Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид
— Кто идет?
— Друзья!
— Пароль?
— Сеньор часовой… мы лекари… врачи, как принято говорить у вас… Врачи из мексиканской армии.
— Из мексиканской армии? В таком случае берегитесь! Что вам здесь надо?
— Мы доктора… врачи…
— Врачи? Гм… Если это действительно так, для вас тут найдется работа. Множество ваших солдат погибло от недостатка медицинской помощи. Но без пароля я все-таки не позволю вам ступить ни шагу дальше, до тех пор, по крайней мере, пока не переговорю с капралом.
Обернувшись в ту сторону, откуда раздавался голос, я увидел группу людей, просивших у строгого часового разрешения пройти. Группа эта состояла из двадцати человек. Но только один из них носил военную форму. На нем был синий длиннополый мундир с вызолоченными пуговицами, малиновым кантом и золотыми шнурами. Вместо военной фуражки или кепи на голове его красовалось черное сомбреро с широкими полями. Остальные части его одежды представляли собою смесь статского и военного платья. Во время похода такая смесь, конечно, допустима, но мексиканцы сильно злоупотребляли ею.
Прочие члены группы были одеты различно: одни — в полувоенных костюмах, другие — в обыкновенном платье, если только какую-либо одежду мексиканцев можно назвать обыкновенной. Некоторые из них держали в руках носилки. Остальные несли хирургические инструменты, бинты и склянки с ярлыками. Все это показывало, что они составляли персонал военного госпиталя.
Их начальник и вел переговоры с часовым.
Появление медиков на поле битвы не нуждалось в объяснении. Их можно было пропустить без всяких формальностей.
Сообразив это, я крикнул часовому, чтобы он позволил им пройти, не спрашивая на то разрешение капрала.
Когда я вышел из палатки, ко мне приблизился мексиканский врач, только что изъяснявшийся с часовым на ломаном английском языке.
— Сеньор капитан, — сказал он, приветствуя меня по-военному, — я слышал, что вы говорите по-испански. Позвольте же мне перейти на мой родной язык и от души поблагодарить вас за доброту, которую вы выказали по отношению к нашим раненым. Мы не питаем к вам никаких враждебных чувств.
— Незначительные услуги, которые мне удалось оказать вашим соотечественникам, вряд ли заслуживают благодарности. Боюсь, что большинству этих несчастных они принесли мало пользы. По всей вероятности, многие из них скончались в течение ночи.
— Вы напомнили мне, что нам не следует терять времени. Вот пропуск, скрепленный подписью американского главнокомандующего.
С этими словами мексиканец протянул мне какой-то документ.
— Спрячьте вашу бумажку, — сказал я. — Звание врача для меня убедительнее всех пропусков.
— Хорошо, сеньор капитан. В таком случае я приступаю к исполнению своих обязанностей. От имени Мексики еще раз приношу вам благодарность за ваше человеколюбие.
Произнеся эти слова, он направился со своими спутниками к тому участку поля битвы, где его раненые соотечественники провели такую ужасную ночь.
Облик и манеры мексиканского врача отличались необыкновенным изяществом. Это был человек лет пятидесяти, с белоснежными волосами и смуглым, женственно тонким лицом. Большие ясные глаза, нежный музыкальный голос, маленькие выхоленные руки и благородная скромность осанки — все доказывало мне, что я только что разговаривал с настоящим джентльменом.
Обнаруженное им знание английского языка, правда, далеко не совершенное, не редко встречающееся среди его соотечественников, свидетельствовало о том, что это человек образованный, а может быть, и путешествовавший по чужим странам. Наружность этого мексиканца внушила мне доверие к его медицинским талантам.
Я вспомнил о раненом, лежавшем в моей палатке. Вот кто несомненно нуждается в помощи врача!
Но не успел я окликнуть удалявшегося мексиканца, как выбежавшая из палатки Лола предупредила мое намерение. Услышав диалог между мной и своим земляком, она прежде всего подумала о брате.
— О, сеньор! — умоляющим голосом сказала она. — Попросите, чтобы мексиканский доктор осмотрел Калроса.
— Я только что собирался вернуть его, — ответил я. — Смотрите! Он сам догадался сделать это.
Действительно, мое посредничество оказалось совершенно излишним. Услышав голос молодой девушки, изящный мексиканец остановился как вкопанный и обернулся к нам. Спутники его тоже обернулись. Взоры всех устремились на прекрасную харочо.
— Сеньорита, — сказал врач, сделав несколько шагов по направлению к палатке и вежливо приподняв шляпу, — никогда еще не случалось мне видеть на залитых кровью полях сражений такой прекрасный цветок. Если слух не обманул меня, вы желаете, чтобы я осмотрел какого-то раненого. Должно быть, это близкий вам человек?
— Это мой брат, сеньор.
— Ваш брат? — повторил мексиканец, с некоторым изумлением глядя на Лолу. — Где же он?
— В палатке, сеньор. Калрос! Дорогой Калрос! Сейчас тебя осмотрит настоящий доктор.
Сообщив раненому это известие, девушка быстро вбежала в палатку. Мексиканский врач последовал за ней.
Глава XII
ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
Я тоже хотел войти в палатку. Но несколько слов, произнесенных одним из спутников доктора, так поразили меня, что я замер на месте.
— Это Лола Вергара, — сказал санитар. — Можете верить мне на слово. Человек, имевший счастье хоть раз видеть эту девушку, уже никогда не забудет ее и всегда будет рад случаю встретиться с нею вторично.
— Ты прав, Энтон Чико. Я сам знаю парня, который охотно дал бы несколько золотых за один ее взгляд. С удовольствием дал бы!
— Кто это? Кто это?
Санитары были живо заинтересованы.
— Храбрый капитан гверильясов Райас. Мне доподлинно известно, что ему очень бы хотелось увидеть эту девушку.
— Да ведь брат красотки служит в отряде Райаса. Она проделала с ним весь поход. Три дня назад я видал ее собственными глазами около Пуэнте-Националь.
— Совершенно верно. Я тоже видел ее, — заметил первый санитар. — Она была там вместе с другими
