200 дней на юг: автостопом из Москвы в южную Африку - Кротов Антон Викторович
Целую неделю я прожил в российском торгпредстве, в выделенной мне пустующей квартире. В столовой кормили очень вкусно. Консул забрал мой паспорт, выдав взамен его ксерокопию, посоветовал как можно меньше шляться по городу и занялся продлением моей визы в Министерстве внутренних дел. Сотрудники этого министерства, увидев мой паспорт, полный виз, среди которых оказалась виза вражеской Замбии, — сочли меня шпионом Унита, и консулу потребовалось три рабочих дня, чтобы продлить меня на пять дней. С трудом, за 50 долларов, с разрешения замминистра внутренних дел Анголы, меня удалось легализовать.
За эти дни консул рассказал мне немало интересного о наших соотечественниках в Луанде. В городе обитает около 800 "советских" граждан. Половина с российскими паспортами, ещё человек триста — украинцы, тоже в основном этнические русские, но с украинскими паспортами. Если им что-то нужно, например паспорт продлить, — такие паспорта приходится отсылать в ЮАР, в Преторию, где находится ближайшее посольство Украины. А ещё есть 60–80 белорусов (тоже русские, но с белорусскими паспортами); узбеки; по паре киргизов, казахов… Один таджик в Луанде есть. У него всё время проблемы с таджикским паспортом. Нашему консулу приходится время от времени выдавать ему справки: да, подтверждаем, что такое государство, Таджикистан, действительно существует!
Помимо Луанды, россияне есть и в других местах, например на алмазной шахте, в глубине страны, и на строительстве ГЭС. Одно время эвакуировали их — униговцы подошли, — а вот опять отогнали их, и опять русские работают.
Есть "советские" и на территории повстанцев Унита. Вообще, у унитовцев нет какой-то определённой территории, хотя были времена, когда у них была почти вся восточная половина страны, и всерьёз шли переговоры о том, чтобы разделить Анголу вдоль: восточная половина Унита, западная — правительство. Но теперь передумали. На унитовской территории много украинцев, которые обслуживают их как лётчики; а вот русских, когда они сбивают, берут в плен. Есть, конечно, и мирные профессии, например, строители колодцев: так их не трогают ни правительственные, ни Унитовские войска: понимают, что всем эту воду пить.
А в Луанде, как и в Намибии, очень много русских моряков. Большинство работают на рыболовецких судах, или на танкерах, возят нефть. Бывает, что и пароходы угоняют: за прошлый год с нашими было шесть таких случаев. Вот, например, случай: везли нефть в Кабо-Верде; танкер арендованный, срок аренды кончается, последний рейс. Хоп! — поплыли в Европу, нефть продали (на два миллиона долларов), танкер продали, а сами разбежались в разные стороны. А ещё делают и так: плывут в Намибию, там, в Уолфиш-Бее, кораблю оформляют другие документы, липовые, перекрашивают, дают другое название, и он плывёт куда-нибудь на Тайвань под флагом Панамы или Белиза, — и продают его там.
Поэтому ангольцы сейчас купили несколько быстроходных сторожевых катеров. Если видят, что ночью пароход огни погасил и сматывается, они сразу за ним, сигнальная ракета: всем стоять! Он не останавливается; выстрел по курсу: если не остановитесь, буду стрелять по рубке! Тут у них голова проясняется, и они останавливаются.
А бывает и наоборот. Был пароход, у которого исчез хозяин. А русская команда осталась, и четыре года (!) они жили в бухте Луанды. Питались рыбой, побирались на других судах и продавали свой пароход по частям. Всё ждали, что появится хозяин и даст им зарплату за все эти годы. Но хозяин так и не появился, а продать весь пароход сразу — вовремя они не сообразили. А потом стало поздно: пароход окончательно сгнил и начал медленно тонуть, прямо в бухте Луанды. Только тут эти моряки обратились в консульство за помощью. Но что тут сделаешь? хозяина уже не найти, пароход никуда не годится — отбуксировали его километров на пятьдесят, на пароходное кладбище. А горе-моряков (их около сорока человек было) через пару месяцев отправили домой на военных самолётах. (Самолёты эти изредка летают в Евпаторию и Ташкент, но редко, несколько раз в год, и морякам пришлось дожидаться в Луанде ближайшего рейса.)
А другие, наоборот, умудряются продать совсем негодные пароходы. Один русский деятель нашёл трофейный пароход, выпущенный ещё в царской Болгарии. Его покрасили, а дырки заклеили газетой и так закрасили с обеих сторон — а дырки были здоровые, так, что голова могла пролезть; выше ватерлинии, конечно. И продал этот пароход, как новый, какому-то нигерийцу. Тот купил и обнаружил подставу; продавца судили, еле удалось выручить его и отправить на Родину.
А вот вообще необычный случай. Задержали пароход наших, которых купил один итальянский мафиозо для организации переворота в Экваториальной Гвинее. Но по ошибке они приплыли в Анголу, в город Кабинда. Их арестовали, а они: не знаем, что везём, нам сказали, что это сельхозоборудование. А на ящиках написано: Guns. Made in USA. А также: Ammunition. Made in USA. Капитану грозило 25 лет тюрьмы, но и его удалось отмазать и отправить на Родину — по дтем предлогом, что в ангольских тюрьмах нет условий для содержания иностранцев. Условий действительно не было — даже воды не было, не говоря уже о еде. Но в этом году здесь наконец открыли специальный комплекс для иностранцев, где уже сидят, в основном за экономические преступления. Но и туда лучше не попадать.
Русские лётчики, летающие в Анголе, регулярно падают, и вот почему это происходит. Покупают где-нибудь на свалке в Магадане старый самолёт за 30 тысяч долларов, чинят кое-как, перегоняют в Киев (причём там его только лётчики-испытатели могут пилотировать), а потом в Анголу. На него делают новые документы и он летает, как новенький.
В среднем же самолёт б/у стоит не тридцать, а шестьдесят тысяч долларов. Ещё столько же надо, чтобы перегнать его сюда и привести его в божеский вид. Загрузка нормативная 12 тонн. Максимально, если пустые баки и т. д., можно загрузить в него 16 тонн. Но, стараясь больше заработать, туда грузят 20, или даже 24 тонны. Официально он везёт 12 тонн, а остальное — левый груз, его доставка стоит доллар за килограмм. И до самого верха забивают самолёт, а там, под потолком, ещё человек сорок ангольцев лежат на грузе, с них по сто долларов собирают за проезд. И вот за один рейс выходят шальные деньги, левый доход за день равен месячной официальной зарплате экипажа.
Самолёт за квартал приносит сотни тысяч долларов чистой прибыли. За такие деньги можно было бы своевременно чинить самолёты, но обычно этим не занимаются. В прошлом году сгорело 26 лётчиков, и очень много ранено; пять самолётов пропало без вести. На востоке страны настоящие джунгли — найти можно только если сразу, быстро искать; потом всё зарастает, за несколько дней. Был случай: в один город самолёты 200 рейсов в сутки делали, пока за него бои шли; это получается каждые пять минут самолёт летел, один за другим. И вот один упал, все видели, где. Направили туда поисковую партию солдат, они всё прочесали, на километры, все джунгли — и нашли только остатки вертолёта, который десять лет назад у нас пропал и найти не могли. А самолёт, что только что упал, не нашли. Отправили вторую партию на поиски — так уже и вертолёт найти не смогли.
Недавно правительство Анголы подписало указ о запрете русской авиации, оттого что всё время падали. Один самолёт упал прямо на городской рынок в Луанде, погибло больше ста ангольцев — и тогда нашим летать запретили. Сразу в восточных провинциях цены взлетели вверх: банка пива, которая в Луанде стоит полдоллара, — там она до 5 долларов подскочила. На машинах-то не увезёшь! Но наши быстро перекрасились: сделали документы, что они не российские самолёты, а из Сан Томе и Принсипи (там, на островах, и местные авиаторы сидят под пальмами и выдадут любые документы), или вот ещё великая авиационная держава — Босния и Герцеговина. Под этим флагом и летают, и проблем никаких.
