Роберт Говард - Стервятники Уэйптона
— Не слишком. Я знаю в чем тут дело. Он слишком много проиграл в «Короле алмазов». Эйс Брент выиграл всю его недельную зарплату. Макбрайд почти разорен и, мне кажется, он думает, что Эйс Брент ведет нечестную игру. Он зашел сюда, выпил немного виски и обронил пару фраз, что нужно разобраться с Брентом.
Коркоран резко поднялся.
— Кажется, мне лучше двинуться в сторону «Короля алмазов». Там может случится заваруха. Макбрайд скор на руку и горяч. И Брент опасный человек. Их личные дела меня не касаются, но если они захотят решать их с помощью оружия, им придется убираться подальше, где случайные люди не подцепят шальную пулю.
Глория Бленд следила за его высокой, стройной фигурой, пока он не исчез за дверью и в глазах ее светился огонек, которого не мог зажечь прежде ни один мужчина.
Коркоран почти приблизился к игорному залу «Король алмазов», когда обычный уличный шум был нарушен резким звуком выстрела из тяжелого пистолета. Сразу же люди высыпали из дверей, зазвучали возбужденные голоса.
— Макбрайд убит! — гаркнул волосатый шахтер.
— Нет, это Брент! — заорал другой. Толпа стала собираться к месту происшествия, люди вытягивали шеи, заглядывали в окна, но толпились подальше от двери, опасаясь получить пулю.
Направляясь к двери, Коркоран услышал, как кто-то разглагольствовал, отвечая на возбужденные вопросы:
— Макбрайд обвинил Брента в использовании меченых карт и предложил доказать это перед всеми. Брент сказал, что убьет его, и вытащил свой пистолет. Но он дал осечку. Я слышал как щелкнул боек. Тогда Макбрайд продырявил его, прежде чем тот успел повторить попытку.
Мужчины расступались, когда Коркоран шел через толпу. Кто-то выкрикнул:
— Смотри, Стив! Макбрайд вышел на тропу войны!
Коркоран вошел в игорный зал, в котором никого не было, кроме трупа игрока, лежащего на полу с дырой от пули напротив сердца, и убийцы, привалившегося полусогнутой спиной к барной стойке; дымящийся пистолет зажат в приподнятой руке.
Губы Макбрайда были твердо сжаты в кривой усмешке, вид у него был как у волка в западне.
— Уйди, Коркоран, — предупредил он. — Я ничего не имею против тебя, но и не хочу быть убитым как баран.
— Кто что-нибудь сказал про твое убийство? — нетерпеливо потребовал Коркоран.
— Я знаю, что не ты. Но у Брента есть друзья. Они не позволят мне уйти без расплаты за его убийство. Я думаю, он был из «стервятников». Они будут меня преследовать. Но просто так я им не дамся.
— Никто не собирается тебя преследовать, — возразил Коркоран. — Ты лучше отдай свой пистолет и пойдем со мной. Мне придется арестовать тебя, но это не приведет к серьезным последствиям для тебя, ты должен знать. Как только шахтерский суд сможет собраться, тебя будут судить и оправдают. Полагаю, ни один из честных людей не станет горевать по Эйсу Бренту.
— Но, если я отдам тебе пушку и ты засадишь меня в тюрьму, — высказался Макбрайд, — я боюсь, они вытащат меня оттуда и линчуют.
— Я даю слово, что ты не пострадаешь, пока находишься под арестом, — ответил Коркоран.
— Твоего слова для меня достаточно, — торжественно проговорил Макбрайд и протянул оружие.
Коркоран забрал его и сунул за пояс.
— Это чертовски глупо — забирать оружие у честного человека, — ругнулся он. — Но Миддлтон требует выполнения закона. Дай мне слово, что не сбежишь, пока не состоится суд, и я не стану запирать тебя.
— Я бы предпочел отсидеться в тюрьме, — сказал Макбрайд. — Я не сбегу, но в тюрьме под твоей охраной буду в большей безопасности, чем на воле с рыскающими вокруг друзьями Брента, только и ждущими возможности выстрелить мне в спину. После оправдательного приговора они не решатся линчевать меня, а схватиться с ними в открытую я не боюсь.
— Хорошо. — Коркоран наклонился, подобрал оружие мертвого игрока и пристроил его все за тем же поясом. Толпа, сгрудившаяся у дверей, расступилась, когда он вывел арестованного.
— Вот он, хорек! — послышался грубый голос. — Он убил Эйса Брента!
Макбрайд повернулся, бледнея от гнева, и уставился на толпу, но Коркоран повел его дальше, и шахтер отозвался улыбкой на зазвучавшие другие речи.
— И правильно сделал! Брент был мошенником! Он был из «стервятников»! — выпалил кто-то, вызвав этим напряженное молчание. Обвинение было слишком серьезным, чтобы высказывать его открыто, даже по отношению к мертвому человеку. Напуганный собственной неосторожностью, человек, выкрикнувший эту фразу, постарался затеряться в толпе в надежде, что никто не опознает его по голосу.
— Я слишком увлекался игрой, — с горечью проговорил Макбрайд, идя рядом с Коркораном. — Боялся вывезти свое золото и не знал, что с ним делать. Брент выиграл у меня песка на тысячи долларов; в основном в покер.
Сегодня утром я разговаривал с Миддлтоном, и он показал мне карту, оброненную каким-то игроком, ночевавшим у него вчера вечером. Она была помечена таким способом, что я бы ни в жизнь не догадался. Карта оказалась точно такой, как в любимой колоде Брента. Миддлтон не сказал, что за игрок у него отсыпался, но позднее я узнал, что именно Брент после попойки пришел к нему. Последнее дело для игрока напиваться в стельку.
Я пошел в «Король алмазов» и сел играть в покер с Брентом и еще двумя шахтерами. Как только он загреб первую ставку, я окликнул его — вытащил карту, взятую у Миддлтона, и стал показывать парням, где она помечена. Тогда Брент выхватил пистолет, он дал осечку, и я убил его раньше, чем он смог взвести курок снова. Он знал, что у меня улики против него, и не дал мне времени сказать, откуда у меня карта.
Коркоран не ответил. Он запер Макбрайда в тюрьме, позвал тюремщика из соседней лачуги и приказал ему обеспечить заключенного едой, питьем, закуской и всем, что он пожелает. Затем поспешил в собственную хижину. Сидя на скамье в комнате позади приемной шерифа, он вытащил патрон, на котором пистолет Брента дал осечку. Пистон был пробит, но не воспламенил порох. При внимательном осмотре стали видны царапины на пуле и на бронзовой гильзе. Их могли оставить стальные челюсти кусачек или что-то подобное. Отыскав пассатижи, он потянул ими пулю. Она подалась неожиданно легко, и содержимое гильзы высыпалось ему на ладонь. Ему не нужна была спичка, чтобы определить, что это не порох. С первого взгляда было видно, что это стальные опилки, которые поместили в гильзу, чтобы компенсировать вес удаленного пороха.
В этот момент он услышал, как кто-то вошел в соседнюю комнату, и узнал твердые, легкие шаги шерифа Миддлтона. Коркоран вышел в офис, и Миддлтон обернулся, вешая на гвоздь свою белую шляпу.
