Луис Ламур - Каллаген
Лейтенант Спраг поднялся, Каллаген последовал его примеру и продолжал:
— Пустыни порождают тайны, в особенности места, подобные этому, где не везде пустыня.
— Вы так думаете?
— Копните землю, капитан, здесь чуть ли не повсюду наткнетесь на слой черной почвы — это разложившаяся растительность. Когда-то здесь была замечательная зеленая земля с рощами, возможно, даже лесами. Наши знания, как айсберг: нам известно очень мало, а то огромное, что нам еще предстоит познавать, останется до поры до времени сокрытым от нас.
Он помолчал.
— Хорошо, — сказал Спраг. — А теперь поднимайте людей, сержант.
Они не видели индейцев; не было по-прежнему нигде никакого движения, только ощущалось дыхание жары. Они продолжали путь, свернув далеко от дороги в Вегас-Спрингс. И снова заметили следы… четырех индейцев, эти держали путь на северо-запад.
— Что ты скажешь обо всем этом? — поинтересовался Спраг у Дэлавера.
— Им известно, что идет открытая платформа. Они будут атаковать.
Лейтенант Спраг резко натянул поводья, поднял руку и подал знак остановиться.
— Ты так думаешь?
— Многие индейцы добираются на запад с севера, — объяснил Дэлавер, — мы обнаружили следы четырнадцати или пятнадцати… Возможно, вдвое больше индейцев направляется туда отовсюду. Думаю, они не едут просто так.
— Каллаген, каково ваше мнение?
— Мне придется согласиться с этим, сэр. Что бы ни делал индеец, у него всегда есть на то причины. Мы обнаружили следы трех групп индейцев, все они вели на северо-запад. Единственное, что находится в том направлении, это дорога из Вегас-Спрингс в Лас-Вегас.
Лейтенант без всякого удовольствия обдумывал ситуацию. Намерения его были ясны: он должен был прочесать пустыню, ознакомиться с местностью, продемонстрировать мохавам силу и выяснить, происходит ли что-нибудь в округе. В то же самое время их основная миссия состояла в том, чтобы защищать путешественников на правительственной дороге, будь то путь в форт Мохава, Колорадо или Вегас-Спрингс.
Они заметили группу, питая надежду, что это были именно те четырнадцать или пятнадцать индейцев. По всей видимости, их было не больше. Но не нужно принимать во внимание их численность, поскольку на повозке может оказаться не более трех-четырех мужчин и, вероятно, несколько женщин. А если Дэлавер и сержант Каллаген правы, то другие индейцы, должно быть, тоже направляются туда, к открытой платформе.
Спраг прикинул время, когда платформа должна подойти к тому месту, откуда индейцы, судя по линии продвижения, могли предпринять атаку.
Он не стремился к битве, но в случае необходимости готов был встретиться с врагом лицом к лицу. Спраг был солдатом, который старался выполнить порученное ему задание; но он был бы доволен, если бы ему удалось продемонстрировать свою силу где-то на стороне и, таким образом, избежать сражения или по крайней мере предотвратить нападение на платформу.
— Как вы полагаете, в каком месте они попытаются атаковать? — спросил он.
Каллаген взглянул на Дэлавера.
— Биттер-Спрингс?
— Думаю, Биттер-Спрингс. Платформа остановится, чтобы набрать воды. Там не очень хорошая вода, но все же вода, а лошади нуждаются в ней.
— Это далеко отсюда?
— Миль двадцать — двадцать пять.
Немного отдохнув, колонна повернула на север. Мохава — высокая пустыня. Она поднимается над уровнем моря от двух до пяти тысяч футов, за исключением пятисот пятидесяти квадратных миль, занятых долиной Смерти, что лежит ниже уровня моря на двести восемьдесят два фута.
Летом температура воздуха может превышать сто тридцать четыре градуса note 1, а в ложбинах или на дне заливов и каньонов может подняться еще на пятьдесят.
Другое дело зима. Днем и ночью тут дует ветер, резкий, холодный, даже со снегопадами. Снег не задерживается надолго, но зима в Мохаве может стать жестоким наказанием.
Растительность разбросана по всей территории, и она довольно разнообразная. Наиболее часто здесь встречаются дерево джошуа, гризвуд и всевозможные разновидности кактусов. Все виды жизни выработали свой собственный способ выживания, и некоторые из них просто чрезвычайно любопытны. Гризвуд выделяет яд и тем самым поражает корни любого другого растения, если оно осмеливается посягнуть на его территорию. Взглянув на пустыню сверху в тех местах, где растет гризвуд, поймешь, что она будет походить на сад, поскольку между отдельными деревьями остается пространство правильной формы.
В ледниковый период пустыня Мохава была землей частых дождей, и здесь протекало много рек. В древних отложениях находили кости гигантского наземного ленивца, мамонта, трехпалой лошади и верблюда. Даже тогда по пустыне бродили люди, люди каменного века, не знавшие лука и стрел, которые охотились с дубинками, копьями и гарпунами.
В целом пустыня представляет собой ровную, горизонтальную поверхность, разорванную небольшими кряжами голых зубчатых скал или случайными обнажениями пород. Повсюду видны следы вулканических извержений. В одном месте сосредоточены десятка два шлаковых конусов и обширные потоки лавы — серьезное препятствие, где не пригоден ни один способ передвижения, разве что пеший. Мохавам знакомы все эти места, и они преодолевают их быстро и легко.
То и дело попадаются солончаки, пересохшие озера. Дно каждого из них покрыто белой коркой из соли и щелочи; мертвые озера мерцают под солнцем, а после дождя нередко наполняются водой. Тепловые волны искажают очертания предметов, поэтому здесь часты миражи, в особенности над этими озерами.
И световые лучи становятся иногда причиной таинственных искажений в атмосфере. Они действуют по принципу линз в телескопе, отчего далекие горы оказываются совсем рядом, а расположенные на расстоянии бассейны превращаются в восхитительные оазисы; но стоит к ним подойти ближе, как они исчезают. Миражи возникают и из-за изменений плотности воздуха.
Всю дорогу мысли Каллагена были заняты пустыней. Жара заставила его склонить голову. По лицу струился пот, он жег глаза и оставлял солоноватый привкус на губах. Лошади тащились вперед, раскачивая головами: их энергия тоже угасла от жары и бесконечного пути.
Где-то впереди плясали таинственные вихри из пыли над солончаками, поверхность их сверкала так ослепительно, что горячий воздух, уступая место более холодному, быстро поднимался вверх, всасывая пыль и образуя эти кружащиеся вихри, исполняющие свой вечный танец по всей пустыне. Некоторые из них были маленькие, напоминающие фонтанчики, другие устремлялись в раскаленный воздух на несколько метров от земли.
Каллаген заставлял себя быть осторожным. Жара и длинный путь туманили его рассудок; солдаты едва держались в седлах. Где-то впереди были индейцы. Теперь их могло быть и двадцать, и сорок, и шестьдесят, а может быть, и больше, хотя они редко собирались большими группами из-за трудностей добывания еды и воды.
