Луис Ламур - Ненависть в наследство
— Могело. Он пошел к тебе, заглянул в окно и увидел, как ты ее прячешь. А сегодня, пока ты отсутствовал, мы отыскали труп, — изучающе глядя на него, пояснил Эсслингер. — А почему ты думаешь, что Уэйкман сошел в Салфэр-Спрингс? Откуда ты знаешь?
— Думаю, он не хотел, чтобы о его приезде знал управляющий ранчо. Наверно, предполагал оглядеться без посторонних. А знаю, что сошел в Спрингс, потому что он взял там напрокат коляску. У Камней Смерти его подстрелили, коляску сожгли, лошадей увели.
Эсслингер поглядел на Спилмэна.
— Получается, что он рассказывает нам, как все было.
— Есть еще над чем подумать, — продолжал Фарго, глядя на Спилмэна. — Малый на конюшне говорил, что у парня был «патерсон» 34-го калибра. Убийца, должно быть, его забросил. А может, все-таки оставил при себе. — Кон подробно рассказал, как обнаружил тело, не забыл о последнем выстреле. — Судите сами, — закончил он. — Зачем мне-то спарывать с одежды ярлыки? Не лучше бы просто сжечь? С какой стороны ни посмотри, спарывать ярлыки вроде бы не имело никакого смысла. А вот тот, кто убил Билли Уэйкмана, рассчитывал, что труп найдут, когда сойдет снег… без каких-либо следов, указывающих на личность. — Кон сунул руку в карман рубашки и достал заметки, которые сделал, осматривая покойника. — Видите? Я рассчитывал узнать, кого убили. И почему.
Спилмэн прокашлялся.
— Звучит неплохо, — бросил он и повернулся на каблуках. Эсслингер вышел следом.
Фарго, провожая их взглядом, вцепился в решетку. Похоже, что его слова не произвели никакого впечатления. Зная, как легки на расправу местные суды и как здесь не любят чужаков, он понял, что шансов у него не так уж много. Но больше всего его уязвила легкость, с которой Одри Уэйкман поверила в его виновность. Арт Бреннер свое дело знал!
У него появилась догадка, что за всем этим скрывается, но без доказательств она ничего не значила.
Как бы ни был он уверен, что за всеми бедами и убийствами стоит Бреннер, без улик все повисало в воздухе. Тот факт, что Могело в прошлом бандит, тоже звучал неубедительно. Многие обитатели Запада, имевшие ранее дурную репутацию, со временем стали уважаемыми гражданами.
Теперь все зависело от того, что найдут Моралес и Куилл. А на эти поиски могут потребоваться месяцы, потому что горы по обе стороны от его земли практически неизведаны.
Два дня, не находя себе места, Кон метался по камере. Изредка заходил Спилмэн, приносил поесть. Больше никто. Потом в сопровождении Спилмэна появился Хосе. Понаблюдав немного, маршал вернулся к себе.
— Этот Эсслингер пошел в горы. Я видел. Два дня назад. Берни Куилл ушел, тоже не вернулся, — тихо рассказал друг.
Фарго нахмурился. Что это значит? Если Эсслингер подался в горы, значит, поверил ему. Но почему в горы? Он не давал человеку Пинкертона даже намека на свою догадку. Кон покачал головой.
— Хосе, — попросил он, — достань мне две деревянные чурки дюймов шесть длиной, пару дюймов толщиной. Тащи сюда. Потом возвращайся на ранчо и гляди в оба.
— Две чурки? — озадаченно пожал плечами Хосе. — Не понимай, зачем?
Повернулся и ушел.
Кон Фарго кликнул маршала и, когда старик подошел к решетке, ухмыляясь, сказал:
— Слушай, так можно рехнуться. Нельзя ли чем-нибудь заняться? Как насчет напильника или пилы?
— Не выйдет, — в сердцах плюнул Спилмэн. — Не морочь голову, сынок, из этой каталажки тебе не выбраться!
— Ладно, ну хоть немножко построгать можно? Дай пару чурок и нож.
— Хорошо, — пожал плечами Спилмэн. — Скажу твоему мексикашке.
Через несколько минут дверь открылась, и Хосе под бдительным взором Спилмэна передал Кону две чурки.
— Маршал говорил принесть чурки, — улыбаясь, объявил Хосе.
Спилмэн дважды за вечер заходил в камеру. Кон старательно вырезал лошадь, улыбаясь, поглядывал на него.
— Вот вырежу коня, маршал, и ускачу на нем отсюда! — ухмыльнулся он.
Спилмэн тоже ответил улыбкой. Холодный взгляд немного смягчился.
— Если на деревянной лошади, то скачи! Конь, правда, неплохой! — скупо похвалил он.
Как только маршал удалился, закрыв за собой дверь, Фарго достал из-под одеяла вторую чурку и принялся за работу. Через три часа у него все было готово.
— Теперь помолимся Богу, чтобы замок оказался хорошо смазан! — сказал Кон, держа в руке мастерски вырезанный шестидюймовый деревянный ключ. — Здорово повезло, что успел разглядеть эту штуковину, когда мне приносили жратву. Теперь только бы получилось!
Фарго осторожно вставил ключ в массивный замок. Медленно повернул. Ключ сработал легко, как настоящий. Дверь отворилась.
С деревянным конем в руках он вышел в конторку. Улыбаясь, поставил его на середину стола. Отобранные у него вещи висели на стене. Нескольких секунд хватило, чтобы нацепить пояс с кобурами и накинуть бизоний полушубок, нащупав в кармане еще один револьвер. Сунув туда и деревянный ключ, Кон прихватил винтовку и выскользнул в ночь.
Снова шел снег. Прокравшись вдоль тюремной стены, направился к деревьям. Не дойдя до них, услышал голос:
— Сюда, сеньор!
— Хосе! — обрадовался он. — Ты здесь?
— С двумя лошадьми, сеньор босс. Хосе думал, у босса есть идеи, или нет? Может, получится.
Сев на коней, они прямиком через лес поскакали в горы. По пути Моралес рассказывал. Берни Куилл все еще не возвратился. Не вернулся и Эсслингер. Знает ли Моралес, куда направился Куилл?
— Да, сеньор. Каждый день мы отмечали по карте, куда ехать, где искать. Ставили крестики на карте. Осталось совсем мало.
Снег повалил гуще, но ветер сдувал его с дороги, еще раньше накрепко скованной морозом. Они ехали быстро. Фарго не питал иллюзий: Спилмэн организует погоню. Как только вернется в тюрьму, он не преминет заглянуть к узнику, а обнаружив побег, не станет ждать утра. И все же, если они успеют уйти в горы, есть шанс отыскать Берни Куилла. Кон не верил, что молодого ковбоя нет в живых.
В горах, должно быть, зверски холодно. Неподходящая погода для ночевки в снегу. А тут еще Эсслингер исчез.
У последнего поворота Моралес схватил друга за руку.
— Сеньор, свет!
Окна хижины светились. Может, Берни? У дверей Фарго бесшумно соскользнул с седла, бросив Хосе:
— Седлай двух свежих лошадей… прихвати полушубок!
Распахнув дверь, он вошел внутрь.
Посреди комнаты с белым как мел лицом стояла Одри Уэйкман.
— Ты?.. Здесь?
Сбрасывая полушубок, поспешил к ней.
— Да. — Она шагнула навстречу. — Ты мне ни за что не простишь! Я думала, что ты убил брата… А сегодня нашла вот это. — Одри протянула «патерсон» 34-го калибра, револьвер брата.
— Где ты его нашла?
Его перебил резкий голос:
