Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка
9. Ночь у костра
На ночь к стоянке землекопов подтянулись четыре грузовых фургона, и их поставили квадратом. В проемах сгрузили мотки колючей проволоки. Внутрь квадрата завели лошадей, люди расположились в фургонах, а у костра остались ночные дозорные.
Энди и Кирилл расстелили свои одеяла под колесами фургона. Брикс принялся похрапывать, как только коснулся головой седла. А Кирилл еще долго прислушивался к ночным разговорам.
Его будоражили рассказы о налетах апачей на одинокие фермы и караваны переселенцев. Больше всего пугало в рассказах то, что с апачами невозможно было договориться. Они не отказывались от переговоров, но парламентеров подпускали только на расстояние прямого выстрела, и на белый флаг отвечали пулей.
Дозорные сидели так, что низкое пламя не освещало их. Толстые ветки и сухие корни горели между валунами, и умело устроенный костер отгонял яркими отблесками черноту ночной прерии, но не задевал своим светом ни тех, кто сидел у него, ни фургонов за их спинами.
Со стороны могло показаться, что у огня переговариваются невидимки.
— И откуда взялись тут апачи? Не было их здесь никогда.
— Говорят, их согнали с земли. А жили они в Калифорнии.
— Ну, так пусть и разбойничают в своей Калифорнии. При чем тут наши фермеры?
— Ты думаешь, они только фермеров грабят? От них всем достается, и белым, и индейцам. Это же апачи. Они только грабежом и живут.
— Бандиты, одним словом. Перебить их всех до единого надо.
— Они не бандиты, — прозвучал снисходительный голос. — Они живут так, как их заставляют жить. Им всю жизнь приходилось воевать с мексиканцами. Когда мы пришли в Техас и Нью-Мексико, апачи нас приняли. Среди них даже сейчас много мирных.
— Как и среди нас.
Дозорные засмеялись. Их короткий смех вдруг оборвался, и они вскочили на ноги, сжимая свои карабины. Кирилл тоже насторожился под фургоном. В темноте послышался перестук множества копыт.
Дозорные быстро залегли за фургонами, у костра остались только три кружки, над которыми еще поднимался пар.
Громкий ковбойский выкрик «йя-аху!» прозвучал в темноте, предупреждая дозорных о том, что к ним приближаются свои. В свете костра остановились кони, сверкая зубами. И пятеро всадников спрыгнули на землю, громко бряцая шпорами и оружием.
— Вылезайте, хватит прятаться! — насмешливо проговорил один из них, и Кирилл узнал по голосу длинноносого ковбоя, чей карабин сейчас лежал у него под боком. — Эй, Васкес! От кого ты таких крепостей понастроил?
— От любителей покататься на чужих лошадях, — выходя на свет, сказал один из дозорных.
Он снова сел к костру и поднял с песка свою кружку.
— Томми, заведи коней за фургоны, — распорядился длинноносый. — В этой гостинице конюшня внутри, а люди спят снаружи, как собаки.
— Ты зря ехидничаешь, — сказал один из всадников. — Индеец может увести лошадь даже днем, и ты ничего не заметишь. А про ночь я и не говорю. Может, сейчас вокруг нас уже залегли команчи.
— Я бы их носом учуял. Томми, поставил лошадей?
— В уголок, всех рядом.
— Это хорошо. Пегую не видел?
— Там она. Я ее враз узнал. Шея белая, круп бурый. Седло мексиканское, чепрак под седлом меховой.
— Я так и знал! — Длинноносый сел на корточки у костра и, плюнув в костер, спросил дозорных: — Вы, парни, знаете, чья кобыла у вас ночует? Это лошадка Фрэнка Келси.
— Да ну. А где он сам?
— Мы попросили его держаться подальше. Очень хорошо попросили. Так что больше вы его не увидите.
Всадники расселись вокруг огня. Кирилл, прячась за колесом, разглядывал своих врагов.
— Я еле-еле дотерпел, когда их компания подъезжала к колодцу, — качая головой, говорил один. — Руки так и чесались, чтоб разрядить в этого щеголя весь магазин.
— У Фрэнка из спины вылетел здоровый кусок мяса, — вторил ему другой. — Я сам видел, как он прилип к ограде колодца…
— Жалко, что остальные успели залечь за оградой.
— Да, ограда их спасла. Было бы нас тогда побольше, мы б их не выпустили.
— Ничего-ничего. Неплохо мы их проучили. Будут знать.
Длинноносый отошел от костра и направился к лошадям. Походив среди них, он вернулся и сказал:
— Да, пегая та самая. И вороная на месте. Кто на них приехал?
«Чего он хочет? — думал Кирилл. — Навалиться на нас, пока мы спим? Тогда к чему все эти разговоры? Он уже узнал лошадей, что еще ему нужно? Сейчас землекопы покажут ему, где мы легли, и все. Надо бы разбудить Брикса…»
Но он не стал будить приятеля. Почему-то ему казалось, что длинноносый Мендоса вовсе не стремится затевать свару.
— Кто на них приехал?
— Не наши. Двое парней с нами ночуют, — сказал дозорный.
— Что за парни? — спросил длинноносый. — Один постарше, второй совсем мальчишка?
— Точно. Ты их знаешь?
— Не ваши, значит… — Мендоса оглядел своих стрелков и сказал: — Ну, пусть двое. Двое так двое. Как же вы их пустили к себе, и даже не спросили, кто они такие?
— А зачем спрашивать? — прозвучал снисходительный голос того из дозорных, кого называли Васкесом. — Я и так вижу, что они не индейцы, не торговцы и не городские бездельники.
— Да, — язвительно протянул длинноносый, — в этой гостинице вход свободный.
— Конечно, — сказал Васкес. — Даже тебе, Мендоса, найдется место. Устраивайся со своими вон в том фургоне, там никого нет.
— Куда они едут?
— А мне-то какое дело?
— Предупреди их, чтоб не портили изгородь. За покушение на собственность у нас могут и повесить сгоряча. Есть дорога, пускай пользуются. Пока.
— Предупрежу, — сказал Васкес.
«Да он просто струсил! — догадался Кирилл. — И не может сказать, что у него на нас зуб! Наверно, боится, что его на смех поднимут, если он расскажет, как мы его обезоружили!»
— Пускай пользуются нашей дорогой, пускай. Все равно мимо колодца не проедут. — Мендоса саркастически усмехнулся и снова разлегся у костра. — А ты что, так и будешь всю ночь караулить?
— Говорят, банда Джеронимо объявилась.
— Да разве он еще живой? — спросил один из ковбоев. — Я слышал еще в полку, что его давно поймали и расстреляли.
— Точно, — сказал длинноносый. — И голову его отрезанную я в газете видел. Сам видел.
— Путаешь ты, — сказал Васкес. — Это Мангаса поймали. Мангас Колорадас. Тот все время с мексиканцами воевал, а с белыми жил в мире. Но только до тех пор, пока на его землях золото не нашли. Понаехали старатели. Сам знаешь, какая там жизнь пошла.
— Ты что-то имеешь против старателей? — спросил кто-то. — Я по молодости и сам золотишко мыл. Подходящая работа для мужчины. Не то, что за коровами ходить. Так что ты имеешь против старателей?
