Уилл Генри - Золото Маккенны
— Старик, — сказал он, — ты так и не назвался. Мне кажется, пора настала. Я мог бы назвать твоё имя людям из твоего племени, если повстречаю их на пути. Апач покачал головой.
— Конечно, ты можешь встретить кого-нибудь, — сказал он. — Но им нет до меня никакого дела. Если ты стар, у тебя выпали все зубы и ты не можешь больше работать и охотиться, то о тебе забывают все, кроме какого-нибудь белого… вроде тебя. Вот этого я никогда не мог понять. Белые не бросают своих стариков. Странная слабость в людях, столь кровожадных во всех остальных отношениях, правда?.
— Верно, — согласился Маккенна. — Тут ты абсолютно прав.
Теперь солнце, казалось, палило не так сильно. Но старик уже почти не видел столь любимую им выжженную, прокалённую землю.
— Скоро вечер, — сказал он. — А зовут меня Эн. Знаешь, как это переводится, Маккенна? Собака Прерий.
— Ну, что же, Эн, — отозвался Маккенна, — действительно, вечереет. Солнце почти скрылось за жёлтыми горами. Тебе скоро полегчает. Воздух ночи прибавит тебе сил. Значит, мы сможем уехать отсюда. Я знаю лучшую тропу к Джила-Сити. К рассвету, если повезёт, уже будем там. Как? Что скажешь, Собака Прерий?
Помолчав, старик отозвался:
— Ты ведь знаешь, что я скажу. На двоих твоей воды не хватит ни на три, ни даже на два дня. Ты похож на сумасшедшего.
— Ладно, — сказал Маккенна. — Теперь я вижу, что ты не боишься.
— Ни капли. Я прожил долгую жизнь и много раз встречался со смертью. Но я хочу тебя отблагодарить и сделать это прежде, чем погаснет последний луч. Пожалуйста, сынок, приподними меня и дай какую-нибудь палочку, чтобы я мог кое-что нарисовать на песке.
Маккенна не пошевелился.
— Похоже, что спятил-то не я, — буркнул он. — Что это ещё за новости, рисовать мне картинки в песке? Отдыхай, собирайся с силами. Я не оставлю тебя.
— Ты что, не слышал? Я хочу кое-что нарисовать! И хочу, чтобы ты хорошенько запомнил всё, что я нарисую. Прошу тебя: запомни всё, а когда я умру — съезди и взгляни на эти места своими глазами. Обещаешь?
— Мне не нужна твоя картинка, старик. Спасибо, конечно. Но для меня не составило труда перетащить тебя в тень и напоить. Нет, правда, — ни малейшего…
— Нет, это была величайшая услуга. Пожалуйста, подними меня и дай палку, как я тебя попросил.
Маккенна увидел, что старый индеец действительно хочет что-то там нарисовать. Наверно, какую-то языческую ерунду, чтобы не оставаться у него в долгу. Пусть уж… Он дал старику палочку и поднял его так, чтобы он мог чёркать на песке.
Апач собрал оставшиеся силы, чтобы придать руке твёрдость. Казалось, что это не последний проблеск жизни в старом теле, а просто приятельский разговор у камелька, после которого друзья соберутся и поедут в сторону восходящей луны. Маккенна был поражён чистотой и ясностью карты, проступавшей на красном песке пересохшего ручья. В несколько секунд старик набросал горы, ущелья, плоские холмы, тропы, колодцы — всё, всё. И вот она распростёрлась перед ним, нарисованная на каменистом холсте, — идеальная карта. Маккенна произнёс с благоговейным трепетом:
— Так я же знаю эти места: на северо-запад от Форта Уингейт, дальше, к Нью-Мексико. Вот плоскогорье Чакра. Вот каньон Чако. Это Тропа Дьявола? Точно, вот она. И развалины Кин Яи. Вот горы Чуска. Поразительно!
Старик был польщён. Голос его дрогнул:
— Хорошо, что ты узнал эти места. А теперь, пожалуйста, всё сотри. Но сначала обрати внимание на место, куда я ткнул палкой. Вот сюда, посередине между тремя точками: плоскогорьем Чакра, горами Чуска и каньоном Чако.
— Я вижу. Ты нарисовал здесь два остроконечных пика, похожих на сахарные головы. Это здорово к северу отсюда.
— Да… Это, сынок, очень важно. Скажи, ты сможешь по моей карте отыскать эти два пика? Да? Мне показалось, что ты произнёс «да»…
— Ну, смогу, — сказал Маккенна.
— Ты должен быть в этом абсолютно уверен, — не сдавался старик. — Пики находятся в восьми днях переезда в глубь Нью-Мексико. Эта — первая — карта показывает, как лучше до них добраться. Следующие пять дней будешь ехать по самому каньону. Ты должен быть абсолютно уверен в том, что накрепко запомнил эту часть карты. Не стирай путь до Сахарных Голов, пока не убедишься, что сможешь в точности воспроизвести его по памяти.
— Смогу, смогу, — заверил его Маккенна. — Продолжай.
— Хорошо, запоминай накрепко, сынок. Сейчас я нарисую ещё одну карту — последнюю. На ней я укажу детали пути после того, как ты доберёшься до Сахарных Голов. И нарисую тайный проход в каньон Сно-Та-Хэй. И место, где находится золото, из-за которого этот белый — Адамс — потерял рассудок и жизнь. Ну, что, Маккенна, готов?
Старатель кивнул. Он разровнял песок, стирая следы карты, на которой был показан путь до Сахарных Голов.
— Готово, — сказал он.
Старик тщательно прорисовывал все детали и давал пояснения. Маккенна, как любой — белый или краснокожий — человек, знал легенду о Каньоне Погибшего Адамса. Если в россказнях о невероятном Золотом Каньоне есть хоть тысячная доля правды, вторая карта индейца была неоценима. И всё же чуткое до золота сердце старателя не забилось быстрей: Маккенна видел тысячи подобных карт и следовал не по одной тропе, приводящей всё к тому же горькому, бесславному концу. Он знал подобные карты и людей, которые их рисовали.
Но сегодняшний «художник» был так стар и держался с таким достоинством, что старатель начал превозносить вслух умение, с которым эти краснокожие дети пустыни отражали на сыпучем песке то, что веками воспринимали «внутренним оком» их предки и предки их предков, и хвалить работу старика. Он сказал, что благодарен судьбе за то, что индеец позволил ему проникнуть в столь тщательно оберегаемую тайну, и обещал в один прекрасный день, как старик того желает, поехать в те самые места.
— Теперь, — сказал старик, опуская палку, которой рисовал на песке, — ты видишь всё. Не стирай карту, пока она намертво не отпечатается в твоей памяти. Ты знаешь, что многие в этих землях охочи до золота. Говорят, что Пелон Лопес снова едет сюда. Тебе, наверное, известно, что у него есть союзники в моём племени. Он опасный и очень дурной человек. Пелон ни в коем случае не должен узнать об этом тайном пути. Ни он, ни другие апачи. Индейцы сильно изменились. Они стали думать так же, как белые, и так же, как они, любить за золото и убивать. Это плохие и слабые духом апачи: они предадут даже своих, если узнают путь к Каньону Дель Оро. Заклинаю тебя: защити это место после моей смерти, Маккенна. Я остановил выбор на тебе, потому что ты хороший человек и уважаешь эту землю и духов наших предков. Ты меня слышишь, сынок? Сохранишь ли ты тайну?
