Георгий Тушкан - Разведчики Зеленой страны
— Пасека в горах — это колхозное дело, а окультуривание — дело совхозов. А вы хотите всучить колхозу договор на сбор дикорастущих! На свою работу колхозников еле хватает!
— Мы будем облагораживать леса! Пионеры будут работать! — вмешался Егор.
— А где план и смета на облагораживание? — не сдавался Абдулла. — Это дело Витаминпрома, Лены Чукмасовой. Иди и договор с ней заключай, она нанимает ребят на сбор дикорастущих! — сказал счетовод Егору и нетерпеливо махнул рукой, чтобы ребята уходили.
Мальчики не двинулись с места.
— Значит, документа не отыщете? — сурово спросил Егор.
— Сколько раз тебе повторять, мальчик! — возмутился счетовод.
— Нам нужен центнер бензина для движка, иначе погибнут опыты, — повторил Егор.
— Зачем еще эти незапланированные опыты, не предусмотренные по смете?
— Вот возьмите-ка, это от Пханова, — сказал Егор и подал Абдулле записку, которую сжимал все время в кулаке.
Счетовод поднял брови, нахмурился, недоверчиво взял записку, внимательно прочел ее три раза и, пожевав губами, кратко сказал:
— Половину дам.
— Давайте все, — настаивал Егор.
— Что ты меня учишь! — закричал взбешенный Абдулла. — Видишь? — Он дрожащими руками взял бумажку и поднес к глазам Егора.
Но Егор не знал, а Абдулла не мог ему объяснить, что раз Пханов расписался с особой закорючкой на конце, значит надо дать половину.
— А где бочка с бензином? — спросил Егор в тревоге, как бы счетовод не передумал и не пришлось итти разыскивать.
— Нет бочки, — сердито сказал Абдулла, — давай свою тару!
Егор нахмурился и опустил голову. Бочки у ребят не было, и ехидный счетовод это знал.
— Будет бочка! — раздался звонкий голос Гюльнары, стоявшей у двери.
Абдулла даже вздрогнул.
— Ты опять здесь! — яростно закричал он.
Дверь распахнулась, и вошел высокий молодой мужчина в военном костюме. У него было гладко выбритое мужественное лицо.
— Опять ты кричишь, Абдулла? — насмешливо спросил он. — Ну, что здесь случилось?
— Это приехал наш председатель Туйгун, — шепнул Асан на ухо Егору.
Председатель пожал руки всем присутствующим, не исключая и ребят.
— Я не могу расходовать материалы и колхозные средства на работы, не предусмотренные сметой и планом, — упрямо сказал Абдулла.
— Если работа важная, значит надо пересмотреть смету и план, а можно иногда работать и не выходя из сметы, а изыскивая внутренние ресурсы, — спокойно возразил Туйгун. — А в чем дело? — Он подошел к своему столу, взял из папки бумаги и стоя начал бегло их просматривать.
Егор подошел и хотел все объяснить, но Туйгун прервал его:
— Я все знаю. Почин наших ученых замечательный. Правление их поддерживает. И если некоторые, — Туйгун презрительно посмотрел на Абдуллу, — до сих пор не научились мыслить по-государственному и, сберегая копейки, упускают десятки тысяч рублей, то это легко поправить. Абдулла, выпиши все то, что надо нашим пионерам для работы в плодовых лесах. Я беру ответственность на себя перед правлением. Мы должны были бы сейчас же построить снесенные мосты и отправить пионеров на машинах, но дело срочное, и чтобы не задерживаться, лучше вы идите по ущелью Чак. Дойдете?
— Дойдем, — сказала Гюльнара. — А хлопкоуборочная машина?
— Работает, и очень хорошо работает.
— Без твоей резолюции не выдам, — сказал Абдулла, подходя с запиской Пханова.
Туйгун, увидев записку Пханова, усмехнулся, порвал ее и сказал:
— Мудрите вы тут! А ну-ка, дай заявление Слу.
На заявлении парторга он написал распоряжение о выдаче бензина и продуктов.
— Мяса не надо, — сказал Егор, — сами настреляем. Возле крыльца уже столпились в ожидании пионеры.
— Победа! — крикнула Гюльнара. — Машина работает. Принесите мелкую тару для бензина, у кого что есть: бочки, четверти.
— А у нас есть осел, — отозвался Асан, — он повезет на спине хоть два центнера.
III
— Сколько пионеров пойдет в Пчелиный город? — спросил Егор.
— У нас подготовлен отряд в двадцать три пионера, — ответила Гюльнара.
— Так мало? — удивился Егор.
— Мы думали, что пионерам придется много помогать в колхозе из-за войны. Мы считали, что демобилизованных колхозников снова призовут в армию, а их так и не призвали, даже еще прибыли демобилизованные.
— Подожди, я что-то не понимаю: о какой войне ты говоришь?
— Как — о какой? О войне с Японией!
— С Японией?! — крикнул Егор так, что Гюльнара вздрогнула, и тихо добавил: — Ты что-то путаешь.
Асан, стоявший рядом, делал знаки Гюльнаре, чтобы она замолчала, но она не замечала ни его гримас, ни жестов.
— А ты разве ничего не знаешь? — удивилась Гюльнара. — Не знаешь, что у нас с Японией война с восьмого августа? Ничего не знаешь?
— Гюльнара, ты правду говоришь? — взволнованно спросил Егор.
Гюльнара от неожиданности даже хлопнула себя руками по бедрам.
— Эй, Темир! — крикнула она в открытое окно ближайшего дома.
— Еще не собрался! — донесся ответ.
— Какая последняя сводка Информбюро, наши гости не знают! Они даже о войне ничего не слышали.
— О! — раздался удивленный возглас, и Темир выскочил из окна и подбежал к Егору.
Это был круглолицый, плотно сбитый невысокий мальчик в белых трусах, белой майке и черной тюбетейке. Егор сразу вспомнил Ахмета из Четвертой пионерской дружины — приятеля Бориса. Та же живость, тот же огонь во взгляде, весь в движении. Удивленные пионеры окружили Егора.
— Ты ничего не слышал о войне? — не веря своим ушам, переспросил Темир.
— Мы были в диких горах, — сказал Егор.
— Еще девятнадцатого августа наши авиадесантные части высадились в Харбине, Гирине и Мукдене, — торжественно провозгласил Темир. — Гремят орудия, наступает пехота. Наша авиация громит тылы врага, давят врага танки, режут волны военные корабли. Ты понимаешь, понимаешь?
— А Япония? Надо высаживаться в самой Японии! Японцы — это знаешь!.. Помнишь Халхин-гол?
— Конечно, помню, — авторитетно заявил Темир, будто он сам был участник боев на Халхин-голе.
— Поеду бить японцев! — в неистовом азарте закричал Егор. — Полковник Сапегин там, конечно. С первой же машиной… Жаль, Онуфриев уехал. Почему же он нам ничего не сказал?
Сердце Егора залила горячая волна. Ему стало жарко, и он задышал часто-часто. Отчаяние, что он не на войне, не на Дальнем Востоке, где гремят орудия и слава овевает советские знамена, овладело им с такой силой, что он решил «действовать». У Егора не осталось и тени сомнения, где искать полковника Сапегина. Только в самом горячем месте, а таким местом сейчас был японский фронт. А ведь Егор знал кое-что о подготовке к этой войне. Ведь друг Сапегина полковник Ростовцев уехал в энском направлении, на восток, со своим «хозяйством» еще месяца два назад и ведь звал Егора. И вот какое горе — он тогда не пошел и прозевал! Проморгал! «Ну и недотепа!» мысленно ругал себя Егор. Но то, что он услышал, вызвало также и взрыв восторга.
