Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих
— Хи-йип-йип-йип-хи-йя! — разразились они одновременно с отцом боевым кличем дакота.
Маттотаупа нашел место, где обветренные камни, еле державшиеся в скале, было легко расшатать, и устроил камнепад, от которого лошади окончательно взбесились. Весь табун бросился прочь вслед за самыми сильными жеребцами. Часовые были не менее ошарашены, чем лошади. Перепуганные выстрелами, не имея ни малейшего представления о том, что происходит на скале, увидев летящих сверху товарищей, они вскочили на первых попавшихся лошадей и понеслись вниз по склону. Табун рассеялся. Темный лес наполнился бешеным топотом копыт, словно в него ворвалась целая армия призраков.
Успех этой боевой операции двух дакота был настолько блестящим, что Маттотаупа громко расхохотался. При этом он случайно наступил на расшатанный камень и сам полетел вниз вместе с этим вывороченным обломком скалы.
Харка тоже невольно рассмеялся при виде этой оплошности. Он лег на землю: с одной стороны — чтобы самому не свалиться вниз, с другой стороны — чтобы посмотреть, не повредил ли себе отец что-нибудь во время падения. Увидев, что тот благополучно вскочил на ноги, он обрадовался.
— Все хорошо! Спускайся! — крикнул Маттотаупа.
Харка на секунду задумался.
— Ничего подобного! — ответил он затем. — Своими советами ты не собьешь с толку будущего воина дакота! Я пойду наверх, к нашим мустангам. Там я нужнее!
Отец одобрительно рассмеялся. В этом веселье они дали выход накопившемуся чудовищному напряжению.
Маттотаупа обошел скалу, поднялся по склону вверх, встретился с Харкой у лошадей, которые тоже были встревожены общим переполохом и поэтому еще больше обрадовались своим хозяевам.
— Теперь мы сделали все, что могли, — сказал Маттотаупа. Он высек огонь и раскурил трубку. — Остается лишь узнать, что станут делать другие.
— Чтобы узнать это, нам нужно спуститься вниз, в прерию, — заметил Харка.
— Да.
Теперь и на лице Маттотаупы отчетливо проявилась усталость. Харка увидел в первых рассветных лучах, как глубоко запали глаза отца.
— Ты не хочешь сначала поспать, отец?
— Нет. Позже.
Маттотаупа докурил трубку и поднялся, не так уверенно и энергично, как обычно, но все же твердо. Они сели на лошадей и предоставили им самим искать путь вниз. Для полудиких мустангов это было привычным делом.
Спустившись к подножию гор, где начинались широкие луга, всадники сначала не увидели ничего, кроме множества лошадиных следов, и не услышали никаких звуков, которые могли бы насторожить их. Маттотаупа нашел высокое дерево и вскарабкался на него, чтобы осмотреться. Харка, тоже жаждавший новостей, привязал лошадей и полез вслед за ним. Сидя на дереве, с которого открывался широкий обзор, они одновременно заметили две тонкие струйки дыма, поднимавшиеся из-за пологого холма.
— Это могут быть только воины Сыновей Большой Медведицы, которые решили сделать первый привал и порадоваться у костра своей победе, — сказал Маттотаупа. — У них лошади пауни. Мы пригнали их прямо им в руки. А пауни, похоже, уже добежали до своих стойбищ. Я нигде не вижу никаких признаков их присутствия. Они, конечно, тоже поймали часть своих лошадей, но очень немного, очень немного! Потому что вон там, вдали, — видишь? — пасутся еще несколько мустангов. Это те, которых никому не удалось поймать.
Маттотаупа медленно, словно в задумчивости, слез с дерева и протянул Харке руки, чтобы подстраховать его в прыжке на землю. Они не тратили попусту слов — то, что им еще предстояло сделать и что должно было произойти или не произойти, имело для них настолько важное значение и этот решающий миг, от которого зависела вся их жизнь, был настолько близок, что они не в состоянии были говорить об этом.
Они поскакали на восток — свободно, почти не думая о мерах предосторожности, — к ближайшему большому костру дакота.
Еще издалека они увидели несколько мужчин, поднявшихся на плоский холм — вероятно, чтобы посмотреть на приближавшихся всадников. Маттотаупа не ошибся: это были воины Сыновей Большой Медведицы. Вскоре они узнали некоторых из них: Старого Ворона, его старшего сына и Старую Антилопу. С ними были еще одиннадцать воинов. Харка заметил среди них Четана, хотя это было всего лишь семнадцатое лето в жизни его друга и тот еще не был посвящен в воины. Но он тоже участвовал в преследовании пауни.
Маттотаупа и Харка шагом подъехали к братьям. У всех были очень серьезные лица. Харка поймал взгляд Четана, и тот не отвел глаза. Да, они были старые добрые друзья.
Отец и сын остановили своих мустангов. Пока еще было неясно, кто заговорит первым.
Старый Ворон пошевелил губами, вероятно еще не решив, сказать ли то, что он хотел сказать, или нет.
— Мы встретились здесь, на чужой земле… — начал он наконец. — Что вы можете нам сообщить?
— Не так уж много, — гордо ответил Маттотаупа. — Что произошло у Конского ручья, вы знаете сами. Двух часовых, охранявших лошадей пауни, мы убили, остальных разогнали вместе с табуном. Я вижу, вам удалось поймать часть лошадей!
Старый Ворон опять молча пошевелил губами.
— Ты хочешь сказать еще что-нибудь? — спросил он наконец.
