Луис Ламур - Чик Боудри – техасский рейнджер

Л. Ламур

Чик Боудри – техасский рейнджер

Предисловие

Вы, вероятно, колебались – покупать или не покупать – увидев на обложке этой книги имя неизвестного автора. Однако неизвестен он только русским читателям. Льюиса Ламура хорошо и давно знают во всем мире.

Сам Ламур утверждает, что начал писать вестерны, поддавшись уговорам друзей, которые всегда с большим удовольствием слушали его рассказы об освоении Дальнего Запада. Как бы то ни было, писателя ожидало немедленное признание. За пятьдесят прошедших с той поры лет он написал более 400 рассказов, в том числе приключенческих и научно-фантастических, 80 романов-вестернов (около половины которых экранизировано), общий тираж его книг, изданных во всем мире, превысил 240 миллионов – таким успехом могут похвастаться немногие. Расцвет его творчества приходится на 60-70-е годы нашего столетия, а эти рассказы, объединенные общим героем, принесли ему широкую известность в конце 40-х – начале 50-х годов.

Признание Ламура ведущим автором жанра вестернов вряд ли можно назвать случайным. С одной стороны, из его рода, начиная с 1816 года, вышли 33 писателя, с другой – он прекрасно изучил историю колонизации американского Запада, и не только по книгам. Его дед участвовал в освоении новых земель, за что и поплатился скальпом в стычке с индейцами племени сиу.

Судьба писателя складывалась не совсем обычно: он работал портовым грузчиком, лесорубом, шахтером, рабочим на ферме, сборщиком фруктов и даже профессиональным боксером. Довелось ему участвовать и во Второй мировой войне. Ламур обогнул земной шар на грузовом судне, плавал на джонке в Красном море, терпел кораблекрушение в Вест-Индии.

В последние годы он много путешествовал по американскому Западу, всерьез занимался археологией и историей. Ламур составил жизнеописание более тысячи знаменитых ганменов (или ганфайтеров) – легендарных на Западе людей, мастерски владевших оружием, стрелявших навскидку и без промаха.

К сожалению, имя Льюиса Ламура неизвестно у нас в стране. Связано это с тем, что вестерн был и оставался до недавнего времени "белым пятном" в нашей переводной литературе. Сейчас оно постепенно начинает исчезать. Можно сколько угодно обвинять этот жанр в скудости мысли, пропаганде насилия и т. п., но вестерны читают и любят очень многие. Да и как можно не любить романтическую сказку, где борются Добро и Зло, где не на жизнь, а на смерть сражаются "хорошие парни" и "плохие парни", и неизменно побеждают Добро и Справедливость?

Впрочем, произведения Ламура можно назвать сказкой весьма условно: автор досконально знает традиции, уклад, нравы той, не такой уж далекой эпохи, которую описывает в своих книгах. Зачастую, наряду с вымышленными героями, в его романах действуют и реальные исторические персонажи – это, в основном, те же знаменитые ганмены, бандиты и шерифы. Любимый герой Ламура – сильный, мужественный и обязательно справедливый человек, который всегда встает на защиту слабого и побеждает, несмотря ни на какие преграды.

Но ведь Льюис Ламур не ошибся – так и должно быть в жизни?

А. В. САВИНОВ

Из предисловия автора

После окончания Гражданской войны в США1 в Техасе сложилась

напряженная ситуация. И хотя многие округи штата пережили этот период в

относительном спокойствии и тишине, в некоторых разгорелись кровавые

стычки между группировками или семьями, участились нападения из

пограничной Мексики, атаки индейцев племени команчи, не редкими были

противозаконные поступки граждан. Для поддержания порядка в Техасе

воссоздали институт рейнджеров – организацию, активно действовавшую во

время войны с Мексикой и в меньшей степени до нее.

Рейнджеры, работая вместе или по отдельности, дрались с индейцами, бандитами, конокрадами и скотокрадами, разбойниками, грабителями банков и вообще с нарушителями закона. Состоявшие в основном из молодых людей, рейнджеры экипировались за свой счет: от них требовалось обеспечить себя лошадью, винтовкой и парой пистолетов. У рейнджеров не было формы. Во многих случаях местные силы правопорядка никому не подчинялись, и тогда рейнджерам приходилось действовать рассудительно и осторожно, применяя силу, когда и если это становилось необходимым.

Рейнджеры разделялись на две группы: пограничный батальон под командованием майора Джона Б. Джонса и силы спецназначения под командованием капитана Л. Х. Мак-Нелли. В этой последней группе состояло около тридцати человек, и за несколько лет рейнджеры стали знамениты благодаря быстрым и решительным действиям, которые предпринимались, чтобы прекратить беззакония в обширных, а потому слабоуправляемых районах.

Чик Боудри, который появляется во всех рассказах этого сборника, – персонаж собирательный. Как и большинство его современников, он начал работать с мальчишеских лет, прекрасно владел винтовкой и пистолетом, легко управлялся с лошадьми и скотом, постоянно оставаясь настороже в ожидании набега индейцев или бандитов. Рейды команчей были частыми, иногда индейцы достигали берегов Мексиканского залива. Мастерство обращения с оружием, которое было присуще многим из этих юношей и мальчишек, – естественный результат каждодневной обязанности добывать мясо к столу, охранять стада от диких животных и просто защищать свои дома и самих себя.

Мальчики двенадцати-тринадцати лет часто проезжали верхом по нескольку десятков миль с тем или иным поручением, они росли привычными к тяжелой мужской работе и ответственности.

Гражданами Техаса были люди многих национальностей. Общеизвестным, но не общепринятым фактом является то, что в битве при Аламо мексиканцы участвовали как на одной, так и на другой стороне, а многие техасцы испанского происхождения выступили добровольцами в войне за независимость США. В Техасе находились поселения с выходцами из Швейцарии, Германии и Франции, а в некоторых районах они составляли большинство населения. Не было ничего необычного в том, что дети росли в окрестностях Кастровиля, Д'Аниса или Фредериксбурга и учили иностранные языки в играх с детьми других национальностей, а вырастая, делили с ними работу.

Эти рассказы написаны давно…

По следу койота

Всего лишь секунду назад Чик Боудри дремал в седле, измученный длинными милями дороги, внезапная настороженность узкомордого чалого жеребца разбудила его.

Надвинув черную с плоской тульей шляпу на лоб, он оглядел местность с видом человека, который, похоже, проживет долго. Его предупредили ноги, чувствующие каждое движение лошади. Если бы этого оказалось мало, ему достаточно было взглянуть на тревожно напрягшиеся уши и раздувающиеся ноздри чалого. Что бы там ни было впереди, чалому это не нравилось.

Осторожно ведя жеребца по пыльной тропе, Боудри медленно подъехал к роще. Правая рука сама опустилась к кобуре и сняла кожаный ремешок, удерживающий в ней шестизарядник во время долгих поездок. Лицо Чика, напоминающее лицо индейца-апачи, не изменилось, только побледнел шрам на правой щеке да посуровели глаза.

Тропа вела вдоль основания скалистого хребта, где стояли редкие деревья и лежали тут и там камни, скатившиеся вниз по склону с самого гребня. Чалый, легко ступая, вошел в рощу.

– Ну-ка, постой, мальчик, – тихо сказал Чик, останавливая коня.

В нескольких ярдах впереди лежало распростертое тело человека.

Рейнджер сидел на коне и осматривал местность с вниманием человека, который знает, что ему придется свидетельствовать в суде и уж по крайней мере составить отчет о своей находке.

Человек, лежащий рядом с тропой, был мертв. Осмотра для подтверждения не требовалось: после такого ранения остаться в живых невозможно. К тому же, он лежал на спине, глядя на солнце открытыми, немигающими глазами.

Около трупа не было следов, кроме отпечатков копыт лошади, стоящей неподалеку. Судя по размеру раны в груди, стреляли в спину. Боудри повернулся в седле, прикидывая расстояние; его взгляд остановился на большой, покрытой кустарником скале ярдах в пятидесяти.

Рейнджер, не двигаясь, сидел на коне. Убийца не хотел рисковать. И правильно делал, потому что человек, лежащий на земле, отнюдь не был новичком. У него было красивое лицо, в котором чувствовалась суровая сила, его обдували ветры дальних дорог. Человек носил два револьвера, а это делали немногие – только те, кто умел с ними обращаться.

Боудри проехал еще несколько шагов, стараясь не затоптать следы. Он заметил цепочку, висящую на пряжке шпор, осмотрел лошадь, обратив внимание на трензель, явно изготовленный в Санта-Барбаре, и замысловатые тападерос – чехлы для шпор.

– Калифорния, – вслух сказал Боудри. – Далеко же он заехал, чтобы здесь умереть.

Спешившись, он подошел к лошади убитого. Сначала она шарахнулась, но когда Чик с ней заговорил, в нерешительности остановилась, потом потянулась к нему мордой – осторожно, но дружелюбно.