Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера
— Да, дорогая.
Отсюда нужно подняться вдоль Африки, пересечь Европу, остановиться в Эдинбурге, где произошла встреча с преподобным Тиркомелем. Потом молодые супруги направились к северу, и наконец их пальцы опустились на пустынные скалы Шпицбергена.
— Мы нашли третий островок?
— Да, Эногат, третий островок, где нас ожидала самая большая неудача… И вообще все оказалось глупейшей авантюрой!
Эногат молча смотрела на глобус.
— Но почему Камильк-паша выбрал именно эти три островка… один за другим? — спросила она.
— Вот чего мы не знаем и, видно, не узнаем никогда!
— Никогда?…
— И тем не менее три островка должны быть связаны между собой каким-то геометрическим соотношением. Это ясно из последнего документа… И, кроме того, там есть еще слово «полюс», которое не дает мне покоя…
Как бы отвечая самому себе на вопросы, не выходившие у него из головы, Жюэль опять задумался… Казалось, в эту минуту он собирает всю силу своего ума, чтобы решить наконец труднейшую из задач.
Эногат между тем, придвинув к себе глобус, водила пальчиком по маршруту, показанному ей Жюэлем. Сначала ее указательный палец остановился на Маскате, потом, описав кривую, задержался в бухте Маюмба, потом, еще раз описав кривую, поднялся к Шпицбергену и затем, сделав полный круг, вернулся к исходной точке.
— Послушай,— удивилась Эногат,— получается круг… Вы путешествовали по кругу.
— По кругу?
— Да, милый, по окружности.
— По окружности! — воскликнул Жюэль.
Он вскочил, сделал несколько шагов по комнате, повторяя это слово:
— Окружность… окружность!…
Потом повернулся к столу, взял глобус и, в свою очередь описав пальцем круговую линию маршрута, вдруг закричал как безумный.
Эногат смотрела на него в ужасе. Он сошел с ума!… Он тоже… как и дядюшка!… Она задрожала, слезы брызнули у нее из глаз.
А Жюэль продолжал кричать:
— Я нашел… я нашел!…
— Что?!
— Четвертый островок!
Ну вот, и молодой капитан, как видно, тоже сошел с ума… Четвертый островок?… Это невероятно!
— Господин Трегомен… господин Трегомен!— заорал Жюэль своему соседу, открыв окно…
Потом он повернулся к глобусу, как бы задавая ему какой— то вопрос. Можно было подумать, что он разговаривает с этим картонным шаром.
Жильдас Трегомен был в комнате уже через минуту. Молодой капитан бросился ему на шею:
— Нашел!…
— Что нашел, мой мальчик?
— Нашел геометрическое соотношение… Я понял, как связаны между собой три островка, и знаю, где должен находиться четвертый!…
— Что ты говоришь?! — испугался Жильдас Трегомен.
Жюэль казался таким взволнованным, у него был такой блуждающий взгляд, что Трегомен невольно подумал так же, как и Эногат,— уж не помешался ли молодой капитан?…
— Нет, нет,— сказал Жюэль, почувствовав, что думает о нем Трегомен,— нет, я в своем уме! Так слушайте!…
— Слушаю!
— Наши три островка расположены на линии окружности. Так вот, представим себе, что они находятся на плоскости; соединим их попарно прямой линией — линией, которую «достаточно провести», как сказано в документе,— и проведем перпендикуляр к центру каждой из этих двух линий… Два перпендикуляра встретятся, и на этой центральной точке, на этом «полюсе», так как речь идет о сферической[486] поверхности шара, и должен находиться четвертый островок!
Простейшая геометрическая задача, как видит читатель. И ее Камильк-паша, с помощью капитана Зо, применил на практике!… И если это решение не пришло в голову Жюэлю раньше, то только потому, что он не обратил внимания на то, что три островка — это три точки на одной окружности.
Для решения задачи понадобился всего лишь хорошенький маленький пальчик Эногат, случайно описавший эту трижды благословенную окружность…
— Невозможно! — все еще не верил своим глазам Жильдас Трегомен.
— И тем не менее это так, господин Трегомен! Посмотрите сами и убедитесь!
Поставив глобус перед Трегоменом, Жюэль провел окружность сквозь три островка. Окружность проходила через следующие точки, дававшие Камильк-паше большие возможности для выбора: Маскат, Баб-эль-Мандебский пролив, экватор, Маюмба, острова Зеленого Мыса, тропик Рака, мыс Фарвель в Гренландии, остров Западный Шпицберген, острова Адмиралтейства, Карское море, Тобольск в Сибири, Герат в Персии. Итак, если Жюэль прав, то четвертый островок должен находиться в центре окружности, проведенной через три островка, в той точке сферического отрезка шара, полюс которого совпадает с центром.
Жильдас Трегомен не мог прийти в себя от изумления. Молодой капитан, совершенно не владея собой, ходил взад и вперед по комнате, то прижимая к груди глобус, то целуя свежие щечки Эногат, куда более приятные, чем этот грубо раскрашенный картонаж, и повторял:
— Это она нашла, господин Трегомен… Без нее мне никогда бы и в голову не пришла такая мысль!
Глядя на взволнованного Жюэля, Трегомен пришел в неистовый восторг. Он подпрыгнул раз, другой… Потом стал покачиваться на месте, округлив руки с грацией сильфиды[487]весом в двести килограммов. Потом стал раскачиваться все сильней и сильней, со штирборта на бакборт, как никогда не приходилось качаться «Прекрасной Амелии» на Рансе, а как раскачивался «Порталегри» с грузом веселых слонов. И наконец ужасным голосом завопил песню Пьера-Сервана-Мало:
У меня есть дол, дол, дол!
У меня есть го, го, го!
У меня есть та, та, та!
Долгота!
Долгота!
Долгота!
Наконец друзья угомонились.
— Надо предупредить дядю! — сказала Эногат.
— Предупредить дядю? — переспросил Трегомен, несколько смущенный этим предложением.— А не разумнее ли пока помолчать?
— Надо подумать,— согласился Жюэль.
Позвали Нанон и в нескольких словах все ей объяснили. На вопрос Жюэля, как поступить в отношении ее брата, старая бретонка ответила:
— Мы ничего не должны от него скрывать.
— А если его опять постигнет разочарование,— заметила Эногат,— перенесет ли его наш бедный дядя?
— Разочарование? — воскликнул Трегомен.— Нет, на этот раз — нет!…
— В последнем документе сказано определенно, что сокровища зарыты именно на четвертом островке,— добавил Жюэль,— а четвертый островок расположен в центре круга, который мы описали, и на этот раз я твердо убежден…
— Тогда я позову брата! — объявила Нанон.
Через минуту в комнате Жюэля появился дядюшка Антифер, нисколько не изменившийся, по-прежнему озабоченный, все с тем же отрешенным взглядом и сумрачным выражением лица.
