Макс Брэнд - Джон Кипящий Котелок
— Бывают же прохиндеи! — удивился я.
— Так, последние слова указывают мне на то, что родился ты где-то в окрестностях… э-э-э… Рэкама. Нет?
Я спрыгнул на пол:
— Ах вы, негодяй! Отвечайте, кто вы такой!
— Скажи-ка, а живы ли еще твои почтенные родители, Хват?
Это была моя самая первая кличка. И услышал я ее, признаюсь, с трепетом.
— Назовите же, наконец, свое настоящее имя, — взмолился я.
— Меня так долго звали Доктором, что я его уже позабыл.
— Так, значит, вы жили в Рэкаме? Кажется, припоминаю вашу физиономию!
— Нет, я тогда ходил с усами, а они были крашеные, ты навряд ли меня вспомнишь.
Я так и прыснул.
— Ладно, — решил больше не приставать. — Ужасно рад встретить земляка, тем более человека из родного города.
— А знаешь, о чем я тут вспоминал, пока ты спал?
— Ну?
— Как ты подрался с сынком Порсона в школьном дворе.
— А вы что, были там?
— Помнишь, тогда еще чинили крышу на вашей школе?
— А! Да, кажется.
— Нас там было четверо, мы все бросили работу, чтобы посмотреть. И было на что полюбоваться! Порсон сшиб тебя с ног, схватил палку…
— Точно! — откликнулся я и приложил руку к брови — самый большой мой шрам остался именно от палки Порсона.
— Ну так вот, когда мы увидели, как из тебя хлещет кровь, решили, что он пробил тебе голову. Вместе с дружком я стал спускаться, чтобы надрать Порсону уши. Но на полдороге услышали, как двое других кричат с крыши: «Он встал! Он встал!» Я посмотрел вниз и увидел, как ты поднялся и, весь в крови, кинулся давать сдачи.
— Он так меня разукрасил, что самому было страшно смотреть. Я, наверное, только поэтому и победил.
— Поэтому, не поэтому, тебе виднее, но ты его здорово обработал, когда прижал к стене. Это уж я видел своими глазами. Только учти, брат, если тебя в Эмити кто уронит, уже не сможешь подняться. Потому что здесь палкой никто драться не станет.
Последние слова были произнесены таким серьезным тоном, что я невольно нахмурился.
— Кроме шуток, вы никак и вправду предупредить меня хотите?
— Какие тут шутки!
— Но у меня и врагов-то еще здесь нет…
— Ну и что? У тех двоих тоже не успели появиться, вернее, им так казалось. Но я скажу тебе, в чем дело. Дело-то все в том, что работенка, за которую ты взялся, впору только одному человеку.
— И кому же?
— Грешаму, кому ж еще!
— Значит, по-вашему, он один должен быть за все в ответе, и в его деле нет места для двоих?
— Ну а я тебе о чем толкую?!
Он опять умолк и, высунувшись из окна, стал за кем-то следить, медленно поворачивая голову. Я подошел и встал рядом. Под окнами проходила девушка с огненно-рыжими волосами. Несмотря на солнцепек, она шла с непокрытой головой, шляпа висела у нее за спиной на тесьме. При ходьбе незнакомка по-мужски стучала каблуками, и руки у нее тоже двигались совсем как у мужчины, а каштановый загар на них был как у паренька, который все лето загорал на берегу реки. Одета девушка была в платье из синего ситца, порядком выгоревшее на солнце. Вот все, что я успел заметить, — простенькое платье, рыжие волосы, размашистая походка. Но почему-то мне показалось, что привлекательнее женщины я еще не видел.
Не знаю, в чем тут дело, может, потому, что не видел ее лица? Или из-за красоты изгибов ее стройного тела, которое ткань облегала на ветру? Только сердце мое застучало с неистовой силой.
Я проводил ее глазами, пока она не свернула за угол.
— Эй! — раздался рядом голос Доктора. — Смотри не выпади из окна!
Я резко выпрямился. И наверное, слегка покраснел, но поделать с этим ничего не мог. Однако, чтобы скрыть смущение, вздохнул и пробормотал:
— Красотка! Правда, Доктор?
— А то! — подтвердил он.
— Как ее зовут?
— Дженни Лэнгхорн.
Я ожидал услышать что-нибудь этакое.
— Хорошее имя!
— Только прими к сведению — будет лучше, если ты тотчас выбросишь его из головы, а заодно и ту, кто его носит.
На этот раз от предостережения Доктора у меня вскипела кровь.
— Это еще почему?
— Остынь, — посоветовал он. — Считай, что на этой лошадке чужое клеймо, и нет к северу от Рио-Гранде ни одного смельчака, который захотел бы тягаться с тем, кто его поставил.
— Доктор, — рассердился я, — нехорошо обзывать пожилого человека вруном, но как же еще вас назвать после всех этих небылиц? Если она еще не замужем, скажи мне, что за глупец надеется сохранить для себя это сокровище?
— Питер Грешам, — ответил он и развалился в кресле, наслаждаясь моим смятением.
Глава 10
УДАР ПО СТОЙКЕ
Я много слышал про любовь с первого взгляда и нисколько не сомневаюсь, что она существует, но, если человек влюбляется, посмотрев девушке в затылок, тут уж, извините, иначе как круглым дураком его не назовешь. Поэтому не могу сказать, чтобы Дженни Лэнгхорн сразу запала мне в душу, однако дело шло к тому, и шло очень быстро.
— Дай Бог так и не увидеть ее лица! — произнес я вслух.
— Многие говорили то же самое на твоем месте, — отреагировал Доктор. — Но скажи-ка, ты, вообще, влюбчивый юноша?
— О да! — честно признался я.
— Очень?
— Очень.
— Ну, тогда помоги тебе Господь! — вздохнул он сокрушенно. — А не врешь?
— Ха-ха! — воскликнул я. — Да я, между прочим, влюблялся в каждом городке, а на Западе бывал повсюду! Мне столько раз пронзали сердце, что шрамов не сосчитать.
— Ох и складно же ты загибаешь! Даже не знаю, верить тебе или нет. Но будем надеяться, что Дженни не положит глаз на такого пустомелю.
— Постойте-ка, — встрепенулся я, — вы ж ведь сказали, что она повязана с Грешамом?
— Ну, сказал.
— Но теперь по вашим словам получается, что она — вольная пташка?
— Нет, ты меня не понимаешь! Смотри не вздумай строить глупые планы на ее счет! Я тебе объясняю. Со стороны Грешама все решено. И Дженни вроде говорит, что не прочь за него выйти. Только вот помолвлены они были года три назад, а свадьбы все нет и нет!
— Три года назад? А сколько ей?
— Двадцать.
— То есть Грешам хотел с ней обручиться, когда ей было семнадцать?! Что это он, с ребенком да под венец?!
— Если ты думаешь, что три года назад она была ребенком, то сильно ошибаешься. Младенец был такой, что сам черт ему не брат! Нет, не возраст удержал Дженни от замужества, хотя у нее одна отговорка — не готова, мол, еще.
— Никогда не понимал женщин. Даже притвориться не мог, будто понимаю. Влюбиться в девушку — это я запросто, но вот узнать ее как следует — это дело хитрое.
Доктор кивнул.
— Тебе надо все подробно объяснять, как в книжке, а то ведь не поймешь, — проворчал он. — Неужели ты думаешь, что у девушки с такими волосами может быть покладистый характер? Да влюбись она по-настоящему, ей не то что Грешам, сам пресвятой архангел не указ! Поэтому и говорю, что зыбко у них все. Грешам ей нравится. Дженни даже думает, что любит его. Но он будет дурак, если не потащит ее силком венчаться. Она найдет себе другую партию.
