Фрэнсис Гарт - Брет Гарт. Том 2
— Разумеется, — ответил Ланс, стараясь заглянуть в глаза Флип, которая упорно избегала его взгляда.
— Вот и соврали! Эта жара шла из самого нутра земли, ее тянуло, как из камина или печки, и из-за нее и получился этакий огонь. А когда через месяц там все остыло и я принялся чистить яму, в земле оказалась дырка, и из нее бил ключ высотой вам по пояс, горячей, словно кипяток, воды. А в самой середке я нашел вот это.
Тут с интуицией умелого рассказчика он встал, вытащил из-под постели замшевый мешочек и высыпал на стол его содержимое. Там оказался небольшой осколочек горного хрусталя, наполовину сплавившийся, с обуглившимся кусочком сосновой древесины. Это было так ясно и очевидно, что самый темный лесоруб или поселенец с первого взгляда догадался бы, что представляет собой этот камешек. Ланс поднял на Флип смеющийся взгляд.
— Вода помешала… из-за нее они и остудились раньше времени, — горячо заговорила девушка. Но тут же осеклась и, вспыхнув, отвернулась.
— Вот-вот, в самую точку, — подхватил старик. — Уж Флип-то знает, она у меня умница.
Не отвечая ни слова, Ланс только смерил его холодным, жестким взглядом и без церемоний поднялся с места. Старик ухватил его за куртку.
— Вот так оно и получилось, поняли? Уголь превратился в алмаз. Только не до конца. А почему? Да потому, что мало прокалился. Вы, может, думаете, на том и дело кончилось? Как бы не так. У меня есть теперь другая яма в лесу, и вот уже полгода я жгу там бревна. Ей, конечно далеко до той старой, огонь-то в ней самый что ни на есть простой, обычный. Но я его поддерживаю. Проделал там дырку и заглядываю каждые четыре часа. Как время подойдет, я тут как тут. Поняли вы, какой я человек? Да-а, Дэвид Фэрли — старик не промах.
— Именно так, — сухо ответил Ланс. — Ну, а сейчас, мистер Фэрли, если бы вы дали мне какой-нибудь сюртук или куртку, чтобы я смог пробраться сквозь туман на монтерейской дороге, то я не стал бы отвлекать вас от вашей ямы с алмазами. — И он бросил на стол пригоршню серебра.
— Есть у меня куртка из оленьей шкуры, — сказал старик, — один вакеро отдал мне ее за бутылку виски.
— Я думаю, она ему не подойдет, — с сомнением проговорила Флип, вытаскивая изношенную и рваную вышитую мексиканскую куртку. Но Лансу она подошла, так как оказалась теплой, и к тому же ему неожиданно захотелось поступить наперекор Флип. Он надел ее, холодно кивнул старику, небрежно — Флип и направился к выходу.
— Если вам нужно к монтерейской дороге, то я могу вам показать короткий путь, — с застенчивой учтивостью вдруг сказала девушка.
Чадолюбивый Фэрли застонал.
— Вот полюбуйтесь-ка, пропади пропадом и ферма и куры, лишь бы ей только пошляться с чужим человеком. Как бы не так!
Ланс вскипел, но не успел произнести ни слова, как заговорила Флип:
— Ты же сам знаешь, отец, что тропинка наша совсем неприметная; помнишь, как полицейский выслеживал в наших краях француза Пита, а тропинки найти не смог и обошел вокруг всего каньона. Не вышло бы того вот и с ним. Что, как он заблудится да сюда же и вернется?
Эта устрашающая перспектива заставила умолкнуть старика, и Флип вышла с Лансом из хижины. Некоторое время они шли молча. Неожиданно Ланс обратился к девушке.
— Ты ведь не веришь в эту чушь об алмазах? — резко спросил он.
Флип ускорила шаги, словно желая уклониться от ответа.
— Да неужто старикан успел начинить твой черепок всем этим мусором? — продолжал Ланс, в раздражении переходя на жаргон.
— Ну, а вам что за забота, верю я или не верю? — ответила девушка, перепрыгивая с камня на камень (они переходили в это время через русло высохшего ручья).
— И, конечно, с тех пор, как вы тут поселились, ты провожаешь всех бродяг и отщепенцев и нянчишься с ними, — не скрывая злости, продолжал Ланс. — Сколько человек ты провела этой дорогой?
— Год назад ирландцы из Брода гнались за одним китайцем, а он спрятался в чаще и боялся выйти, так что чуть не помер там с голоду. Пришлось мне силком его отсюда вытащить да проводить в горы, — на дорогу он нипочем не хотел возвращаться. А с тех пор, кроме вас, никого не было.
— И ты думаешь, это прилично девушке вроде тебя ходить с таким отребьем и якшаться с разной швалью? — сказал Ланс.
Флип вдруг остановилась.
— Послушайте! Если вы будете пилить меня, как папаша, я лучше вернусь.
Нелепость этого сравнения подействовала на Ланса сильнее, чем сознание собственной неблагодарности. Он поспешил уверить Флип, что просто пошутил.
Помирившись, они опять разговорились, и Ланс настолько забыл про собственную особу, что даже расспросил девушку кой о каких событиях ее жизни, которые не имели к нему прямого отношения. Мать девушки умерла в прериях, когда Флип была грудным ребенком, а брат убежал из дому в возрасте двенадцати лет. Флип не сомневалась, что они когда-нибудь встретятся, ждала, что он случайно забредет в каньон.
— Так вот почему ты так хлопочешь о бродягах, — сказал Ланс. — Думаешь наткнуться на него?
— Что ж, — серьезно ответила Флип, — и поэтому и не только поэтому; кто-то из них может потом встретить брата и отплатить ему добром.
— Я, например? — полюбопытствовал Ланс.
— Да, и вы. Вы ведь помогли бы ему, правда?
— Разумеется! — воскликнул Ланс с такой горячностью, что сам испугался своего порыва. — Ты только не связывайся с разным сбродом.
И уже с досадой понимая, что ревнует, он спросил девушку, возвращались ли когда-нибудь ее подопечные.
— Никогда, — ответила Флип. — Стало быть, — простодушно добавила она, — моя помощь пошла им на пользу и я им больше не понадобилась. Верно?
— Да, — угрюмо согласился Ланс. — А есть у тебя такие друзья, что тебя навещают?
— Только почтмейстер из Брода.
— Почтмейстер?
— Ага, он надумал на мне жениться, если я стану взрослой к тому году.
— А сама ты что надумала? — без улыбки спросил Ланс.
В ответ на это Флип несколько раз кокетливо пожала плечами, потом забежала вперед, схватила горсть мелких камешков и швырнула их в сторону леса, после чего, обернувшись, наградила Ланса самым пленительным и дразнящим взглядом веснушчатых влажных глаз, какой только можно себе представить.
— Что-нибудь да надумала.
Тем временем они дошли до того места, где им надо было расставаться.
— Вот смотрите-ка, — сказала Флип, указывая на чуть заметную тропку, которая, ответвляясь от дорожки, казалось, без следа исчезала в кустарнике всего через какую-нибудь дюжину ярдов от своего начала, — по ней вы и пойдете. Там, дальше, она станет позаметней и пошире, но на первых порах вам надо смотреть в оба и приглядеться к ней как следует, пока не спустится туман. Прощайте.
