал за ним.
На правом бедре незнакомца висела кобура с шестизарядным револьвером; он был одет в куртку, хотя обычные ковбои предпочитают носить жилет, который не стягивает плечи и имеет карманы, куда можно положить табак, спички и прочие мелочи.
За то время, что я наблюдал за ним, он несколько раз дотрагивался рукой до своей куртки с левого бока. Я был уверен, что он делает это совершенно механически. Что там у него спрятано? Деньги? Вполне возможно. Оружие? Скорее всего, так оно и было.
Правда, куртка в этом месте не выпячивалась — впрочем, с такого расстояния трудно было судить об этом, однако у него вполне мог быть там короткоствольный крупнокалиберный пистолет на случай всяких непредвиденных обстоятельств.
Надо будет помнить об этом.
На следующий день незнакомец в начищенных сапогах не появлялся, зато вместо него наблюдательный пункт занял другой, в котором я без труда узнал Риса.
Малыш не отличался таким терпением, как его товарищ, которым, как я подозревал, был Пит Бернет. Рис не мог долго сидеть на одном месте, он то и дело вскакивал и, пройдясь по улице, возвращался к скамье напротив станции дилижансов. Люди торопились по своим делам, и никто не обращал на Риса никакого внимания. В городах Дикого Запада у людей всегда по горло работы, и у них нет времени слоняться по улицам и глазеть по сторонам, как делал Рис.
На следующий день я должен был отправиться вместе с дилижансом, чтобы изучить дорогу, и я сгорал от нетерпения. Единственным моим развлечением за последние дни было сидеть у окна и наблюдать за тем, что происходит на улице. Неожиданно я заметил фургон, который ехал в сторону станции дилижансов. На козлах сидели два человека — кучер и человек, вооруженный винчестером. Сзади сидел третий, тоже вооруженный. Рис дремал на своей скамейке, но как только на улице появился этот фургон, вскочил как ужаленный. Сбоку на нем виднелись слова, написанные краской: «Золотодобывающая компания „Голдхил“.
Когда я перевел взгляд на скамью, Риса уже и след простыл.
Так вот, значит, чего они ждали. У меня не будет времени совершить свою разведывательную поездку. Золото повезут завтра на дилижансе, и я поеду вместе с ним.
Через несколько минут фургон уехал, и я встал. Один из сопровождавших золото остался охранять его на станции.
В эту минуту открылась дверь, и Роллинс просунул в нее голову.
— Поди-ка сюда, Шел. Я хочу познакомить тебя кое с кем.
Мужчина, приехавший в фургоне с золотом, был невысокого роста, коренастым и широкоплечим. Глаза его, в которых светилась решительность, пронзили меня оценивающим взглядом, словно определяя, можно ли на меня положиться.
— Познакомься, Шел, это — До Сильва. Он поедет с тобой.
— Ну что ж, я думаю, он нам пригодится, — сказал я, но на самом деле мне это не понравилось, и До Сильва это почувствовал.
Он задумчиво поглядел на меня.
— Я тебе не приглянулся?
— Против вас лично я ничего не имею, — ответил я. — Вы очень внушительно выглядите. Но только это мое личное дело, и я хотел бы справиться с ним сам.
До Сильва пожал плечами.
— Расскажи мне, в чем дело. Я готов тебя выслушать.
Я заколебался.
— Ну, не знаю, удастся ли мне это, но я не хотел бы убивать Малыша Риса или Боба Хеселтайна, если, конечно, меня не вынудят обстоятельства.
До Сильва недоуменно взглянул на меня, и я поправился.
— Ну хорошо, если нас не вынудят обстоятельства.
— А кто еще в шайке Боба?
Когда я рассказал ему, что к Бобу присоединились Берне Кинг и Пит Бернет, он снова пожал плечами.
— Но ведь они очень плохие люди, амиго. Бернет обязательно будет стрелять, да и Кинг, если его заставят. А остальных я не знаю.
— Вы видели Риса. Он сидел вон на той скамейке и встал, как только показалась ваша повозка. Вы еще посмотрели на него.
— Так значит, это был Рис? Он что, следил за станцией?
— Ага. А до этого там сидел Бернет. По крайней мере, я подумал, что это Бернет, ведь я не знаю его в лицо. — Я описал Пита До Сильве, и мексиканец кивнул.
— Да, я думаю, это он.
Чем больше я говорил с Сильвой, тем больше он мне нравился. Ему было лет тридцать пять; росту в нем было около пяти с половиной футов, зато весил он почти двести фунтов. Однако жиру в нем почти не было, тело его было мускулистым и крепким. До Сильва двигался быстро и легко, и я подумал, что, если дело дойдет до перестрелки, он не подкачает.
Мы сидели и разговаривали, попивая кофе и уплетая кукурузные лепешки и мясо, и прикидывали, как будем вести себя завтра. Я подробно описал ему дорогу — сначала подъем, где лошади будут идти медленно, потом перевал и наконец спуск, — а затем высказал предположение, что бандиты нападут на дилижанс на спуске. До Сильва внимательно выслушал меня, но ничего не сказал, так что я остался в полном неведении относительно того, согласился ли он со мной или нет.
