В тени кокосовых пальм - Илья Васильевич Сучков
Журналист Барон де Ливьера и проводник Садерис — знатоки джунглей: любой слон уступит им дорогу
Медленной поступью огромное животное вновь начало приближаться к нам. Расстояние сокращалось. Шесть метров, пять, четыре, три… Проводник почти по пояс высунулся из джипа и опять громко крикнул слонам что-то повелительное, угрожающее. Слоны остановились. Задний свернул в сторону и начал пробираться через кусты. Слониха стояла как вкопанная. Проводник попросил нашего знакомого без шума и рывка отъехать немного назад. Тихо заработал мотор — джип медленно, очень медленно тронулся с места. Слоны наблюдают. Еще один гортанный крик нашего проводника слонихе, и та, сделав два-три шага вперед, получила возможность свернуть в сторону. Пятясь назад, она как бы присела в кювете, уперлась в кусты, освобождая нам путь. Джип вновь медленно и незаметно подался вперед и начал двигаться. Слониха продолжала с опаской наблюдать за нами… Лишь отъехав метров на двести, мы и вздохнули свободно. А слоны собрались на дороге, и мы еще долго видели их, стоящих там на одном месте.
Только в бунгало мы по-настоящему пришли в себя. Нам захотелось узнать, почему дикие слоны подчинились воле безоружного человека, какие слова говорил слонам проводник.
— Какие слова? — начал Садерис. — Это набор буддийских заклинаний. Их трудно перевести, но основной смысл — требование, чтобы слон уступил дорогу.
— А послушались бы слоны, если бы эти слова говорил кто-нибудь из нас?
— Нет, — сказал проводник, — потому что все зависит от интонации, выражающей ваше внутреннее состояние, вашу решимость и убежденность. Вы же в это время были испуганы. У слонов, как и у других зверей, есть определенное представление о человеке. Они считают его сильным существом и поэтому всегда как бы робеют перед ним. Но если только звери почуют испуг людей (а испуг этот они чуют в прямом смысле слова по испарению человеческого пота), то смело идут в наступление.
— А приходилось ли вам раньше бывать в ситуациях, подобных сегодняшней? — спросил я.
— Почти нет, — ответил проводник. — За двадцать пять лет моей работы это второй раз. Нынешний случай был особенно опасным: нам встретились слоны со слоненком. Каждый из вас, вероятно, думал, что он на волоске от смерти.
— Вообще, слоны довольно мирные существа, — продолжал Садерис. — Но и среди них есть опасные и злые, особенно одиночки. Слоны, как правило, живут семьями, где может быть только один вожак. Когда встречаются два самца, претендующие на роль вожака, между ними начинается бой. Победивший остается с семьей, второй уходит и бродит один. Вот этот самец, которого в народе зовут «оборванный хвост», — самый опасный. Иногда детеныш рано остается без родителей и как бы лишается воспитания. Он также озлобляется и становится более опасным для человека, чем другие слоны.
В свою очередь, Барон де Ливьера рассказал нам, что Cадерис давно работает здесь. Власти хотели сделать его старшим над лесничими и проводниками, но он отказался: не захотел сидеть в конторе. Он любит лес и его обитателей и не желает расставаться с джунглями.
— Поэтому, — добавил он, — когда сегодня днем вы мне давали различные советы, я никого не слушал, кроме Садериса. Я тоже не впервые здесь и кое-что знак о слонах. Их сильно раздражает шум мотора, вот почему сегодня я старался как можно осторожнее включать зажигание и без рывка подавать джип вперед и назад.
— Скажите, — спросили мы, — вот существуют всякие легенды о слонах, будто в предчувствии смерти они уходят в отдаленное и доступное лишь им место — кладбище — и там умирают. Правда ли, что человек никогда не видел трупа слона?
— Не знаю, я не видел, поэтому сказать ничего не могу. Но вот как рождаются слоны, я видел и, если хотите, расскажу.
Мы готовы были слушать хоть до утра. Нас теперь все интересовало о слонах: как они рождаются, сколько живут, как питаются, спят — в общем, все, все.
— Случилось это года два назад, — начал свой рассказ Барон де Ливьера. — Как-то раз, возвращаясь вечером после поездки по джунглям, мы заметили неподалеку беременную слониху. Она шла по направлению к реке. Особого значения мы этому не придали. Но когда вечером вот здесь, на веранде, сидели и пили чай, то услышали трубный, как бы предсмертный вопль гиганта. Столько было боли и мольбы о помощи в этом зове, что мы не могли сидеть спокойно. «Идти туда очень опасно, — предупредил проводник. — Тем более что мои слова-заклинания не действуют на слонов при таких обстоятельствах».
— Мы решили, — продолжал Ливьера, — поехать и посмотреть издали. Наш джип медленно пробирался в ночных джунглях, прорезая тьму светом фар. Вдруг мы услышали в стороне тяжелые вздохи и стоны и ярдах[5] в двадцати пяти от реки увидели в свете фар лежащую на боку огромную слониху. Рядом с ней стояли еще четыре слона. Они заметили нас, тревожно подняли хоботы, протрубили и удалились глубже в лес. Тут мы заметили малыша. Мать поднялась на ноги и встала около него. Мы решили подъехать поближе с другой стороны, чтобы лучше рассмотреть новорожденного. Малыш закопошился, пытаясь подняться на ноги. Мать обхватила его хоботом и помогла ему. Слоненок был очень темный, ростом не больше двух футов[6]. Мать пропустила его под себя, после чего оба медленно прошли в кусты, укрываясь от света фар…
— Это действительно редкий случай. Мало кто видел такое, — продолжал рассказ наш знакомый. — К счастью, все обошлось благополучно. Слоны, как вы, наверное, знаете, приносят потомство раз в четыре года, и беременность у слонихи продолжается двадцать два месяца. Для родов они удаляются в малодоступные для человека места. Мы бы, конечно, ничего не увидели, если бы не преждевременные роды. Не успела дойти.
Слоны никогда не покидают слониху во время родов. Они выполняют роль акушеров и нянек и даже готовят для нее «постель»: разрыхляют землю, делают какое-то подобие подушки. Когда начинаются схватки, они массируют хоботами живот слонихи, стараясь облегчить боли.
Давно закончилось чаепитие, а мы все не расходились. Мерещилось, что слоны где-то здесь, рядом, только скрыты мраком тропической ночи. Может быть, даже стоят вокруг нашего бунгало и, слушая рассказы де Линкеры и Садериса, одобрительно покачивают хоботами.
