Томас Рид - Белый вождь
Карлос боялся, что не успеет предупредить вако. Его друзья могли уже погибнуть. Так или иначе, он решил немедленно отправиться в их лагерь.
Наказав Антонио и пеонам охранять и до последней возможности защищать их собственный лагерь, Карлос захватил лук и ружье и поскакал прочь. День еще только занимался, но охотник знал тропу, ведущую в селение вако, и без труда держался ее. Он ехал с осторожностью и еще издали внимательно разглядывал каждую рощу на своем пути и осматривал гребни холмов, каждый подъем, который предстояло одолеть.
Эта осторожность была далеко не лишней. Пане, скорее всего, были где-то неподалеку – возможно, все еще сидели в засаде на полпути между лагерем Карлоса и стоянкой вако или сделали привал среди холмов.
Охотник не слишком опасался встречи с одним или двумя врагами. Он знал – верный конь не подведет, ни одному индейцу не догнать его. Но его могут окружить сразу десятки врагов, и тогда ему не пробраться к вигвамам вако. Вот почему Карлос продвигался вперед с такими предосторожностями.
Он напряженно прислушивался к тишине. Он ловил и мысленно оценивал каждый звук: вот закулдыкал дикий индюк, притаившийся меж ветвей дуба; на сухом бугре захлопала крыльями куропатка; просвистела лань; тоненько пролаял степной сурок. То были все хорошо известные звуки, и, однако, всякий раз Карлос замирал на месте и чутко прислушивался. При других обстотельствах он не обратил бы на них внимания, но он знал, что индейцы мастера подражать животным и птицам, и напрягал слух, стараясь разобраться, подлинные ли это голоса, не подделка ли. Он различал тропу, по которой прошли ночью пане. Судя по многочисленным следам на траве, это был большой отряд. Переезжая через ручей, Карлос заметил отпечатки мокасин на песке. Значит, среди индейцев оставались и пешие, хотя, несомненно, многие теперь скакали на украденных мулах.
И Карлос поехал дальше с еще большими предосторожностями. Он был уже на полпути к селению вако, а следы пане все еще вели в ту же сторону. Разве такие опытные воины могли не заметить лагерь вако? Конечно, не могли. Сперва они, наверно, увидали тропу, ведущую от вигвамов вако в лагерь Карлоса, потом самые вигвамы и, быть может, уже напали на них... быть может...
Размышления охотника были неожиданно прерваны. Какие-то звуки донеслись издалека: устрашающие крики и вопли, непрестанный громкий, но невнятный гул и гомон множества голосов. И из этого шума выделялись то гикание, то радостные крики, то пронзительный свист и разносились далеко по прерии, возвещая о торжестве или, может быть, о мести.
Карлос знал, что означают эти крики и вопли: то был шум сражения, страшного, смертного боя!
Они неслись из-за того самого холма, на который поднимался Карлос.
Пришпорив коня, он доскакал до вершины и поглядел вниз, в долину. Здесь кипел бой.
Все поле кровопролитного сражения открылось перед глазами Карлоса. Шестьсот краснокожих всадников носились по прерии; вот они мчатся навстречу друг другу с копьями наперевес, вот, раз за разом спуская тетиву, издали осыпают противника стрелами, а вот, съехавшись грудь с грудью, схватились врукопашную и пустили в ход смертоносные томагавки. Одни нападают целыми отрядами, с длинными копьями наперевес, другие спасаются бегством, иные, потеряв коня, продолжают сражаться пешими. Некоторые укрылись за группой деревьев и выскакивают оттуда всякий раз, как подвернется удобный случай пустить стрелу или вонзить копье в спину врагу, и кровавому спору не видно конца.
Не раздалось ни единого выстрела, никто не трубил в рог, не били барабаны, посылая воинов в бой, не слышалось грома орудий, не загорались ракеты, клубы серного дыма не поднимались к небу, но и без этих признаков нельзя было ошибиться: это не воинственный танец – своеобразный турнир прерий, – а настоящее сражение. Дикое гиканье и еще более дикий свист... Бешеные атаки... Свирепые возгласы, крики торжества и мести.. Ржанье коней, оставшихся без седоков... Там и тут поверженные наземь индейцы с багровыми в свете солнца черепами – враги уже сняли с них скальпы... Окровавленные копья и ножи... Да, сомнений быть не могло: здесь шел бой, смертный бой. То сошлись на поле брани вако и пане, и вот они бьются не на жизнь, а на смерть.
Карлос понял это с первого взгляда, а с минуту понаблюдав за битвой, он уже мог отличить воинов одного племени от другого. Пане были в полном боевом уборе, и их нетрудно было узнать по клоку волос на макушке, заплетенному в косу. А среди вако ( враги, несомненно, застигли их врасплох) многие оказались в обычной охотничьей одежде – в куртках и кожаных наколенниках. Однако некоторые вако были тоже обнажены, как и противники, но Карлос без труда отличил их от пане по гриве развевающихся волос.
Первое побуждение Карлоса было – скакать вперед и принять участие в битве: разумеется, на стороне вако. Звуки боя возбуждали его, а вид грабителей, которые так недавно разорили его, вызывал у него страстное желание отомстить. Многие пане сейчас скакали на тех самых мулах, которых угнали у него, и Карлос решил отбить хотя бы нескольких.
Он уже готовился пришпорить коня и ринуться в схватку, но на поле боя вдруг все переменилось, и он остался на месте. Пане отступали!
Многие из них поворачивали коней и без оглядки скакали прочь.
И тут, глядя вниз, Карлос увидел, что три воина пане во весь опор скачут прямо к тому месту, где он стоял. Большая часть отряда еще сражалась или рассыпалась по прерии, но эти трое, отрезанные от всех остальных, неслись прямо на него.
Охотник отъехал за деревья, и три всадника, не замечая его, подскакали совсем близко.
В эту минуту у них за спиной раздался боевой клич вако, и Карлос увидел, что их настигают два всадника вако. Беглецы оглянулись и, увидев, что противников только двое, вновь повернули коней и кинулись в бой.
При первой же атаке один из преследователей был убит, и второй, в котором Карлос узнал вождя вако, оказался лицом к лицу с тремя врагами.
Казалось, где-то рядом щелкнул бич – это Карлос спустил курок, и один из пане свалился с коня. Двое других, не зная откуда раздался выстрел, продолжали теснить вражеского вождя; однако, подпустив их ближе, он кинулся на одного из врагов и томагавком раскроил ему череп. Но конь понес вождя дальше, и, прежде чем он успел повернуть, третий пане, искусный воин, настиг его и вонзил ему в спину длинное копье; оно прошло насквозь, острие наконечника выступило на груди. С последним смертным криком благородный индеец упал с коня наземь.
Но в то же мгновение пал и его враг. Стрела, пущенная Карлосом, не успела спасти вождя, зато отомстила за него. Она пронзила пане в тот миг, когда он вонзал копье, и, все еще сжимая рукоять, он свалился на землю одновременно со своей жертвой.
