Луис Ламур - Жила Комстока
Глава 59
Тревэллион вышел на улицу и снял шляпу. Теплый ветер растрепал его волосы. Пробежав по ним рукой, он стоял задумавшись. Билл Стюарт хотел его видеть. Надо бы зайти к нему.
Взгляд его скользил от предмета к предмету, не пропуская ни одной мелочи. Надев шляпу, он поправил ремень, ослабив его, чтобы легче было выхватывать револьвер, и перезарядил его — так спокойнее.
Сегодня все будет кончено. Он криво усмехнулся при мысли о том, что и сам может встретить смерть. Эти люди убили его мать, отца, разрушили их мечту, теперь они хотят разделаться с ним.
Элберт Хескет беспокоил его больше других. Он никогда не вытащит револьвер, и, значит, у него нет возможности пристрелить этого мерзавца. Доказать тоже ничего невозможно. Чем он располагает, какими доказательствами? Одни лишь предположения. Конечно, в Вирджиния-Сити многим известно о делах Хескета, но ни документов, ни свидетелей нет.
Насчет Ваггонера и Топора он не сомневался. Оба прекрасно стреляют, оба жестоки, опасны, уверены в себе и очень осторожны.
Тревэллион по-прежнему не хотел никого убивать, но ему не оставили выбора. Он постарается уничтожить их. Они хотели убить Гриту, и этого он им никогда не простит. Тут до него дошло, что он слишком долго стоит на открытом месте, и зашагал по улице.
В Вирджиния-Сити деловая жизнь шла своим чередом — РУДУ добывали, отгружали на плавильни, скупали и продавали акции приисков, люди куда-то спешили, все слышали историю Тревэллиона, даже рассказывали ее другим, но, в сущности, оставались ко всему равнодушными. О них пока говорили, но завтра произойдет очередное громкое событие, и то, что случилось теперь, отойдет на второй план, а потом о нем забудут.
Тревэллион оторвался от своих мыслей, когда перед ним вдруг возник всадник. Он узнал Рамоса Китта.
— Слыхал, ты попал в беду. Сорвался и поехал сюда, но тебя уже вытащили.
— Все равно спасибо.
— Скажи, Трев, почему ты отнесся ко мне, как к другу? Ведь это по твоему совету я стал охранять золотые грузы. Когда я искал работу, я ссылался на тебя. Почему, а, Трев?
Тревэллион смущенно пожал плечами.
— Просто я верил, что ты слишком хороший малый, чтобы прожигать жизнь понапрасну, вот и все. В молодости многие способны наломать дров, но со временем остепеняются. Я так и говорил везде, когда хотел замолвить за тебя словечко. Только и всего.
— Ты попал в беду, Трев. Не забыл, я отлично стреляю?
— Знаю, только занимайся лучше своим делом. Успехи, радости можно разделить с другими, но если у тебя неприятности, ты должен справляться с ними сам. И тебе это отлично известно, Рамос.
Рамос Китт повернул лошадь, но вдруг остановился.
— Вот что я скажу тебе, Чистильщик всегда спешит выстрелить первым. Не вздумай выяснять с ним отношения, лучше убей с одного выстрела. — Он помолчал. — Это его большая ошибка… я это точно знаю… Он все время норовит выстрелить первым и гордится, что никто не может опередить его. Только из-за своей спеси он не смотрит, что делают другие, и может проворонить первый выстрел. Запомни это, может пригодиться. И будь поосторожней на улице. Он здорово стреляет, хотя и любит иной раз пустить пыль в глаза.
— Спасибо, Рамос. Я возьму твои слова на вооружение.
Китт поскакал своей дорогой, а Тревэллион вернулся к своим раздумьям. Он никогда не считал себя лучшим стрелком и не мечтал о подобной славе. Разве может нормальный человек спать спокойно, если на его совести гора мертвых тел?
Слава Топора его не интересовала. Кто его действительно беспокоил, так это Ваггонер. Ваггонер жестокая скотина, и страшное обещание, данное им Грите, беспокоило его. Он пошел по пустынному переулку. Обогнув мусорную свалку, направился прямиком к хижине бандита, та не подавала признаков жизни, на его стук никто не откликнулся.
Вэл заглянул в окно. Что-то в этом жилище показалось ему странным. Тревэллион задумался. Жилье некоторых холостяков имеет вопиюще неряшливый вид, другие же, наоборот, поддерживают такую чистоту, какой позавидовала бы старая дева, но эта комната была уж слишком аккуратно прибрана. Она оставляла впечатление нежилого помещения — все лежало, стояло на своих местах, даже посуда.
Тревэллион пошел вниз по склону. Какая-то женщина, заботливо поливавшая во дворе цветы, выпрямилась, завидев его.
— Ищете соседа? Мне кажется, он уехал.
Тревэллион снял шляпу и поклонился.
— Благодарю вас, мэм. А почему вы так решили?
— Он забрал винтовку и одеяло и пошел в сторону конюшни.
— А где она?
Женщина указала ему дорогу.
— Он снимает стойло в той же конюшне, где и мой муж. У него такая крупная кобыла, он ее все время чистит.
— Благодарю вас, мэм.
Подойдя к конюшне, Вэл распахнул дверь. Три лошади, топтавшиеся в стойлах, выкатили на него свои глазищи, поблескивая белками. Одна из них, крупная кобыла, была оседлана, а к седлу приторочены винтовка и скатанное одеяло. Так-так… Стало быть, «мистер» Ваггонер приготовил вещички и собрался сматывать удочки, только какое-то дело задержало его. Какое же?
И тут Тревэллион содрогнулся. Грита… Ваггонер хочет не столько убить ее, сколько унизить, растоптать, заставить ползать перед ним. Он уже однажды начал свою травлю, когда загнал ее в угол в Шестимильном каньоне, и только его появление спасло девушку.
Тревэллион вышел из конюшни, повесил засов и направился в отель. В ресторане сидело несколько посетителей, но никого из них Вэл не знал. Поднявшись наверх, он постучал в дверь, но ответа не последовало. Он в сердцах выругался. Как ему теперь недоставало Тиэйла. Будь Джекоб рядом с Гритой, он бы так не нервничал. А сейчас просто не находил себе места. Где же Ваггонер?
Тревэллион дважды прочесал улицу туда и обратно, заглядывая во все салуны и магазины. Ваггонер как сквозь землю провалился. Он вернулся в конюшню. Оседланная лошадь все еще жевала сено в ожидании седока.
Тревэллион отправился в кондитерскую — оттуда легче всего наблюдать за происходившим в округе. В кондитерской Ледбеттер беседовал с Мелиссой.
— Ты виделся с Биллом Стюартом? — спросил он. — Я не знаю, что он задумал, только он уже переговорил со всеми, кого уважает. Ему нужна наша поддержка.
— Я встречусь с ним, только не сегодня, — ответил Тревэллион. — В любой день, потом.
Ледбеттер пристально посмотрел на него.
— Опять неприятности?
Тревэллион молча наблюдал за улицей. Конечно, неприятности, но они касаются только его. Да, он может принять добрый совет или протянутую в трудную минуту руку друга, но рисковать жизнью Ледбеттера! Нет, этого он себе никогда не позволит. А сегодня обязательно кого-нибудь убьют. Он чувствовал это.
