Клифтон Адамс - Красные рельсы
Вдруг ружейный выстрел грохнул прямо над ним. Пуля ударилась о камень и со свистом ушла в небо. Конкэннон едва удержался от того, чтобы не вскочить на ноги и не побежать. Видимо, убийца на это и рассчитывал. Следующая минута прошла в полной тишине. Противник ждал, пока Конкэннон вылезет из укрытия. Атмосфера была так наэлектризована, что Конкэннон будто слышал треск проводов. Он прижался к камню и замер, весь мокрый от страха.
Устав ждать, убийца проговорил:
– Ты не теряешь головы, Конкэннон. Или же ты ранен и не можешь пошевелиться. А может, ты уже подох?
Конкэннон услышал, как он перезаряжает магазин ружья.
Через час должна была наступить темнота. Их по-прежнему было двое, у них были ружья, но попасть ночью в движущуюся мишень мог далеко не каждый.
На холме напротив что-то зашевелилось. Это Крой наконец решил сесть на лошадь, подъехать и посмотреть, что происходит.
– Я не в обиде на тебя за то, что ты играешь с нами в прятки, Конкэннон, – сказал знакомый голос. – Но мы тебя все равно достанем. Будь спокоен…
Конкэннон услыхал стук копыт. Крой ехал в северном направлении; видимо, они собирались открыть перекрестный огонь и выгнать его из-за камня. Они вполне могли успеть сделать это до наступления сумерек.
Как ни надежно было его укрытие, но он решил поискать другое, получше, однако, не двигался с места: стук копыт прекратился. Значит, Крой привязал лошадь в стороне и шел дальше пешком.
Конкэннон пошарил вокруг, нащупал небольшой камень и бросил его перед собой. Этот неловкий маневр рассмешил человека на холме.
– Придумай что-нибудь получше, Конкэннон! Да поторопись: времени у тебя немного.
Конкэннон глубоко вздохнул. Страх его прошел и сменился холодным спокойствием.
Он бросил еще один камень. Когда убийца принялся опять насмехаться над ним, Конкэннон выскочил из укрытия, стреляя так быстро, как только позволял механизм револьвера.
Застигнутый врасплох этим неожиданным выпадом, противник на секунду замешкался, затем повернулся вполоборота и выстрелил в ответ. Грохот раздался впечатляющий, но пуля затерялась в траве. Конкэннон пополз на животе вверх по склону холма, продолжая стрелять, пока не закончились патроны в барабане, и тут наткнулся на пару коричневых ботинок.
Сначала он оторопело смотрел на них, затем узнал. Это были ботинки с острыми твердыми носками, которые прошлись по его ребрам в тот вечер у бара Лили. Даже потертости от стремян показались ему знакомыми, хотя такую подробность он помнить, конечно же, не мог.
Им овладела беспредельная злость. Убийца вскрикнул от изумления и ужаса, когда Конкэннон рывком повалил его на землю. Откуда-то издалека послышался обеспокоенный голос сообщника; ему никто не ответил: Конкэннон и его противник, сцепившись, катились в кусты. Ружье взлетело в воздух и описало красивый полукруг. Убийца обеими руками схватил Конкэннона за горло и что есть силы сдавил, но тот ударил наугад стволом револьвера, и пальцы постепенно разжались.
Конкэннон несколько секунд лежал лицом вниз, переводя дух, потом приподнялся на локте, встал на колени и еще несколько раз ударил врага револьвером.
Откуда-то с холма доносился голос второго:
– Что там такое? Тюрк, ты в порядке?
Тюрк был не в порядке. Над левым ухом у него была огромная ссадина, из которой текла кровь, заливавшая лицо. Конкэннон подполз к нему, вытащил его «Кольт» из кобуры и толкнул его стволом.
– Эй, проснись, есть разговор.
Не обращая внимания на призывы Кроя, Конкэннон ухватил Тюрка за шиворот и затащил за каменистый выступ. Это отняло у него почти все силы, и он в изнеможении прислонился к глиняному бугру. Он поискал глазами ружье, но не нашел, и снова ткнул своего пленника «Кольтом».
– Тюрк, тебя зовет твой дружок. Пора тебе отозваться.
Тюрк открыл один глаз, повернулся на спину и с ненавистью посмотрел на Конкэннона. Рука его быстро ощупала пустую кобуру. Конкэннон с улыбкой показал ему «Кольт».
У Тюрка были рыжие волосы, голубые глаза и такая белая кожа, что ее обжигало даже слабое октябрьское солнце. Конкэннон мог бы угадать его имя с первого взгляда: почти все рыжие из западных областей Чикаго носили такое имя.
– Тюрк, – строго сказал Конкэннон, помахивая револьвером, – окликни своего друга и скажи, чтоб стоял на месте.
Тюрк в бешенстве плюнул на землю, но решил подчиниться.
– Оставайся на месте, Крой! Он меня поймал…
Конкэннон улыбнулся:
– Так-то лучше. А теперь я тебя кое-о-чем спрошу. Кто ты? Почему ты выбрал такой сложный способ убить меня? Тогда, в Оклахома-Сити, тебе было гораздо проще это сделать.
Тюрк посмотрел на него с горькой злобой.
– Если б была на то моя воля – убил бы тогда.
Тут Тюрк сообразил, что сболтнул лишнее, стиснул зубы и покосился на Конкэннона. Тот пожал плечами.
– М-да, Тюрк, вы упустили хорошую возможность… Но почему? Кто отговорил? Крой?
Тюрк снова плюнул, выразив таким образом свое отношение к последнему предположению.
– Тогда кто-то другой, – продолжал Конкэннон. – Может быть, главарь банды, которая ограбила поезд?
– Ты зря теряешь время, Конкэннон.
– Эйб Миллер, специалист по нитроглицерину?
Тюрк хмыкнул. Крой снова принялся что-то кричать, но Конкэннон не обращал на это внимания.
– Настало время проявить благоразумие, Тюрк. Железнодорожная компания знала, что Эйб Миллер заодно с бандитами. Теперь мы вас вывели на чистую воду. Это начало конца. Так что хватит корчить из себя героя; прояви благоразумие, Тюрк, пока есть возможность.
Тюрк сделал вид, что скучает, и зевнул. Конкэннон не унимался:
– Железнодорожники хотят вернуть деньги. Если вы им поможете, то не исключено вознаграждение.
Тюрк вытер окровавленное лицо рукавом и не проронил ни единого слова.
– Кто вас надоумил устроить мне засаду? – спросил Конкэннон. – Кто-то ведь должен был вам сказать, что я ищу Миллера!
Преступник злобно смотрел куда-то вдаль. Вопросы Конкэннона вызывали у него не больше реакции, чем у глухонемого. Конкэннон попытался вспомнить, кто знал о его поездке на землю криков. Лили? Он уже забыл, говорил ли ей об этом. Атена Аллард? Разве что она…
Конкэннон вдруг осознал, что на холме стало тихо: Крой, видимо, спускался к ним.
– Скажи своему приятелю, чтоб стоял на месте, иначе я тебя убью, – проговорил Конкэннон, бросая на Тюрка быстрый взгляд.
– Думаешь, он станет горько плакать? Да он будет только рад этому – больше денег останется! – усмехнулся Тюрк.
– Что ж, хорошо…
Конкэннон прицелился в преступника и положил палец на спусковой крючок. Секунду Тюрк крепился, затем струсил.
