Оцеола, вождь семинолов. Повесть о Стране Цветов. - Майн Рид
Форт Кинг находился недалеко от нас. Он был расположен на индейской территории, в четырнадцати милях от границы и несколько дальше от нашей плантации. До форта было не больше дня пути. В обществе моего веселого Черного Джека дорога не должна была показаться мне долгой. Мы оседлали пару самых лучших лошадей из конюшни и Вооружились с головы до ног.
Переправившись через реку, мы вступили в индейские владения, так называемую резервацию[26].
Тропинка шла по лесу вдоль речки, хотя и не по самому берегу, недалеко от поместья матери Пауэлла. Доехав до просеки, я взглянул на развилку тропинок. По одной из них я не раз бродил с волнением в груди. Я остановился в нерешимости. Странные мысли нахлынули на меня. Я то принимал решение, то отказывался от него, то опускал поводья, то снова натягивал их. Несколько раз я собирался пришпорить лошадь, но не делал этого.
«Не поехать ли мне туда и еще раз взглянуть на нее? Еще раз пережить радостное волнение нежной любви! Еще раз… Но, может быть, уже поздно? Может быть, теперь я уже не буду желанным гостем? Может быть, меня встретят враждебно? Что ж, возможно!»
— Что с вами, масса Джордж? Ведь мы едем совсем не по той дороге, — прервал Джек мои размышления.
— Знаю, Джек. Но я хотел ненадолго заехать к госпоже Пауэлл.
— К мэм Пауэлл? Господи! Да неужто вы ничего не слыхали, масса Джордж?
— О чем? — спросил я с замирающим сердцем.
— Да уж два года, как никого из Пауэллов здесь больше нет.
— А где же они?
— Никто не знает. Может быть, уехали в другое имение, а может быть, и еще куда-нибудь.
— А кто же сейчас живет здесь?
— Никто. Весь дом пустой.
— Отчего же госпожа Пауэлл уехала отсюда?
— Да это длинная история… Неужто вы ничего не слыхали, масса Джордж?
— Нет, ничего не слышал.
— Тогда я вам расскажу. А теперь поедемте. Уже поздно, и ехать ночью по лесу не годится.
Я повернул лошадь, и мы поехали рядом по большой дороге. С болью в сердце слушал я рассказ негра.
— Видите ли, масса Джордж, все это дело затеял старый босс[27] Ринггольд, только я думаю, что и молодой тут приложил руку вместе со стариком. У мэм Пауэлл украли нескольких рабов. Это сделали белые. Говорят, что Ринггольд знал лучше всех, кто тут постарался. Обвиняли еще Неда Спенса и Билля Уильямса. И тогда мэм Пауэлл пошла к адвокату Граббу, который живет немного ниже по реке. А масса Грабб большой друг массы Ринггольда. Вот они вдвоем и сговорились обмануть индейскую женщину.
— Каким образом?
— Не знаю, правда ли это, масса Джордж. Я слышал это только от негров. Белые говорят совсем другое. А я слышал это от негра Помпа, дровосека массы Ринггольда. Вы знаете его, масса Джордж? Он говорил, что они вдвоем решили обмануть бедную индейскую женщину.
— Каким образом, Джек? — нетерпеливо повторил я.
— Видите ли, масса Джордж, адвокат хотел, чтобы она подписала какую-то бумагу. Кажется, «доверенность» или как она там у них называется. Вот Помп и говорил мне, что они заставили ее подписать эту бумагу. Она не умеет читать и подписала. Вуф! А это была вовсе не доверенность, а, как законники говорят, «расписка». Вот и вышло, что мэм Пауэлл продала всех своих негров и всю плантацию массе Граббу.
— Какой мерзавец!
— Масса Грабб потом клялся на суде, что заплатил все наличными долларами, а мэм Пауэлл клялась вовсе наоборот — но ничего не вышло. Суд решил в пользу массы Грабба, потому что масса Ринггольд был свидетелем на его стороне. Люди говорят, что масса Ринггольд теперь сам владеет этой бумагой. Он-то и подстроил все это.
— Презренный мерзавец! О, негодяй! Но скажи мне, Джек, что же было дальше с госпожой Пауэлл?
— Сама мэм Пауэлл, и этот прекрасный молодой человек, которого вы знаете, и молодая индейская девушка, которая слыла здесь такой красавицей, — да, масса Джордж, все они уехали неизвестно куда.
В эту минуту сквозь просвет в лесной чаще я увидел старый дом. По-прежнему великолепный, он стоял среди апельсиновых и оливковых деревьев, но сломанная решетка, густая трава, выросшая у стен, и крыша с кое-где выломанными черепицами — все это говорило об унылом одиночестве и разрушении.
Тоска сжала мне сердце, и я грустно отвернулся.
Глава XXI
Рабы-индейцы
Я нисколько не сомневался в том, что рассказал мне Черный Джек. То, что говорили негры, всегда оказывалось правдой. Всего этого вполне можно было ожидать от Ринггольдов и адвоката Грабба. Последний был наполовину плантатор, наполовину официальный юрист с весьма сомнительной репутацией.
Далее Джек рассказал мне, что Спенс и Уильямс во время судебного следствия куда-то исчезли. Когда оно окончилось, они снова появились, но уже не было тех, кто мог бы привлечь их к ответственности.
Что касается украденных рабов, то их больше никогда уже не видели в этой части страны. По-видимому, их отправили на рынок рабов в Мобил или Новый Орлеан и там продали за достаточно высокую цену, чтобы вознаградить Грабба за его услуги, а заодно и Уильямса и Спенса. В этом и заключался смысл продажи рабов. Ринггольд только и ждал, когда индейцев выгонят из Флориды, чтобы завладеть землей.
Подобного рода сделка между двумя белыми считалась бы крупным мошенничеством, преступлением. А тут белые сделали вид, что не верят этому. Несмотря на то что нашлись свидетели, всю эту историю расценили лишь как «хитроумную проделку».
У меня не было причин не верить Джеку. Именно так и поступали белые авантюристы на границах с теми несчастными туземцами, с которыми им приходилось сталкиваться.
Но так поступали не только авантюристы. Правительственные агенты, представители флоридских законодательных органов, генералы, богатые плантаторы вроде Ринггольда — все принимали участие в подобных спекуляциях
Я
