Луис Ламур - Шалако
Отовсюду неслись выстрелы и дикие, пронзительные вопли индейцев. Лейтенант хладнокровно повел отряд на гребень невысокого холма. Выкрикивая приказы, он одновременно целился и стрелял, стараясь посылать каждую пулю в цель. Смысл боевой подготовки в том, чтобы при тревоге всегда знать, что делать. Паника возникает только в пустых мозгах.
Он схватил за плечо разведчика и подтолкнул к своей лошади.
— Приведи Форсайта, — хрипло крикнул он сквозь громыхание выстрелов.
Индеец вскочил на коня и ускакал. Конь был скаковой, и пришло время воспользоваться его скоростью.
Макдональд продолжал командовать боем. У него осталось шестеро нераненых людей. Только что упал еще один апач, и юма Билл, бесценный разведчик и воин, скрылся в камнях, очевидно, целый и невредимый. Апачи спускались со скал, сужая круг. Краснолицый капрал — один из лучших стрелков в батальоне — встал на одно колено и методично, как в тире, посылал пулю за пулей.
Атака закончилась так же быстро, как и началась. Лейтенант потерял четырех разведчиков и теперь ждал новой атаки. Кавалеристы залегли в нагромождении валунов на вершине холма и без всякой команды укрепляли свои позиции. Закладывали камнями проемы в валунах, окапывались в песке, увеличивали сектор обстрела. У них было немного воды, хорошая позиция и достаточно патронов, чтобы выдержать большой бой.
— Не торопитесь стрелять, — сказал лейтенант, — пусть сначала подойдут поближе.
Показалась рука, и разведчик выстрелил. Лейтенант Макдональд отметил попадание.
Двое разведчиков собрали патроны у павших, а еще один принес ружье. Теперь у них было два ружья в резерве, что усиливало их огневую мощь.
Шестнадцать миль туда и обратно, жестокая скачка в убийственную жару. Спрятавшись за валуном Макдональд радовался, что полком командует Форсайт, в памяти подполковника еще свежа битва на острове Бичер, и он все поймет, как надо: недавно он сам пережил подобное. С ним четыреста ветеранов войн с индейцами, и они тоже поймут все правильно.
На вершине холма было как в печке. Макдональд отложил револьвер, чтобы вытереть ладонь.
— Скоро они снова пойдут, — сказал лейтенант, — давайте оставим на песке парочку.
Где-то вдалеке, в раскаленной пустыне всадник изо всех сил гнал скакуна к подполковнику Форсайту и его Четвертому кавалерийскому полку.
Апачи поднялись в атаку, и снова отряд кавалеристов отбил нападение, на этот раз потерь не понесла ни одна из сторон. Рядом с лейтенантом Макдональдом, тяжело дыша от жары, заряжал револьвер разведчик-юма.
День обещал быть длинным.
Шалако Карлин услышал отдаленную стрельбу. Он выпрямился и напряг слух.
Наверное, армия и Чато. Он сидел на коне чуть ниже гребня, внизу Волчий каньон вел к Двойному глинобитному пути. Шалако думал, взвешивал все шансы.
Чато пришел на север примерно с сорока индейцами, часть их отделилась для нападения на лагерь охотников. Остальные продолжали идти на встречу с нетерпеливыми молодыми воинами из Сан-Карлоса, теперь они соединились, составив отряд численностью около восьмидесяти человек. Должно быть, он сражается сейчас где-то возле пика Стайна.
Однако если армия выслала против них значительные силы, они оставят поле битвы и побегут к границе. Везде, где только можно, они будут передвигаться горными тропами и, стало быть, скорее всего выйдут на Двойной глинобитный путь, по которому предстоит идти ему. Они будут нападать на все, что подвернется, и, конечно, им прежде всего понадобятся лошади.
Армия погонится за ними. Значит, охотничьей экспедиции надо продержаться, пока армия не покончит с индейцами.
Велики ли шансы охотников устоять перед восемью десятками апачей? Сидя на арабе в тени утеса — чалый стоял рядом, — Шалако пытался увидеть происходящее глазами кружащего в небе стервятника. Стервятник увидит широкую цепочку следов, которая становится все уже и уже, а в центре — охотничью партию. Четыре женщины, семь здоровых мужчин, один раненый. Вооружены хорошо, патронов достаточно для долгого боя. Вода и неплохая позиция для обороны, но продовольствия мало.
Возможно, апачи будут отступать по долине, минуя горы и охотников.
Двое мужчин, Даггет и повар Мако, не знают военного дела, а двое — хорошие бойцы, но никогда не воевали с индейцами. Будет счастьем, если они выдержат полчаса массированной атаки апачей.
— У нас нет ни малейшего шанса, — вслух произнес Шалако, — ни малейшего.
В придорожных кустах лениво жужжала пчела, нетерпеливо переступал с ноги на ногу жеребец, стремясь в путь. Но Шалако выжидал, сворачивал самокрутку, осматривал местность.
Справа лежала долина Анимас, длинный шлейф пыли указывал на то, что на юго-востоке несется отряд всадников. Почти наверняка армия, апачи не любят поднимать пыль и обычно скачут врассыпную, чтобы не поднимать пыль и тем самым не обнаруживать себя.
Тропой, по которой он ехал, пользовались редко. Проложили ее, вероятно, еще таинственные мимбры, а может, кто-то и до них. Белые обычно предпочитают низины, индейцы Же и другие примитивные народы отдают предпочтение горной местности.
Шалако осторожно ехал по еле заметной тропе. Горы над ним поднимались на высоту от восьмисот до полутора тысяч Футов. Дикие и пустынные, поросшие искривленными кедрами скалы были покрыты битым камнем.
На камень у тропы забрался тушканчик, он помахивал хвостом, словно приглашал пробежаться наперегонки, несмотря на жару. Вот он прыгнул, пролетел несколько ярдов по воздуху и поскакал на быстрых ножках по тропе.
Когда Шалако добрался до поворота к заповедному убежищу, он свернул с тропы и углубился в скалы. Не выпуская винчестер из рук, он поставил лошадей в тень и поднялся повыше, тщательно следя за тем, чтобы его силуэт не появился на фоне неба.
Отсюда ему была видна тропа чуть ли не на две мили вперед, до убежища оставалось не более двух миль. Шалако сделал остановку по двум причинам: он хотел подойти к лагерю на заходе солнца и проверить, не идет ли кто за ним.
Следов он не видел. Судя по всему, тропой не пользовались многие месяцы, если не годы.
Первую милю тропа была сравнительно открыта. Он не хотел возвращаться на нее, пока окончательно не убедится, что его никто не видит.
Стояла сильная жара. Как всегда над головой парил стервятник. Его неиссякаемое терпение проистекало от уверенности, что рано или поздно все живое в пустыне станет его добычей, надо только ждать.
По раскаленному камню метнулась ящерка и замерла в тени, подняв хвост. Ее горло пульсировало, словно ей не хватало воздуха. Через мгновение хвост опустился, ящерка успокоилась, но Шалако по-прежнему выжидал.
