Ридгуэлл Кэллэм - Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
Хоррокс серьезно посмотрел на нее, но в его взгляде все же промелькнуло некоторое восхищение ее смелостью. То, что было ему известно про нее, могло служить препятствием ее появлению на празднестве метисов. Но, разумеется, он не мог ей сказать этого. Все-таки ее отвага нравилась ему.
— Там может быть для вас большая опасность, мисс Джеки, — сказал он. — Я же буду так занят, что не буду в состоянии охранять вас, и притом…
Он вдруг запнулся, вспомнив старые рассказы, которые ходили про эту девушку. Может быть, он проговорился? Что, если эти рассказы справедливы?.. Холод пробежал по его спине при этой мысли. В таком случае, этим людям известны его планы!.. Он с большим вниманием взглянул прямо в лицо прекрасной девушки и внезапно успокоился. Нет, это не может быть правдой! Она не может иметь ничего общего с этими негодяями-метисами!..
Но Джеки подхватила его слова.
— Вы сказали: притом… В чем же дело? — спросила она, улыбаясь ему.
Хоррокс пожал плечами.
— Притом, когда метисы напьются, они не отвечают за себя, — сказал он.
— Это решает дело, — заявил Джон Аллондэль с насильственной улыбкой. — Ему не нравился тон Джеки. Зная ее хорошо, он боялся, что она все-таки захочет непременно быть там и видеть арест Ретифа.
Однако улыбка дяди только подстрекнула девушку. Слегка закинув голову, она сказала:
— Я не знаю…
Но дальнейший разговор на эту тему был невозможен, потому что как раз в этот момент явились полицейские солдаты. Хоррокс посмотрел на часы и увидал, что было уже почти десять часов. Время было отправляться в путь, и все, точно по взаимному уговору, сразу поднялись со своих мест. Во время суеты, происходившей при всеобщем прощании и отъезде, Джеки незаметно исчезла. Когда она вернулась, в комнате оставались только доктор и его жена, вместе с Беннингфордом, который уже приготовился уходить. Джон Аллондэль на веранде провожал Хоррокса.
Когда Джеки спустилась сверху из своей комнаты, миссис Аббот бросились в глаза патронташ и большая кобура револьвера у нее на поясе. Кроме того, она была одета как для верховой езды. По ее лицу можно было прочесть ее решение.
— Джеки, дорогая! — воскликнула в испуге миссис Аббот. — Что ты хочешь делать? Куда ты отправляешься?..
— Я хочу посмотреть на эту забаву… Думаю, что там можно будет повеселиться, — ответила она спокойно.
— Но!..
— Никаких «но» тут быть не может, тетя Маргарет! — решительно ответила Джеки. — Я думаю, вы меня знаете…
Миссис Аббот замолчала, но в глазах ее светилась тревога, когда она смотрела вслед удаляющейся девушке.
Глава XVII
«ПУСКИ»
«Пуски» — это пляска метисов, таково буквально значение этого слова. Эта пляска обыкновенно превращается в настоящую оргию, во время которой разнуздываются страсти под влиянием опьянения и выступает наружу дикая природа этих полуиндейцев. Убийства и всякие преступления нередко являлись результатом этих оргий, но позднее, когда метисы несколько цивилизовались, такие явления сделались редкостью. Сохранились и прежние танцы индейцев: танец «Солнца», «Джига Красной реки», и хороший музыкант считался самым важным человеком на празднестве, так как музыка этой индейской пляски составляла тайну, известную лишь немногим.
Когда Хоррокс со своими солдатами отправился на празднество, то они все сняли свои мундиры и переоделись в убогую одежду метисов. Они даже выкрасили свои лица в медно-красный цвет, чтобы больше походить на индейцев. Смелые наездники прерии представляли собой группу каких-то оборванцев, когда пустились в путь с намерением захватить дерзкого разбойника. Все это были отважные люди, много раз бывавшие на волосок от смерти. Страх был им незнаком. Они знали, что их предводитель также отличался смелостью, часто даже превышавшей благоразумие, но до сих пор счастье всегда покровительствовало ему, и они охотнее следовали за ним и работали под его начальством, нежели под руководством его более осторожных товарищей по службе.
В лагере метисов была большая суета. Метисы вообще не отличаются подвижностью и скорее склонны к лени, но на этот раз женщины и мужчины были одинаково возбуждены и заняты приготовлениями к празднеству. Разумеется, самою важною принадлежностью праздника являлся бочонок виски. Казначей лагеря Баптист должен был позаботиться о том, чтобы в этом напитке не чувствовалось недостатка. Но так как метисы не были прихотливы насчет качества напитка, то виски, которое поставлял им белый кабатчик из поселка, было самого плохого сорта и было настоящей отравой, вызывавшей быстрое опьянение.
Празднество было устроено в огромном ветхом сарае. Сквозь щели крыши видны были яркие звезды, сверкавшие на темно-синем летнем небе. Устроители праздника, озабоченные недостатком места, удалили несколько лошадиных стойл, которые были в сарае, и остались только ясли да запах конского навоза. Ясли были выкрашены красной краской, а грубые загородки, отделявшие стойла, и доски, покрывавшие их, были превращены в сиденья. Затем надо было украсить столбы и балки здания, и для этого были употреблены лоскутки бумажных тканей яркого цвета. Такие ткани имелись в большом выборе в магазине Лаблаша. Веселые молодые метисские женщины покупали их у него для своей праздничной одежды, и, разумеется, Лаблаш выручал на этом хороший барыш. Фестоны из разноцветной бумажной материи, розетки и флаги — все это употреблено было для украшения зала, и это пестрое убранство придавало ему издали вид лавки, торгующей старым тряпьем.
Ряды коптящих масляных фонариков висели на заржавевших проволоках, прикрепленных к полусгнившим балкам в центре, а в маленьких оконных отверстиях, где отсутствовали стекла, стояли черные пустые бутылки со вставленными в них сальными свечами.
Один угол в этом здании был специально отведен для музыканта. Там было устроено нечто вроде эстрады с балдахином из пестрой ткани, что указывало, какое важное значение придавалось музыканту на этом празднике.
В десять часов сарай был освещен, и появились первые танцоры. Тут собрались различные типы туземцев, в самых разнообразных и пестрых одеждах. Были тут и молоденькие девушки, и беззубые старухи. Были такие лица, которые, в своей дикой прелести, могли бы соперничать с белыми красавицами восточных штатов. Но были и уродливые лица, испорченные болезнью. Среди мужчин также попадались великолепные образцы физической красоты, и, как бы в противовес им, такие, которые представляли собою ходячие развалины. Но все были одинаково веселы и возбуждены, даже те мужчины и женщины, которые от старости, ревматизма и пьянства едва передвигали члены.
