Евгений Костюченко - Зимний Туман - друг шайенов
К вечеру фургон остановился в горном лесу. Здесь Мелисса пересела на коня и отправилась дальше через перевал в сопровождении десятка женщин-шайенок. По дороге они рассказывали ей о предстоящей церемонии. На Путь Бизона мог встать далеко не каждый. В прежние времена эту честь доверяли лучшему из охотников. После всех магических ритуалов он отправлялся в прерию, и бизоны сами сходились к нему. Человек-бизон собирал их в стадо и удерживал на месте, а подоспевшие индейцы забивали столько быков, сколько им было нужно.
Тот, кто прошел Путь Бизона, ненадолго получал власть над силами природы. Он мог повелевать не только животными, но и погодой. Он мог предсказывать будущее или разгадывать тайны прошлого. Обычно человек-бизон использовал свое могущество для нужд племени. Но иногда, в очень редких случаях, индейца отправляли в Путь Бизона только для того, чтобы он избежал смерти.
Вообще шайены не считали необходимым особо усердствовать в лечении больных или раненых. Если Великому Духу угодно забрать кого-то к себе, с этим бесполезно спорить. Однако жизнь вождей или великих воинов принадлежит не только им одним — она является частью общего богатства, накопленного племенем. Поэтому, когда неодолимая болезнь или тяжелая рана не поддавались обычным способам целительства, вождь становился на Путь Бизона.
Впрочем, не все возвращались с этого пути живыми.
— Вот почему сейчас ты должен молчать, — заключила Милли. — Таковы правила, и мы не будем их нарушать.
15. УЧЕНИЕ ДОНА БИЗОНА
Приятно было сознавать, что белого человека по имени Зимний Туман индейцы ценят не меньше, чем вождя, — хотя сам Гончар не помнил за собой никаких особых заслуг перед шайенами. Ему было даже неловко от того, что он, самый важный участник церемонии, знает об этой церемонии меньше всех. Меньше шамана, меньше Майвиса и даже меньше, чем успела узнать Милли. Правда, от него ничего и не требовали. Он терпеливо парился и молчал. А Мелисса то плескала воду на раскаленные камни, то обводила наконечником стрелы узоры на его груди и спине, и прикосновения острого металла были болезненными и приятными одновременно. А за стенами палатки продолжали бить барабаны и звучали песни индейцев. Их голоса уже были не такими громкими и слаженными, как вначале, и только по этому признаку Гончар мог догадаться, что церемония длится несколько часов.
Камни давно остыли, и вода перестала шипеть на них. Мелисса забросала булыжники полынью, собрав ее от краев палатки к середине, и Степан лег животом поверх мягкого душистого холмика. Девушка оседлала его поясницу. Наконечником стрелы она водила вдоль спины, сначала осторожно и ласково, потом все сильнее и глубже погружая острие между позвонками. Неожиданно она вскрикнула от испуга и прошептала:
— О Господи, у тебя черная кровь! Молчи, молчи! Не шевелись! Так должно быть!
Степан лежал под ней, почти не замечая тяжести ее горячего тела, и больше всего на свете хотел перевернуться.
Внезапно барабаны замолкли, и в тишине прозвучал резкий голос шамана:
— Каждому из нас хочется знать, какая судьба ему уготована. Но такое знание приходит только по воле духов, когда они посылают Видение своему избраннику. Один отважный и настойчивый юноша захотел получить это священное знание, чтобы стать великим шаманом. Он целый год готовился к встрече с духами, и вся родня помогала ему. Юношу кормили отборной пищей, молились за него и желали ему добра.
Ранним весенним утром два старых шамана подвели юношу к подножию высокой горы. Они натерли его тело волшебной травой и дали ему связки табака для приношения даров духам.
Юноша поднялся на вершину. Он выкопал яму, лег в нее и стал ждать Видения. Наступила ночь. Ледяной ветер пронизывал юношу, его зубы стучали от холода, но он громко выкрикивал молитвы, и его вопли смешивались с плачем страха и отчаяния. Но Видение так и не пришло. Когда же из-за гор показался первый луч солнца, юноша услышал голос, исходящий из утреннего тумана. "Послушай, человек, почему ты выбрал именно эту вершину? Ты кричал и молился всю ночь и не давал спать всем нам, духам, зверям и птицам. Почему мы должны страдать вместе с тобой? Найди себе другое место для своего испытания и не подвергай испытанию нас".
Но юноша был отважен и настойчив. Он стиснул зубы и провел еще целый день, громко моля о Просветлении, а потом еще целую ночь истязал себя криками, страхом, холодом и голодом. Под утро он услышал голос тумана. И этот голос произнес: "Мы тебя предупреждали? Предупреждали. Так не обижайся". В следующий миг вершина горы раскололась надвое, и отважный юноша полетел в пропасть. Он еще не успел долететь до ее дна, как стены пропасти сомкнулись и на вершине горы осталась только яма со связками табака. Они до сих пор лежат там и дымятся потихоньку.
Да, каждый из нас хотел бы получить Видение. Но его нельзя добыть силой, настойчивостью или хитростью. Оно приходит как дар свыше. И этот дар — награда за терпение и смирение. Зимний Туман, слышишь меня?
— Да, — прохрипел Степан Гончар, с трудом поднимая голову и стряхивая с лица прилипшие стебельки полыни.
— Пришло твое время, Зимний Туман.
Снова ударили барабаны, и в палатку вошли индейцы. Они подняли Гончара на руки и вынесли на поляну. Там, перед черепом бизона, возвышался шатер из белых шкур.
— Этот дом для тебя и твоей жены, — торжественно провозгласил шаман. — Оставайтесь здесь до тех пор, пока не взойдет новое солнце.
Степана усадили в середине шатра. Полог был откинут, и Гончар видел прямо перед собой белый череп с черными глазницами и огромными закрученными рогами. Милли свернулась калачиком у его ног.
Он услышал, что пение и барабаны удаляются. Звуки становились все глуше, пока не растаяли в лесном шуме.
— Все ушли, — сказала Милли, поднимаясь на колени. — Здесь нет никого, кроме нас. Не считая духов. И этого бизона. Ты его видишь?
— Череп?
— Значит, пока не видишь. — Девушка развязала мешочек, висевший над входом, и вытряхнула на ладонь два сморщенных корешка. — Нам придется жевать это. Не знаю, как на вкус, но выглядит ужасно.
— Знаешь, разбойница, если пожевать некоторые грибы или кактусы, можно увидеть не только бизона, — сказал Гончар. — Нам обязательно это делать?
— Обязательно. Тебе какой, побольше или поменьше?
— По-моему, они одинаковы.
— Ну, тогда вот этот — твой, — решила Милли. — Он похож на конскую голову. А этот, как сердечко, пусть будет моим.
— Подожди. — Степан удержал ее руку. — Тебе очень идет этот наряд.
Она закусила губу и отвернулась, прикрывая рукой грудь.
