Луис Ламур - Гора сокровищ
Мак-Кер резко повернул голову к своему товарищу и гаркнул:
— Убери руку с оружия, Боули! — А после крикнул остальным: — Пока я не выстрелю, никому не стрелять! Поняли?
Его взгляд снова упал на меня, и, признаюсь, мне стало не по себе. Его холодные серые глаза, отливавшие стальным блеском на обветренном, загорелом до черноты лице, смотрели на меня как пулевые отверстия.
— А вы кто такой?
— Мое имя Вильгельм Телль Сэкетт, я брат Оррина, которого вы видите здесь, и Тайрела, которому принадлежат эти лошади.
— Эти лошади принадлежат Чарли и больше никому, — произнес Боули.
Однако Оррин не обратил на его слова никакого внимания.
— Мистер Мак-Кер, все знают, что вы суровый, но справедливый человек. Вы хорошо разбираетесь в клеймах… и, я думаю, сами легко убедитесь, что на этих лошадях они совсем новые, а ведь в этом табуне нет ни одной лошади моложе четырех лет, и все они не мустанги. Согласитесь, мистер Мак-Кер, что лошадей в таком возрасте не клеймят, это делают гораздо раньше.
Мак-Кер повернулся к человеку средних лет, чья лошадь стояла слева от него.
— Пойдем-ка посмотрим на них, Том. — Потом сказал своим товарищам: — А вы, ребята, побудьте пока здесь, но ничего до моего возвращения не предпринимайте.
Бросив взгляд на меня, Оррин двинулся за ними. Я улыбнулся и сказал:
— Ты тоже побудь здесь. Лучше не оставлять этих ребят в одиночестве, а то еще заскучают.
Боули посмотрел на Иуду и Тинкера.
— А это еще что за типы? — спросил он. — Кто вы вообще такие, хотел бы я знать?
Тинкер улыбнулся, сверкнул белыми зубами, в глазах его затаилась ироническая усмешка.
— Я — цыган, если хотите знать, и меня здесь все зовут Тинкером. Чиню разные вещи, — добавил он. — Собираю их, чтобы они вновь заработали, но, если надо, — могу и разобрать. — С этими словами он вытянул из ножен свой нож. — Иногда я разбираю их на такие кусочки, что они уже никогда не заработают. — Нож Тинкера опустился в ножны.
Иуда не сказал ничего, он просто не отрываясь смотрел на конокрадов, сохраняя при этом полное спокойствие.
Чарли Мак-Кер вместе со своим помощником сейчас, наверное, уже осматривает лошадей. Он конечно же заметил, что клейма изменены, но исход дела будет зависеть от того, захочет ли он это признать, или нет. Можно всегда пристрелить одну из лошадей и, сняв с нее шкуру, посмотреть на обратной стороне — там будут четко видны три «S». Но я не хотел убивать лошадь — ни своими руками, ни чьими-либо еще. Более того, в этом не было никакой необходимости. То, что клеймо было изменено, видно и так, безо всяких ухищрений. Конокрады не хотели ставить новое клеймо поверх старого, они всего лишь немного подправили его. Это заметит и слепой. Но вот захочет ли Мак-Кер это признать? Если Мак-Кер признает тот факт, что клеймо изменено, значит, ему придется согласиться и с тем, что его люди совершили преступление, а кроме того, он понесет большие убытки.
Чарли Мак-Кер был известен своей вспыльчивостью, и исход дела будет зависеть от того, на кого он обратит свой гнев. Я был готов к любой неожиданности. К западу от Миссисипи и в некоторых штатах к востоку от нее конокрадов, попавших в руки правосудия, обычно вешали. Если же хозяин догонял свой табун и тех, кто его украл, в прерии, то дело заканчивалось перестрелкой. Я посмотрел на Боули и по его виду понял, что он отлично знает, как и кем было изменено клеймо на лошадях Тайрела.
Мак-Кер неожиданно повернул коня и поскакал к нам.
Оррин, который все-таки поехал с ними, скакал позади Тома. Подъехав, Чарли повернулся к нам и сказал:
— Отойдите, нам надо поговорить между собой.
— Чарли, — сказал Том, — послушай, я…
— Ты с нами или сам по себе? — Лицо Чарли запылало от гнева. — Если не хочешь подчиняться, убирайся на все четыре стороны!
— Чарли! Подумай! Ты всегда был честным человеком, и ты ведь знаешь, что это клеймо…
Рука Боули вновь опустилась на рукоятку револьвера… но я уже держал его под прицелом.
— Попробуй только вытащи, — сказал я, — и уляжешься пузом кверху.
Никто не пошевелился.
— Ну хорошо, Чарли, — сказал Том. — Я двадцать лет был с тобой, но теперь я ухожу. Можешь оставить себе то, что причитается мне за работу, я не желаю получать деньги от того, кто не умеет отличить настоящее клеймо от поддельного!
— Том! — попытался остановить его Чарли.
— Нет, я ухожу!
— Ну тогда убирайся к черту!
— Нам с тобой не по пути, Чарли.
Том повернул коня и медленно двинулся прочь.
Я все еще держал в руке револьвер. Лицо Боули покрылось смертельной бледностью — он считал, что, вооружившись шестизарядным кольтом, превратится в крутого парня, но кишка у него была тонка: увидев наведенное на него дуло, он потерял голову от страха.
— Ты выбрал не тот путь, Мак-Кер, — осторожно произнес я. — Тут и слепому ясно, что лошади краденые. А если ты решил затеять стрельбу, то скоро об этом пожалеешь.
— Как бы не так! Нас втрое больше, чем вас!
— Давай-ка бросим на стол наши карты, мистер, — сказал я ему. — Я ведь уже вытащил свой револьвер и ставлю пять против одного, что к тому времени, когда твои ребятки вытащат свои, вас с Боули уже не будет в живых.
— Пристрели их, дядюшка Чарли, — сказал Боули. — Их ведь всего двое, негритос стрелять не умеет, и тот, смуглый, тоже.
— Зря вы так думаете, — вежливо произнес Иуда. — Давайте отойдем в сторонку, чтобы не мешать другим, и посмотрим, кто кого, хорошо?
Боули двинулся было, чтобы занять позицию, но вдруг остановился, увидев, чем вооружен Иуда Прист. Это был дробовик системы «Кольт».
— Ну что, задумались? В этом дробовике четыре патрона… и, если я на лету попадаю в крыло утки, то будьте уверены — в человека-то я не промахнусь.
Словом, Боули притих и счел за лучшее ретироваться с поля боя. Я заметил, что вид дробовиков охлаждает самые горячие головы.
— Мистер Мак-Кер, — обратился к Чарли Оррин, — давайте-ка раскинем мозгами. Нам неприятности не нужны. Кстати, вот этот мужчина и его спутники уже получили предупреждение, что находятся под арестом за сокрытие краденого имущества и за кражу лошадей.
— Вы не официальное лицо!
— Я наложил на них домашний арест. Но запомните, что любой юрист — официальный представитель правосудия.
Гнев Чарли Мак-Кера немного поостыл, но я не мог понять, убедил его Оррин или нет. Сдерживало его то, что он находился под прицелом. После того как Боули скрылся в задних рядах, я перевел свой револьвер на Мак-Кера, и сделал это так быстро, что никто и пошевелиться не успел. Все прекрасно понимали: начнись пальба — и многие погибнут, Чарли в первую очередь. И ему это было прекрасно известно.
