Фрэнсис Гарт - Брет Гарт. Том 4
— И Джим охотно согласился уехать?
Она перестала его гладить, все еще теребя в пальцах завиток его волос.
— Ну да, конечно, глупенький… А почему бы нет? Попробовал бы он не согласиться! Боже мой, да ведь Джим сделает все, что я ни попрошу!
Она отпустила завиток и вдруг заглянула ему прямо в глаза.
— Вот это и есть разница между моим браком и твоим!
— Так ты его любишь?
— Почти так же, как ты любишь ее, — сказала она и от души рассмеялась. — С той разницей, что он из меня веревки не вьет.
Без сомнения, она была права, несмотря на все свое легкомыслие, а ведь он все-таки собирается завтра драться из-за этой женщины… Нет, не то! Он будет драться с капитаном Пинкни потому, что тот похож на нее.
Сюзи старалась разгладить пальцем морщинку, которая появилась между его бровей при этой мысли.
— Ты знаешь не хуже меня, Кларенс, — сказала она, мило сморщив лоб — это был предел ее серьезности, — ты знаешь, что она никогда по-настоящему тебе не нравилась, но ты считал, что она знатнее и воспитаннее меня, а ведь ты, милый мой, всегда был чуточку сноб и зазнайка. А миссис Пейтон, боже ты мой, урожденная Бенем и дочь плантатора — не то, что я, сирота, найденыш. Вот тут-то Джим оказался лучше тебя — сиди смирно, дурачок! — хоть я и люблю его не так, как тебя! Я ведь знаю, как ты на нас смотришь: думаешь, что оба мы экзальтированные, что в нас много театрального, ведь так? А не кажется тебе, что куда лучше быть театральным там, где чувство и романтика, чем уж так сильно одержимым и думать только о том, что есть в самом деле? Ну, нечего смотреть на меня такими глазами! Ведь это же правда. Ты получил куда как достаточно знатности и добропорядочности — и что же? Вот и сидишь. А вот и я сижу, — тихонько засмеялась Сюзи, подобрав ножки и теснее прильнув к нему.
Кларенс ничего не сказал, но его рука невольно обвила ее тонкую талию.
— Видишь ли, Кларенс, — продолжала она, словно ничего не заметив, — не надо было тогда отпускать меня — ни за что! Надо было удержать меня здесь или бежать вместе со мной. И вовсе не надо было стараться сделать из меня благонравную девицу. И толкать на флирт с этим омерзительным испанцем, а потом отнестись ко мне за это так холодно и сурово. И не надо было толкать меня на брак с Джимом, единственным, кто считал меня ровней себе. Может быть, я была очень глупая и капризная, может быть, я была тщеславна, но и твоя гордость нисколько не лучше. Я люблю похвалы и аплодисменты в театре, но это нисколько не хуже, чем бояться, как ты, что подумают люди о тебе или обо мне. Это святая истина, Кларенс! Отвечай же! Да не смотри по сторонам — смотри на меня! Не такая уж я противная, Кларенс. Ага, у тебя одна щека краснее другой — та, которая дальше от меня! Ну, Кларенс, — она схватила его за отвороты сюртука, встряхнула и притянула ближе к своему сияющему лицу, — скажи, разве это не правда?
— Я о тебе, Сюзи, думал, вот сейчас, когда засыпал, — ответил он, сам не зная, для чего он это говорит. Он не собирался рассказывать ей о своих грезах, он хотел только уклониться от прямого ответа, но что-то заставляло его говорить дальше. — Я вспоминал тебя и когда стоял в саду среди роз, перед тем как войти в дом.
— Правда? — шепнула она, затаив дыхание. Нежный румянец залил все ее лицо до самых глаз, казалось, так же внезапно и непорочно, как во времена ее юности. — А что ты обо мне думал, Клаленс? — прошептала она. — Скажи.
Он ничего не сказал, но ответил ее синим глазам и потом губам, когда ее руки сами собой обвились вокруг его шеи.
Уже занималась заря, когда Кларенс и Джим Хукер вышли из ворот усадьбы. У мистера Хукера был заспанный вид. Вернувшись из Фэр-Плейнс, он узнал, что у хозяина дома рано поутру есть дело в Санта-Инес, и пожелал во что бы то ни стало встать пораньше и проводить его. Кларенсу с трудом удалось уговорить его не ездить с ним. Накануне он скрыл от Сюзи истинную цель своей поездки. Хукер, очевидно, тоже ничего не подозревал, и все же Кларенс, сев на лошадь, на минуту замешкался и протянул Джиму руку.
— Если я почему-нибудь задержусь… — начал он с несколько искусственной улыбкой.
Но Хукер боролся с приступом зевоты.
— Ладно, ладно, можешь о нас не беспокоиться, — сказал он, потягиваясь.
Кларенс опустил протянутую было руку, беспечно рассмеялся и ускакал с легкой душой, точно увидел счастливую примету.
Когда впоследствии он думал об этой одинокой поездке в Санта-Инес, она вставала в памяти, как смутное воспоминание или, скорее, как сновидение. Неясные дали постепенно прояснялись, по мере того как солнце поднималось на безоблачном небе; встречались немногие ранние или запоздавшие путники, которых он инстинктивно избегал, как будто они могли догадаться о цели его поездки; на равнине перед ним черными пятнами возникали пасущиеся коровы, и сначала казалось, что это люди в засаде; мелькали дома и места давно знакомые, и он тщетно пытался припомнить, когда он увидел их впервые. Все это было, как сон. Так же неясны были впечатления о минувшей ночи, об эпизоде с Сюзи, который уже сливался с воспоминаниями об их прошлом, и напрасные усилия заглянуть в будущее, и облегчение при мысли, что через несколько часов все это может стать ненужным.
Внезапно он увидел перед собой Санта-Инес, хотя ему казалось, что он не проехал и половины пути, и когда он сошел с лошади перед зданием суда, в душе его не было ни страха, ни тревоги, только ощущение, что он приехал на место дуэли слишком рано и не совсем подготовлен к ней.
Ощущение нереальности не покидало его и при встрече с помощником шерифа, который сообщил, что федеральный судья, как и следовало ожидать, освободил арестованных под залог и что капитан Пинкни завтракает в гостинице. Рассеянно ответив на вопросы помощника шерифа, Кларенс показал ему пистолеты и наконец направился за ним на скрытую деревьями лужайку за гостиницей, где их ожидал противник со своими секундантами. И тогда Кларенс очнулся — зоркий, отважный, сильный, насторожившийся!
Его чувства обострились до предела, он прекрасно слышал каждое слово секундантов на расстоянии нескольких шагов. Он слышал, как секундант противника небрежно сказал помощнику шерифа:
— Полагаю, что в этом деле излишне предлагать сторонам извиниться или изменить свое решение.
И ответ помощника шерифа:
— Думаю, что мистер Брант будет драться не на шутку, но выглядит он как-то странно…
Другой секундант засмеялся.
— В первый раз они всегда такие.
— Да, — с беспокойством заметил второй секундант, как только помощник шерифа отошел, — но, чёрт возьми, мне не нравится выражение его лица!
