Алистер Маклин - Ущелье Разбитых Сердец
— С какой стати?
— Вы спасете меня — я спасу вас!
Марика посмотрела на него безучастным взглядом — не столько из равнодушия, сколько из-за непонимания — потом качнула головой.
Дикин перевернул свой пояс, открыл скрытый на обратной стороне кармашек и, вынув из него карточку, протянул ее девушке. Она прочитала то, что было на ней написано, сначала не поняла, но затем глаза ее вновь раскрылись от изумления. Она кивнула и посмотрела на него, словно прозревая. В этот момент в коридоре послышались голоса. Марика соскользнула с кровати и настойчивым жестом приказала ему лечь. Он быстро лег, натянул на себя одеяло и плотно прижался к стенке. Марика уменьшила пламя ночника и устроилась рядом с Дикином. В этот момент в дверь постучали. Она легла пристроив одеяло таким образом, что Дикина не было видно. Стук в дверь повторился, на этот раз более настойчиво.
Марика приподнялась и сонно спросила:
— Кто там?
— Майор О'Брайен, мэм!
— Входите... входите, дверь не заперта.
Дверь открылась и в проеме появился майор. Марика сразу же набросилась на него:
— С какой стати вы беспокоите меня, майор, в такой поздний час!?
Тот смутился.
— Дело в том, что сбежал арестованный Дикин...
— Сбежал? Не смешите меня! Куда мог сбежать человек в таких диких местах?
— В том и дело, мэм. Бежать некуда. А найти его надо, вот почему мы подозреваем, что он скрывается где-то в поезде.
Марика взглянула на него холодным взглядом.
— И вы подумали, что, я, возможно...
Стараясь выпутаться из неловкого положения, майор поспешно заявил:
— Нет, нет, мисс Фэрчайлд! Он просто мог незаметно пробраться сюда, пока вы спали...
— Во всяком случае, под моей койкой его нет! — съязвила Марика.
— Вижу, мэм... И, пожалуйста, извините меня, — О'Брайен ретировался с необыкновенной поспешностью и вскоре его шаги замерли где-то в глубине вагона.
Дикин высунул голову из-под одеяла и почтительно сказал:
— Восхищен вами, мэм! Просто удивительно! Вы даже ни разу не солгали!
Никогда бы не подумал...
— Уходите! Вы весь в снегу... и я замерзла...
— Нет, это вы уходите! Оденьтесь и приведите полковника Клэрмонта!
— Одеваться! В вашем присутствии!
Дикин устало прикрыл глаза.
— Мне, детка, то есть я хотел сказать «мадам», сейчас совсем не до вас. Вы же видели мою карточку. Постарайтесь привести сюда полковника Клэрмонта. Только так, чтобы никто об этом не узнал. И не говорите ему, что я здесь.
Марика посмотрела на него, но ничего не сказала. В лице Дикина было нечто, не допускавшее возражений. Она быстро оделась, вышла и через две минуты вернулась с полковником, удивленным и даже озадаченным.
Как только Марика закрыла дверь, Дикин откинул одеяло и сел, спустив ноги на пол.
— Дикин! — полковник не верил собственным глазам. — Да что же это такое делается! — он схватился за кольт.
— Оставьте ваш чертов револьвер в покое! — устало произнес Дикин. — У вас еще будет возможность пострелять из него, но не в меня.
Он протянул Клэрмонту карточку. Тот не без колебаний взял ее, пробежал написанное взглядом и прочитал все это вслух:
— "Джон Стентон Дикин... Правительство Соединенных Штатов...
Секретная служба... Аллан Пинкертон".
Весь апломб полковника вернулся к нему в ту же секунду и он спокойно вернул Дикину карточку.
— Как же, как же, я лично знаю мистера Пинкертона. Это действительно его подпись. И вас я тоже знаю, или, по крайней мере, про вас. В 1966 году вас звали Джон Стентон. Ведь это вы раскрыли тайну похищения семисот тысяч долларов!? — Дикин кивнул. — Что ж вы хотите от меня, мистер Дикин?
— Чего он хочет от вас? Но ведь вы только сейчас узнали, кто он! Марика не скрывала своего недоверия. — Откуда вы знаете, что он... Что ему можно верить?
— Джон Стентон Дикин вне всяких подозрений, дорогая, — голос полковника звучал почти ласково.
— Но я никогда не слышала о нем.
— Нам не позволено рекламировать себя, — терпеливо объяснил Дикин. В карточке же написано: секретная служба. И сейчас не время для вопросов.
Меня преследуют, да и ваша жизнь сейчас не стоит и обгоревшей спички.
Сейчас все, кто остался в этом поезде в живых, желают только одного, чтобы нас троих не было в живых! — он слегка приоткрыл дверь, прислушался и снова закрыл. — Сейчас они все в офицерском купе. Слышите, они беседуют! И сейчас у нас единственная возможность спастись. Пошли! — он сорвал с постели Марики простыни и, свернув их, спрятал у себя под курткой.
— Зачем они вам? — удивился Клэрмонт.
— Потом скажу. Пошли!
— Пошли? — возмущенно проговорила Марика, — А мой дядя? Не могу же я оставить его...
Дикин мягко сказал:
— Я позабочусь о том, чтобы достопочтенный и честный губернатор, ваш любимый дядюшка, был привлечен к суду за убийство, государственную измену и крупный грабеж.
Марика смотрела на него ничего не понимая, будучи не в силах вымолвить хотя бы слово. На ее личике был написан ужас.
Не обращая на нее внимания, Дикин открыл дверь купе. Из офицерского купе доносился возбужденный гул голосов. Среди них выделялся голос Генри:
— Ричмонд! Вот где я его видел! — судя по тону, он был глубоко расстроен. — Это федеральный агент! Я видел его лишь однажды! Тогда ему удалось сбежать. Но это он, я уверен!
— Черт возьми, федеральный агент! — злобно и в то же время с беспокойством проговорил О'Брайен. — Вы понимаете, что это означает, губернатор?
Вероятно губернатор прекрасно понимал, что это значит. Он заговорил срывающимся и неестественно высоким голосом, — Найдите его! Ради всего святого, найдите его! Слышите!? И убейте, убейте немедленно!
— Кажется, он хочет, чтобы меня убили, — шепнул Марике Дикин. — Очень милый старичок ваш дядюшка, не правда ли?
Он начал быстро и бесшумно передвигаться по коридору, за ним плелась смертельно бледная и потрясенная Марика. Замыкал шествие Клэрмонт. Он был на удивление спокоен.
Они быстро прошли мимо офицерской столовой и вышли на заднюю площадку. Дикин молча кивнул на крышу. Клэрмонт озадаченно взглянул на него, но в следующую секунду все понял. С помощью Дикина он тотчас же очутился на крыше. Ухватившись одной рукой за вентилятор, он протянул другую Марике. Вскоре все трое были наверху, прижавшись друг к другу и повернувшись спинами к летящему на них снегу.
— Какой ужас! — голос девушки дрожал, но не от холода, а от страха.
Мы не замерзнем на крыше через полчаса.
— Не говорите плохо о вагонных крышах, — упрекнул ее Дикин. — Для меня они стали вторым домом. Кроме того, в данный момент они являются самым надежным местом во всем поезде... Наклонитесь!
