Макс Брэнд - Поющие револьверы
Глава 18
Шериф подъехал в мягком вечернем свете заката — стройный человек, рысящий на стройной лошади. Он сел с Райнноном на веранде и смотрел, как с приходом ночи темнеет золотистая вершина Маунт-Лорел. Они лениво перебрасывались словами или молчали в течении часа, а Райннон так и не сказал, зачем позвал его.
В конце концов Каредек пробормотал:
— Я все думал, сынок.
— В это вроде как трудно поверить, — неуважительно промолвил Райннон.
— О сказке, которую мне читала мама, когда я был маленьким. О волке, переодевшимся овцой. Помнишь?
— Слышал.
— Когда он просунул лапу под дверь, то выдал себя. Лапа-то была волчья, с волчьими когтями!
Он многозначительно замолчал.
— Ну, продолжай, — подбодрил его Райннон. — Я не стану задавать вопросов. Что ты имел в виду?
— Ты был на ранчо Ди, так?
— Да.
— Что ты там делал?
— Да ничего особенного.
— Кто тебя им представил?
— Мой винчестер. Я убил оленя, а Чарли Ди случайно оказался рядом.
— Случайно? Это не случайно. Он оказывается там, где ему нужно.
— Может и так.
— Что-нибудь еще?
— Нет. Ах да, они пригласили меня пообедать. Старик хотел купить ферму. Вот и все.
— Ничего больше?
— Ничего. Слушал, как они переругиваются — Оливер Ди с женой. Там была и дочь. Прямо-таки красавица, Оуэн.
— Все дочери Ди красавицы.
— Все? Я видел только одну.
— В этом доме. Стоит только свистнуть, и сбежалось бы столько парней и девчонок, что забили бы весь дом. В наших краях полно Ди. Больше ничего не случилось?
— Ничего существенного. Упал подъемник. Пришлось пристрелить коня.
— Почему?
— Он валил стойки на своего погонщика. Его зовут Чак. Правильный парень. Чак Мэпл?
— Он не сказал.
— Да, мы с Чаком Мэплом в свое время сталкивались, — задумчиво произнес Каредек. — Он был шустрым парнем. Мошенник и фальшивомонетчик. Иногда, чтобы не потерять форму, воровал коров. Менял клейма. Никогда не видел лучшего мастера по походному тавру, чем Чак Мэпл!
Он даже присвистнул от восхищения.
— К чему ты клонишь? — спросил Райннон.
— Куда ты попал коню?
— В голову. Не рискнул стрелять в корпус. Его надо было уложить одним выстрелом.
— Ты стрелял ему в голову? — с отвращением спросил шериф?
— А почему бы нет?
— Он бежал?
— Да. Переходил в галоп.
— На каком расстоянии?
— А, ярдов тридцать. Не больше. А что?
— И ты убил его выстрелом в голову! — застонал шериф.
— Черт побери, — пробормотал Райннон, — ты никак не поймешь. Понимаешь, Оуэн, стойка подъемника падала…
— Оставь в покое подъемник. Не в нем дело, а в тебе! Ты убил бегущего коня выстрелом в голову с тридцати ярдов. Что скажут люди?
— А что они могут сказать?
— Что человек, который так стреляет, вырос не на ферме и никакой он не фермер! О тебе уже говорят. Весь город!
Райннон выпрямился.
— Ты уже слышал о случившемся?
— Уже? Да я ничего больше не слышал. Начиная с пополудни ко мне только и пристают: «Где ты откопал ганфайтера, Каредек? Ты открыл санаторий для плохих парней или исправительную школу? Кто он? Что он натворил? Почему прячется на своей ферме?» Вот что я слышал. У меня был чертовски хороший день, — с сарказмом закончил Каредек.
— Я не хотел этого, — сказал Райннон. — На самом деле…
— Заткнись! — рявкнул Каредек. — Заткнись. Помолчи. Отвечай на мои вопросы. Когда стал жить здесь, что сделал с оружием?
— Оставил в покое, — кротко пробормотал Райннон.
— Тренировался?
— Мне нужно было немного практиковаться с «кольтом», — со вздохом произнес Райннон. — Я же не мог просто оставить дверь открытой, чтобы первый попавшийся бандит пришел и меня укокошил. Мне приходилось тренироваться, чтобы не потерять сноровку.
— Кто это видел?
— Никто.
— Что?
— Никто, кроме Ричардса. Да и он видел лишь как я уложил птицу.
— Кого?
— Куропатку, — тихо сказал Райннон. — Она вылетела из кустов. В тот день мне хотелось разнообразить рацион.
— Ты застрелил ее навзлет, — сказал шериф, в голосе которого слышался гнев и омерзение.
— Она же не стала бы мне позировать, — сказал Райннон, буквально съеживаясь.
— И это при Ричардсе! К этому времени вся округа узнает и про куропатку!
— Ричардс не станет болтать. Ему не с кем болтать.
— Да? Я видел, как сегодня он разговаривал с Чарли Ди! Что ты об этом думаешь?
— Господи, — взмолился Райннон, — я же не единственный мужчина к западу от Рокки-Маунтинз, который умеет обращаться с «кольтом»!
— Нет, не единственный, — задумчиво признал шериф. — Есть еще четверо или пятеро. Вот почему тебя сразу не признали.
Райннон от изумления открыл рот.
— Где сейчас Ричардс? — спросил шериф.
— Во дворе, кормит коров. А что?
— Ничего, только мне нравится знать, где он, когда я обсуждаю свои проблемы. Эннен, скажу тебе откровенно. В городе все сидят и обсуждают тебя. «Кто это может быть?», говорят они друг другу. Они чуть не угадали, кто ты. Один парень сказал: «Он такой же здоровый, как Райннон!»
— Боже мой! — выдохнул Райннон. — А что ему ответили?
— «Лет на двадцать моложе Райннона», сказал ему другой. «А кто знает, что скрывается под его бородой?», пропищала какая-то старая карга. Но они не уверены.
— Я доказал, что я не Райннон. Несколько месяцев не высовывался с фермы! Доказал, что я простой работящий фермер с хорошей…
— И после всех этих месяцев ты вдруг появляешься и в течение одного дня за пять минут убиваешь, освежевываешь и разделываешь оленя, потом убиваешь с тридцати метров коня в галопе, а потом подскакиваешь и выдергиваешь человека из-под падающего подъемника!
— Ясное дело, — сказал Райннон. — Я мог бы не появляться.
— Ты появился прямо под виселицей, — строго сказал шериф, — и будь я проклят, если шевельну хоть пальцем, если тебя на ней вздернут. Ты дурак! Зачем ты послал за мной? Я занятой человек. Я не могу каждый день ездить из города на эту проклятую ферму!
Гнев шерифа был таким же сильным, как его отвращение. Райннон подождал, пока оно не уляжется, затем решился:
— Я видел одного человека, скакавшего через изгороди, как будто он был совой, которая летает над полями в поисках мышей и земляных белок. Шесть дней подряд по вечерам я видел всадника, потом пошел за ним. Он оказался женщиной!
— Не произноси так это слово, — застонал Каредек. — Я чувствую себя слабым и глупым, когда ты так говоришь. Во всяком случае, ты видел ее только в темноте.
— Я зажег спичку, прикуривая сигарету, и разглядел ее. И если бы я был забинтованной и упакованный в свинец египетской мумией, Каредек, я бы вскочил и исполнил боевой танец, вот что бы я сделал!
