Луис Ламур - Как был покорен Запад
Добравшись до места, где индейцы перебрались через поток, он остановился и подождал, пока напьются лошади. Потом спешился и напился сам, пройдя на несколько шагов выше по течению от того места, где пили лошади. Поднялся с земли — и услышал выстрел.
Он замер на месте, прислушиваясь.
Далеко ли? Полмили? Миля?
Хрипло рявкнул второй выстрел, за ним последовали еще три без перерыва, чуть не сливаясь друг с другом.
Он поднялся в седло, пересек речушку и поехал дальше, стараясь держаться в тени деревьев. Местность впереди чуть поднималась, вода прорезала в холмике глубокое русло. Здесь он отъехал от ручья немного в сторону, двинулся вверх по склону и остановился, когда глаза его оказались выше гребня возвышенности.
Перед ним лежал просторный, поросший травой луг площадью акров триста, а то и больше. С левой стороны ручей впадал в небольшой пруд — очевидно, разлившийся перед бобровой плотиной; вода отражала солнечные лучи и вспыхивала искрами, когда ветер поднимал рябь. Дальше, за лугом, речка снова бежала через долину к узкому проходу на противоположном ее конце.
В этом месте стены гор поднимались почти на тысячу футов, взбираясь крутыми склонами к гребням. Человек мог бы влезть на эти склоны практически в любом месте, но для лошади они были непреодолимы.
Клубок синеватого дыма висел над серебряной от росы травой, а ярдов на пятьдесят ближе отчаянно билась в траве раненая лошадь.
Сначала Лайнус больше ничего не увидел. Утро было тихое, молчаливое, оно будто выжидало… в воздухе еще оставалась легкая прохлада, хотя солнце над хребтом уже светило ярко. Индейский пони note 4 в последний раз взбрыкнул ногами — и издох. В лучах солнца кровь на плече у него сияла ярко-алым цветом…
А потом он заметил индейца. Когда юта пошевелился, Лайнус сразу увидел и остальных двоих — его внимание резко обострилось. Все трое лежали к нему спиной и смотрели в сторону луга.
Очевидно, индейцы попали в засаду. Лайнус предположил, что они ехали вслед за отрядом арапахов note 5 или группой трапперов, не подозревая об этом. Приподнявшись на стременах, он осмотрел участок луга, лежащий дальше убитой лошади; отсюда, с пригорка, видно было хорошо, и он рассмотрел их ясно: пятеро трапперов залегли в «бизоньей яме» — небольшой ложбинке, куда бизоны приходят поваляться в грязи, чтобы избавиться от насекомых. Лошади трапперов, без сомнения, спрятаны среди деревьев где-то на берегу речушки и, по всей видимости, их сторожит человек — или двое.
Недалеко от трупа лошади лежал мертвый индеец. Если раненые и были, то они хорошо спрятались… Нет, индейцы еще далеко не разбиты, их и сейчас остается в два раза больше, чем белых.
Обшарив взглядом местность перед собой, он заметил еще нескольких индейцев. Остальные из этого отряда, должно быть, прячутся среди деревьев у ручья…
Лайнус ничего не мог сделать. Двинуться вперед — значит, подставить себя под удар ютов, а может, и засевшей в засаде группы — они на таком расстоянии вряд ли разглядят, что он белый. Единственное, что оставалось, — ждать… может быть, появится шанс прорваться через открытое место.
Здесь, где он сейчас скрывался, деревья росли редко, порознь, но левее, вдоль речки, лесок был погуще, и речушка извивалась среди деревьев, петляя по узкой долине. Вокруг Лайнуса деревья, хоть и редкие, давали достаточно тени, чтобы надежно укрыться — это было хорошее место. Он оставался в седле, готовый вступить в бой или бежать — в зависимости от того, как будут развиваться события.
Дымок растаял. Эхо выстрелов угасло в каньоне, солнечный свет понемногу распространялся вниз по склону. То здесь, то там разрывы гребня позволяли лучам прорваться на луг и речку.
В кустах неподалеку чирикали и перепархивали с ветки на ветку птицы. Лайнус полагался на них — они предупредят, если какой-то индеец двинется в эту сторону… Он продолжал обшаривать взглядом луг.
И наконец увидел то, чего ожидал. Два индейца ползком пробирались к бизоньей яме. Когда остальные после залпа трапперов бросились наутек, эти двое свалились с лошадей и прикинулись убитыми — именно для того, чтобы напасть отсюда.
Он поднял винтовку и оценил дистанцию. Цель была едва различима, расстояние слишком велико. Он все еще колебался, не решаясь рискнуть — предупредить выстрелом обороняющихся и выдать себя — но тут ударил выстрел из-под деревьев, где, как считал Лайнус, были спрятаны лошади.
Один из ютов хрипло вскрикнул и вскочил на ноги. Тут же из ложбинки ударили две бизоньих винтовки. Пули опрокинули индейца на траву, он какое-то время дергался, но потом ослабел и застыл неподвижно.
Второй юта не двигался, и две пули, посланные наугад в траву, не заставили его пошевелиться.
Лайнус задумчиво жевал травинку и размышлял о том, что бой редко проходит так, как это принято представлять. Минуты открытой схватки под гром выстрелов редки; куда чаще бой идет вот так… редкие, лениво звучащие в тишине выстрелы, а между ними — долгие минуты напряженного ожидания, когда ничего не происходит.
На траве сверкала роса, птицы вновь завозились в ивняке. Его конь беспокойно переступал, ударяя копытами по дерну, взмахивал хвостом. Вьючные лошади безразлично пощипывали траву, либо стояли на трех ногах, подогнув четвертую, опустив голову, подремывая в утреннем тепле.
Трапперы хорошо выбрали позицию. Такая засада на открытом месте — это индейский прием, но, по-видимому, юты были захвачены врасплох, когда их собственная тактика обернулась против них. Контратаковать индейцы опасались — из-за тех, кто прятался в ивах возле речки.
Но если это равновесие продержится до темноты, то великолепная позиция трапперов потеряет свои преимущества, потому что индейцы, превосходящие их численно, смогут легко добраться до противника. Трапперы удачно устроили засаду, но теперь они, как говорится, держали медведя за хвост. Если им не удалось уничтожить большую часть индейского отряда, они сами попадали в невыгодное положение.
Через какое-то время Лайнус сообразил, что и его позиция становится все более уязвимой. Вдруг появятся другие индейцы — прибудут на условленную встречу с этим отрядом… или какой-то юта, обходя сзади, наткнется на него. А как только его заметят, он, отрезанный от остальных белых, будет тут же окружен и убит.
Но если сейчас самому нанести внезапный удар с неожиданной стороны, то можно облегчить не только положение трапперов, но и свое собственное. И Лайнус решил действовать немедленно, пока индейцы не стали хозяевами положения.
Его винтовка глядела в сторону трех ютов. Один таился в траве подальше, двое залегли сравнительно близко… Он прижал приклад к плечу и прицелился в спину ближайшему индейцу. Глубоко вздохнув, свободно выдохнул — и на выдохе спустил курок.
