Макс Брэнд - Одиночка — Джек
— Этот трусливый сопляк явился, чтобы все про нас выведать!
В этих краях не любили мистера Димза. Его странные, темные, внимательные глаза тревожили обитателей города, его необычайно тихие шаги пугали их. Вдруг они обнаружили, что он находится среди них, и никак не могли понять, как он к ним приблизился.
Теперь они испытывали огромное удовольствие, видя, что долгожданное возмездие наконец нависло над головой Димза. Не то чтобы они и впрямь имели что-то определенное против него, но мы всегда ненавидим то, чего не понимаем — если не начинаем этому поклоняться! Чужие люди смехотворны и отвратительны; то же и с чужими богами. И никогда грубый и размашистый Запад не встречал человека более чуждого ему, чем Одиночка Джек Димз!
Два брата с первого взгляда поняли, что они целиком владеют положением. Эта сочувствующая толпа не сделает ни малейшей попытки вмешаться. Они будут стоять рядом и наблюдать за скорой расправой над чужаком, даже не пытаясь пошевелить пальцем в его защиту. И тогда Сэм Такер заорал:
— Я расправлюсь с ним вот этими самыми руками! Я-то уж вытяну из него, кто он такой! Заставлю его сказать, какая сволочь наняла его на эту грязную работу в Джовилле!
Он протянул здоровенную руку и стиснул пальцы на горле Димза.
То есть, вернее сказать, он только протянул руку, намереваясь стиснуть пальцами горло Одиночки Джека, но почему-то промахнулся, а мистер Димз выскользнул из кресла и мягко сказал:
— Надеюсь, что неприятностей не будет, сэр. Я не хочу доставлять неприятности кому бы то ни было.
— Это не неприятность, это удовольствие! — прорычал Лью Такер, подходя ближе с другой стороны.
Внезапное рычание вырвалось из глотки волкодава, который отлично сознавал, к чему клонятся маневры этих двух мужчин. Он вскочил, ощетинившись, его красные глаза повернулись к хозяину в ожидании малейшего знака.
— Убей зверюгу! — вскрикнул Лью Такер, отскакивая от опасности. — Пристрели этого волкодава! Или через минуту он вцепится в одного из нас!
— Я прикончу его! — заверил Сэм Такер и положил руку на рукоять своего кольта.
Но теперь мы должны замедлить рассказ, потому что подошли к тому моменту, когда мистер Димз впервые вспыхнул, как новая звезда, в умах и сердцах вольного Запада. Нужно заметить, что сейчас мистер Димз стоял, прижавшись спиной к стене, а к его ногам жался громадный пес, и не менее двадцати пар глаз уставились прямо на него, следя за тем, что он делает «или пытается делать. Ни один человек в толпе не сомневался в исходе, зная, что оба Такера — испытанные, проверенные стрелки, которые живут своим мастерством, и свое оружие, кольт и винтовку, ни на один день за всю жизнь не выпускали из рук.
Они слышали, как молодой Димз сказал вежливым тоном:
— Пожалуйста, не трогайте мою собаку.
— Пожалуйста, не трогайте собаку!.. Этот трус не может даже постоять за своего пса. Видали такое?
Затем прогремел рев Сэма Такера:
— Пошел вон от этой собаки, а то я ненароком промахнусь и всажу пулю в тебя!
— Пожалуйста, не стреляйте! — повторил мистер Димз. — Пожалуйста, только не стреляйте! Может кто-нибудь из этих джентльменов оказать мне услугу и удержать их от убийства моей собаки?
Он как-то нерешительно огляделся вокруг и увидел полукруг лиц зрителей, которые пристально наблюдали за всем происходящим. Но в каждом взгляде сквозило лишь враждебное презрение. Никто из них не захотел бы лишиться удовольствия быть свидетелем этого маленького жестокого представления. Справедливость — так они это называли. Так возникали истории, которые потом можно было пересказывать без конца.
— Отойди назад, дурак! — крикнул Сэм Такер. — Предупреждаю в последний раз!
Его пальцы стиснули рукоять кольта.
— Я просил вас, ребята, помочь мне, — вздохнул Одиночка Джек. — Но вы, кажется, не желаете.
Раскаты грубого хохота были ответом на это заявление, которое могла сделать разве только женщина.
— Тогда, — услышали они тихий голос Одиночки Джека, — я боюсь, что мне придется убить их обоих! Но вы будете моими свидетелями, что я пытался избежать неприятностей!
Присутствующие вытаращились на него почти что с ужасом. Не было ни малейшего признака того, что чужак носит оружие. Может быть, бедняга не в своем уме? Нет, его лицо кажется вполне разумным. Если бы кто-нибудь присмотрелся повнимательнее, то обнаружил бы, что это лицо немного утратило свою обычную бледность и губы почти улыбаются, а в глубине темных, безжизненных глаз наконец вспыхнула искорка.
Похоже, он знал, о чем говорил!
— Глянь-ка, Лью! — издевательски сказал Сэм Такер. — Тебя сейчас убьют, прямо сию минуту. Крыса хочет показать свои зубки. Отлично! Сейчас займусь собакой, а ты присмотри за человеком!
Он выхватил из кобуры свой кольт, намереваясь щедро одарить свинцом своих противников, — первую пулю в собаку, а если потом его следующие выстрелы немного отклонятся от цели и пули, скажем, полетят выше и заденут хозяина, разве кто-нибудь сможет упрекнуть его? И разве не станет ясно любому составу суда, прежде чем суд состоится, что он просто защищался, когда на него напал дикий бешеный волкодав? И случайный выстрел, о котором он весьма сожалеет…
Такая мысль проскочила в голове Сэма Такера, лишь ненамного опередив его револьвер. Но, как раз когда его палец нажимал на спуск, случилось чудо.
Мистер Димз внезапно сделал быстрое движение, его правая рука нырнула за отворот куртки, а когда вынырнула, в ней блеснуло сталью что-то, о чем можно было скорей догадаться, чем разглядеть, пока не вспыхнуло огненным цветком пламя, выпустив струйку дыма, и все вокруг ясно услышали удар крупнокалиберной пули, пробившей тело Сэма Такера и свалившей его наземь.
Едва Лью Такер заметил, как в руке чужака блеснула сталь, его рука стремглав метнулась за оружием, а он, по общему признанию, был более метким и более быстром стрелком, чем его брат, хотя по виду Лью Такера не похоже было, что он может двигаться быстро. Казалось, он тянется к оружию очень неторопливо. Казалось, что он вытаскивает его и целится от бедра с беспечной медлительностью сумасшедшего. Или так казалось только потому, что рука мистера Димза больше не двигалась так, будто была привязана к грузу, а взлетала с электрической точностью и быстротой?
Едва кольт Лью Такера оказался на уровне бедра, вторая пуля из револьвера Димза пробила Лью левое бедро и пронизала обе его ноги, так что он свалился лицом вниз и, падая, выронил оружие на дощатый пол веранды.
Затем над обоими корчащимися, стонущими, охваченными ужасом парнями склонился Одиночка Джек, и голос его прозвучал умоляюще:
