Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами) - Олеарий Адам
Во время [нашего приезда] воеводой в Казани был брат нижегородского воеводы. И ему послы, как делали они это по отношению к другим, послали свой подарок, а именно прекрасный большой перстень с рубином.
Когда мне сказали, что корабль 15 августа весь день должен будет оставаться на якоре, я с фон Мандельсло отправился в город, чтобы осмотреть его и начертить, а заодно и купить вещей, которые бы нам понравились. Мы на рынке ничего не застали, кроме плодов, которых тут продавали большое множество, — особенно много дынь, бывших не меньше тыкв. Так же точно имелась здесь соленая старая гнилая рыба, дававшая от себя столь скверный запах, что мы не могли проходить мимо нее, не затыкая носа. Так как, однако, послу Брюг[ге]ману не понравилось, что мы собрались в город, то корабль снялся с якоря и пустился дальше в путь. Когда казанские граждане, смотревшие с берега на корабль, повстречавшись нам на возвратном пути, сообщили нам, что послы уже успели отплыть, мы взяли две подводы и ехали довольно долго по берегу вслед за судном. Наконец, мы пересели на лодку нашего пристава и дали себя перевезти на корабль, который мы застали к вечеру в 2 милях за Казанью, где он остановился для ночлега.
Глава LXXII
(Книга IV, глава 7)
Путешествие до города Самары
Волга от Нижнего до Казани большей частью направляется к востоку и юго-востоку, а затем до Астрахани и Каспийского моря обыкновенно к югу. В дальнейшем на Волге находятся много плодородных мест, но, ради казаков и разбойников, встречающихся здесь местами, тут очень мало деревень и немного живет людей.
15 августа мы быстро подвигались вперед по реке, которая здесь, вследствие узости своей, течет быстро, и за деревней Ключищи [212], в 26 верстах от Казани, пришли к мели, через которую с трудом тащились на якоре. Когда мы перебрались, маленький якорь опять застрял на дне, так что мы за все послеобеденное время, несмотря на разные попытки, не могли освободить его; поэтому мы всю ночь оставались там. На следующий день до полудня работы продолжались, причем был выброшен и большой якорь. Однако канаты у обоих якорей порвались, и мы с громадным трудом разыскали и вновь подняли наверх больший из них. Что же касается малого, то он застрял так плотно, что его нельзя было достать. Поэтому мы его оставили на месте и поехали дальше.
Вскоре за тем мы проехали мимо «кабака Теньковского» [213], верстах в 30 от Казани. За ним опять оказалась мель, а другая встретилась в полумиле отсюда у «кабака Кетовского», через эти мели нам пришлось опять тащиться на якоре.
17 того же месяца мы застряли на весьма большой очень известной главной мели, получившей название Теньковской от вчерашнего старого «кабака». На перетаскивание корабля ушло несколько часов. Здесь река довольно широка и везде одинаково мелка. Вскоре за тем мы увидали с правой стороны высокий подмытый берег, большая часть которого, с месяц назад, обвалилась и убила людей, занимавших целую лодку; они хотели проехать под этим берегом к вишням, которых много растет в этой местности. Наш новый лоцман, ехавший из Астрахани, а нами перехваченный под Казанью и нанятый вновь для обратного пути, сказал нам, что много трупов этих мужчин и женщин повстречались ему плывущими по воде.
Вокруг этой местности, а больше уже нигде, мы видели очень много вязов; они росли очень высоко и красиво спускались до самого берега. В этот день мы на берегу, по правую сторону, нашли много льду, которым могли освежить наши напитки.
К вечеру мы подошли к большой реке Каме, [ее устье] находится в 60 верстах от Казани. Она течет с СВ, как говорят, беря начало в области Пермь, и впадает с левой стороны в Волгу. Это широкая река, почти такая же, как Везер [214] в Германии, и вода в ней бурая. Находясь близ нее, Павел Флеминг написал следующий сонет, который можно найти в его «Книге сонетов» на стр. 582:
Царицы дикие пустынных пермских вод, Плывите, нимфы, к нам, не замедляясь боле… У волжских берегов ваш взор, на дикой воле, Голштиньи первенца и гордость обретет: Корабль наш здесь стоит. По всей Руси идет Лишь разговор о нем и нашей славной доле. Голштинцам удалось безвестное дотоле, Что в вечности скрижаль их имя занесет. Пусть бурых вод своих нам Кам-отец нальет Ковшами полными, чтоб сосен наших ход Замедлить не могли ни суши здесь, ни мели, А Волга впереди пусть нам готовит путь, Чтоб от опасностей могли мы отдохнуть И смерть и грабежи нам угрожать не смели.В устье, или конце реки, находились два возвышения [215]; наибольшее из них называлось Соколом. Напротив, на суше, была красивая деревня Поганщина [216], и в трех верстах за ней другая — Каратаи [217]. Затем в 10 верстах от Камы следовала Киреевская [218], у которой мы устроили привал на ночь.
18 того же месяца шли мы на парусах весьма свежо вперед, и к полудню с левой стороны снова встретили реку — Чертыг [219]. Она начинается в немногих сушей верстах от Камы, в качестве особого рукава, и здесь в 30 верстах за Камой впадает в Волгу. Около полудня мы встретили город Тетюши [220], лежащий в 120 верстах от Казани, высоко на горе и по склону ее; он состоит из разбросанных домов и церквей, весь построен из дерева и, вместо стены, окружен частоколом.
Тетюши
Начиная от этого места вплоть до конца Волги уже не видно ни одной деревни. После обеда мы подошли к острову Пролей-Каша [221], получившему свое имя потому, что здесь несколько слуг, как говорят, убили своего господина и засыпали его труп крупой.
За ним нам встретился воевода теркский [222], с 8 лодками. После трехлетнего управления областью он, по обычаю, был отозван в Москву; при нем находился сильный конвой. Лодка со стрельцами, шедшая впереди, подошла к нам для осмотра нашего корабля. Так как неизвестно было, что это за народ, и можно ли им доверять, то им крикнули, чтобы они не подходили слишком близко, иначе в них будут стрелять. Стрельцы рассказали, что около 3 000 казаков, распределившись по разным местам, подстерегают нас; иные из них на Волге, другие на Каспийском море. Кроме того, по их словам, недалеко отсюда на берегу показались 70 человек конных людей, без сомнения, разведчиков, задумавших напасть на нас; говорили еще иное тому подобное. Мы для салюта выстрелили из большого орудия и, поехав дальше, прибыли к реке Утке [223], в 26 верстах от Тетюш, текущей от города Булгара [224]. В этот день мы прошли 77 верст. Ночью послы сделали проверку, как будет вести себя народ, если окажется необходимость и дело дойдет до сражения. Под утро устроена была ложная тревога. Часовой сначала, после обычного окрика, выстрелил и закричал: «Казаки!» После этого забили в барабаны, поднят был шум, стреляли из мушкетов и пушек. Большинство людей наших отнеслись вполне серьезно к делу, заняли назначенные места и приготовились отразить нападение. Подобного рода ложная тревога устроена была и в Персии на обратном пути.
