Луи Жаколио - В трущобах Индии
Когда суда ждут посещения санитарной комиссии, которая должна выдать им свидетельство о пропуске, появляется задолго еще до официальной пушки целая толпа туземцев, которые подъезжают к ним на пирогах и предлагают пассажирам разные съестные припасы, местные редкости, попугаев, обезьян. Достаточно было передать одному из них «олле» и прибавить при этом магические слова: «Для губернатора!», чтобы послание минут через десять достигло своего назначения.
Рам-Шудор и не подозревал, что такой простой способ не ускользнул от проницательности двух индусов, и считал себя с этой стороны совершенно обеспеченным от всякой неожиданности.
Он был очень раздосадован, узнав, что «Диана» вынуждена провести ночь в открытом море. На основании естественного психологического закона у него с той минуты, как в душу его закрались смутные опасения, они с каждым часом все усиливались и превращались в невыносимую пытку. С трудом пересилил он овладевший им ужас, когда увидел, что должен еще одну ночь провести на борту «Дианы»… Он чувствовал инстинктивно, что во всем скрывается нечто для него неведомое и ничего хорошего не предвещающее.
Когда «Диана» очутилась в виду Коломбо и, обойдя восточную оконечность острова, направилась к Пуант де Галль, то оказалось, что официальная пушка еще минут за двадцать перед этим объявила проходной канал закрытым. Бесполезно было поэтому идти к порту, и шхуна остановилась в шести-семистах саженях от небольшой красивой яхты, бросившей там якорь всего за каких-нибудь четверть часа до ее приезда.
Вдали виднелся китайский пакетбот, который приближался, изрыгая, наподобие водяного чудовища, целые потоки дыма. Он прошел мимо двух стоявших на якоре судов и стал совсем почти поперек парохода, чтобы на следующий день пройти первым в канал. Пакетботы имеют то преимущество, что у них всегда свои собственные лоцманы, которые избавляют их таким образом от необходимости ждать очереди, что весьма важно для коммерческих судов. На этот раз опоздание приходилось на долю «Дианы», которая, не имея собственного лоцмана, не могла пройти в порт раньше пакетбота и раньше яхты, пришедшей до нее. Это составляло три-четыре часа ожидания, включая сюда и все необходимые формальности. Рам-Шудор перечислял про себя все эти неблагоприятные для него обстоятельства и был бы готов отдать десять лет своей жизни за то только, чтобы очутиться в тени великолепных кокосовых пальм, окаймляющих берега острова.
Будь подле него Барбассон, тот, наверное, прочел бы ему небольшую речь относительно предчувствий, которая вряд ли бы способствовала уменьшению его тревоги. Несчастный рассчитывал только на защиту своих пантер в случае какого-нибудь непредвиденного происшествия; много лет уже подряд готовил он их к тому, чтобы они могли защитить его, и был уверен, что они не изменят ему в час опасности. Мысль эта успокоила его, и он с покорностью судьбе ждал хода событий.
Когда были кончены все операции, необходимые перед тем, как стать на якорь в таких морях, как Индийский океан, где очень часто налетают циклоны, Сердар и его два друга, стоя на задней части судна, с любопытством рассматривали маленькую яхту, вблизи которой они бросили якорь. Никогда еще не видели они такого красивого и изящного судна, которое осмелилось бы рискнуть на путешествие в такую опасную область и с такими высокими мачтами, какие были на нем.
— Это чья-то увеселительная яхта, — сказал Сердар, — она принадлежит, вероятно, какому-нибудь богатому англичанину, которому вздумалось объехать кругом света на такой ореховой скорлупе. Только у этого народа и могут быть подобные фантазии.
Он взял подзорную трубу и навел ее на маленькое судно… Едва, однако, бросил он на него взгляд, как вскрикнул от удивления, но тотчас же из предосторожности поспешил скрыть свои чувства.
— Что такое? — с беспокойством спросили в один голос Нариндра и Рама.
— Но это ведь невозможно, — говорил сам с собою Сердар. И он снова взглянул в ту сторону, продолжая бормотать про себя: — Странно… какое сходство! Но, нет, это он! Нет, я сплю, вероятно… это физически невозможно… он был там с нами.
— Ради Бога, Сердар, что все это означает? — спросил Рама.
— Смотри сам! — отвечал Сердар, передавая ему подзорную трубу.
— Барбассон! — воскликнул заклинатель.
— Как, Барбассон? — рассмеялся Нариндра, — не на воздушном ли шаре явился он сюда?
— Тише! — сказал Рама. — Надо полагать, в Нухурмуре произошло что-нибудь особенное, трагическое, быть может… Будем говорить тише, мы не одни здесь.
Заклинатель снова долго смотрел в подзорную трубу.
— Да, это Барбассон, — подтвердил он, — взгляни сам.
И он подал подзорную трубу Нариндре, сгоравшему от нетерпения. То же имя сорвалось и у Нариндры с губ.
— Барбассон! Да, это Барбассон!
Все трое молча переглянулись друг с другом; они были так поражены, что не знали, что им думать и говорить. Сердар хотел еще раз проверить себя, но на палубе яхты не оказалось больше того лица, которое он искал.
— Ну-с! — сказал он своим друзьям. — Это ни более ни менее, как обман наших чувств вследствие случайного сходства, которым мы не должны увлекаться ввиду физической невозможности подобного факта.
— Это Барбассон, Сердар, — отвечал ему Рама, — я узнал его шляпу, его обычную одежду… Каково бы ни было сходство, оно не может доходить до таких мельчайших подробностей.
— Но рассуди сам, — сказал Сердар, — мы ведь ни единой минуты времени не теряли в дороге. «Диана» занимает первое место по своему ходу среди судов на этом море и обгонит какой угодно пакетбот. И вот мы приезжаем сюда, а Барбассон, которого мы оставили в постели, благодушный Барбассон, который так дорожит своими удобствами, спит чуть не до полудня, очутился вдруг здесь на судне, бросившем якорь прежде нас!.. Полно! Это такие факты, против которых нельзя ничего возразить.
— Как себе хочешь, Сердар, но глаза мои говорят, что это сам Барбассон, а рассудок прибавляет: там произошла какая-то страшная драма и наш товарищ бросился за нами вдогонку, чтобы сообщить нам об этом. В Гоа он нашел эту красивую яхту и перегнал нас.
— Чистейший самообман, мой бедный Рама!
— Смотри, вот он опять на палубе, не спускай с него подзорной трубы; если это он, то сейчас же ты увидишь с его стороны какой-нибудь знак.
— Но, неисправимый ты резонер, если он догонял нас с той целью, чтобы сообщить что-нибудь важное, почему же он до сих пор не явился сюда? Он двадцать раз мог подплыть сюда на своей лодке.
— Это, по-моему, неопровержимое доказательство, — нерешительно поддержал его Нариндра.
