Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих
Уинона долго смотрела на эти роковые предметы. Потом перевела взгляд на один из вигвамов, который стоял немного в стороне от площади, ближе к роще. Белая Роза, с которой они условились встретиться, задерживалась. Белая Роза была одной из двух сестер-близнецов, дочерей брата Маттотаупы, того самого, которого растерзал гризли. Уинона и Белая Роза были подругами, и этой дружбе не повредило ни изгнание Маттотаупы, ни бегство Харки. Белая Роза никогда не боялась, что ее увидят вместе с дочерью изгнанника.
Наконец полог вигвама, на который смотрела Уинона, приподнялся, и показалась Белая Роза. Она тоже намазала лицо золой. Подруги решили поститься вместе. Они устремились навстречу друг другу, взялись за руки и пошли к ручью, огибавшему стойбище и рощу. Придя к берегу, они сели на песок. Ночью было прохладней, чем днем, но все же довольно тепло. От ручья не веяло свежестью, как раньше; от лениво струившейся воды исходил затхлый запах.
На западе на фоне темно-синего ночного неба чернел силуэт Скалистых гор. Уинона смотрела на вершины. Туда поскакали ее отец и брат, когда Сыновья Большой Медведицы изгнали своего вождя.
Девочки тихо сидели рядом. Они любили это место на берегу, закрытое рощей и плоскими прибрежными холмами, где их не было видно ни от вигвамов, ни от табуна. Им хотелось быть вместе, в стороне от людей, потому что сердца их переполняла боль.
— Что говорит Унчида? — спросила наконец шепотом Белая Роза. — Как она считает — придут пауни или нет?
— Унчида молчит.
Белая Роза вздохнула:
— Четан думает, что они придут.
Четан, семнадцатилетний вожак отряда Красных Перьев, потерял отца, а потом и приемного отца и теперь жил у овдовевшей матери Белой Розы.
— Скоро Большая Охота на бизонов, и пауни обязательно попытаются прогнать нас отсюда до начала охоты. Так он говорит. А ты как думаешь?
— Что толку думать? У нас больше нет вождя.
— У нас есть Старая Антилопа и Старый Ворон.
— Конечно.
Уинона опустила голову.
— Это хорошо, что мы постимся, Уинона. Духи гневаются на нас. Надо их задобрить. И Вакан-Танка, Великая Тайна, увидит, что мы тоже хотим что-нибудь сделать.
— Да.
Девочки опять замолчали. Но возвращаться в вигвамы им не хотелось.
— Послушай! — сказала вдруг Уинона.
Белая Роза прислушалась и, ничего не услышав, пожала плечами.
— Пошли назад! — торопливо прошептала Уинона. — Это мог быть разведчик пауни!
Но в тот же миг девочки испуганно вздрогнули, увидев человеческую фигуру, которая, как ящерица, метнулась в их сторону. Белая Роза хотела вскрикнуть, но Уинона вовремя зажала ей рот рукой.
Человек, так неожиданно вынырнувший из темноты, уже сидел рядом с ними.
— Харка! — почти беззвучно произнесла Уинона.
Она чуть не задохнулась от волнения.
— Вы знаете, что пауни сейчас будут здесь?
— Нет. Но…
— Молчи. Я ухожу. Вы меня не видели, поняли? Бегите скорее к вигвамам и передайте Унчиде то, что узнали от меня. Я все сказал. Хау!
В следующее мгновение он исчез. Девочки невольно подумали, не приснилось ли им все это. Но тут же взяли себя в руки и помчались к вигваму «Четырех концов света». Ворвавшись внутрь, они в один голос крикнули:
— Пауни идут!
Все вскочили со своих постелей. Никто не спрашивал девочек, откуда им это известно. Ясно было, что они не могли такое придумать сами.
Шонка, пятнадцатилетний юноша, и даже Харпстенна, еще мальчик, схватили оружие и выскочили из вигвама.
— Пауни!
В мгновение ока все стойбище было на ногах. Старый Ворон, отец трех братьев, именуемых просто сыновьями Ворона, который должен был возглавить воинов, стоял на площади у столба и громко отдавал приказания. Воинам надлежало занять позицию в роще и обстрелять врага из луков, если он приблизится. Женщинам и детям велено было оставаться у вигвамов. Уинона и Белая Роза стояли перед входом в вигвам вождя, тесно прижавшись друг к другу, и наблюдали за происходящим. Они увидели, как вернулись три разведчика и поспешили к Старому Ворону с донесением.
— Откуда идут пауни? — спросил он их.
— Мы их не видели, — ответили они растерянно.
— Вы… их не видели?.. Слепые глаза, глухие уши? Кто же сообщил о их приближении?
— Мы не знаем.
Старый Ворон в гневе отвернулся. Но ему некогда было предаваться досаде на нерадивых разведчиков и продолжать допытываться, кто подал сигнал тревоги: уже послышались воинственные крики врагов, а на рощу посыпались горящие стрелы. Враги находились на другом берегу ручья. Они могли, не подвергая себя опасности, поджечь рощу и прерию южнее ручья и выкурить огнем и дымом воинов из рощи, а женщин и детей из вигвамов, и те сами побежали бы под их стрелы. Это понимали даже маленькие девочки.
В роще уже вспыхнул огонь. Гасить его было нечем: берег простреливался вражескими стрелами. Многоголосый рев пауни говорил об их многократном
