Всеволод Галкин - Врач в пути
Планировались лекции и беседы на санитарно-просветительные темы, работа в медицинских комиссиях вместе с врачами соответствующих профилей: терапевтами, инфекционистами, фтизиатрами, окулистами. Предполагалось также вместе с китайскими коллегами познакомиться с работой лечебных учреждений, на базе которых развертывалась деятельность отборочных комиссий. Все эти мероприятия намечалось провести силами китайских врачей при консультативной помощи смешанной советско-китайской медицинской группы; мы должны были не только руководить медицинским обследованием, но и непосредственно участвовать в решении спорных вопросов. Предполагалось, что если в советской части медицинской группы (или комиссии) есть терапевт и окулист, то в китайской части этой группы (комиссии) будут другие специалисты, в частности хирург, фтизиатр, инфекционист, дерматолог.
В общем, группе вменялось в обязанность помогать китайским специалистам на местах во всем необходимом — от организации противоэпидемических мероприятий до консультаций в лечебных учреждениях.
Как уже говорилось, в тот период тысячи китайских юношей и девушек направлялись в Советский Союз: ехали в вузы, в техникумы. Особенно много рабочей и крестьянской молодежи направлялось в профессионально-технические училища для освоения важнейших производственных специальностей.
Вся предварительная организационная работа была закончена в Пекине в течение двух-трех дней, и мы выехали в провинцию Хэнань выполнять конкретное задание.
Дорога в Хэнань. Чаепитие
На пекинском железнодорожном вокзале раздаются пронзительные крики носильщиков, продавцов фруктов, мороженого, сластей. В общем зале ожидания многолюдно, но нас препровождают в апартаменты для «кадровых работников», где до отправления поезда угощают традиционным чаем.
Чай в Китае подают в небольших чашечках, очень горячий, без сахара. Пьют не спеша, смакуя. Напиток действительно хорош. Я не знаток чая, но аромат местного — ни с чем не сравним: он не приторный, очень тонкий, душистый. На дне чашечки остаются лепестки чайного цветка. Достаточно одной чашки, чтобы утолить жажду и вернуть бодрость. Видимо, в местных сортах чая высоко содержание кофеина. Пить чай по-китайски нужно «с чувством, толком, с расстановкой». Чаепитие сопровождается беседой и затягивается иногда на много часов.
Мы хвалим чай, и это радует наших спутников и провожающих. Они предлагают пить еще и еще. Настойчиво предлагают. У нас сложилось впечатление, что в Китае считается приличным согласиться отведать кушанье или напиток лишь после третьего-четвертого приглашения. Что это — «китайские церемонии»?
Провожающие засуетились. Объявлена посадка, идем к поезду. У входа на перрон — солидная вооруженная охрана, кстати сказать, мы постоянно сталкивались с этим при входе во все министерства, крупные учреждения, на заводы, фабрики. Охранники тщательно проверяют наши документы. Убеждаются в наличии специального разрешения органов общественной безопасности на выезд из Пекина в провинцию. Проверяют также визы в паспортах. Внимательно сличают фото с нашим «обликом». Долго изучают проездные билеты. Охрана строгая, лица солдат и офицеров суровые, на этот раз никто не улыбается.
Наших провожающих на перрон почему-то не пустили, хотя все они — весьма ответственные «кадровые работники». С нами едут Лю и молчаливый юноша, у которого из-под короткой навыпуск рубашки торчит кобура пистолета.
Вагон «высшего класса» не тесный, но двери купе открываются в коридор, что затрудняет проход; есть очень полезное приспособление: пассажир на верхней полке пристегивается простой системой широких кожаных ремней — при толчке поезда нет опасности свалиться.
Мы с А. В. Хватовой едем в разных купе. Как объяснил проводник, она должна путешествовать в купе «для дам». Это правило соблюдается здесь неукоснительно. После сигнала к отправлению главный кондуктор проходит вдоль состава и снаружи запирает все вагоны на ключ, на стоянках же открывает их.
Поезд быстро набирает скорость; мы едем на юг Китая. За окнами ночной мрак. Поговорив немного перед сном с Лю на разные темы (Лю — интересный собеседник), засыпаю под мерный стук колес.
Наш спутник с пистолетом заглянул в купе и, убедившись, что мы на месте, остался сидеть в коридоре на откидном стуле напротив двери. Проснувшись рано утром, я застал его в той же позе, он имел довольно свежий вид, улыбался и, показывая пальцем в окно вагона, говорил: «Синьсян», давая понять, что цель поездки близка.
Выходим. Туманное утро. Моросит дождь.
Синьсян. Трудовые будни
Синьсян — окружной город провинции Хэнань с небольшим вокзалом; на привокзальной площади нас уже ожидали встречающие — председатель городского народного комитета и начальник больницы — так именуют здесь главного врача.
По дороге в гостиницу мы договорились встретиться и обсудить план работы на сегодняшний день. Наскоро пообедав, поехали на местный сборный пункт, где наши коллеги — китайские терапевты, хирурги и дерматовенерологи — проводили медицинский осмотр большой группы юных (от 17 до 20 лет) неквалифицированных рабочих и крестьян из этой местности, направляемых в профессионально-технические и сельскохозяйственные училища Советского Союза. Сразу же познакомившись с китайскими коллегами, мы включились в работу, которая и продолжалась на этом пункте две недели, пролетевшие как один день, ибо каждый час был предельно насыщен.
В городе Синьсян сложная обстановка, он сильно пострадал от только что случившегося наводнения: небольшая река после сильного дождя вышла из берегов. Да это неудивительно: ложе реки из намытого лёсса возвышается над уровнем городских улиц, и сильный дождь привел к тому, что потоки воды хлынули на город. Это, к сожалению, здесь бывает нередко. Последствия наводнения ликвидировались силами местного населения. Мы были свидетелями большого энтузиазма всех жителей, в том числе партийного актива, многих «кадровых работников», которые сутками откачивали воду, восстанавливали дамбу. Первый секретарь горкома КПК, с которым мы также познакомились, работал за троих, был на самых трудных участках. Мы тоже хотели принять участие в борьбе со стихийным бедствием, однако нас вежливо, но решительно не пустили. Объяснили: «Отправление наших юношей в СССР сейчас важнее, чем борьба с наводнением». К тому же последствия катастрофы в основном были уже ликвидированы.
Частые наводнения сильно подрывают благополучие этого и без того небогатого города. Отсутствие канализации, ветхие одноэтажные дома, немощеные улицы. Скученность населения огромная: в этом небольшом (по китайским масштабам) городе живет четверть миллиона человек. Сильно сказывается жилищный кризис: впервые в жизни мы видели людей, ночующих на тротуарах, вдоль стен домов (благо, ночи теплые), на циновках. Это или бездомные, или горожане, живущие в невероятной тесноте. Видели и плавучие дома — джонки, стоящие на приколе у берега. Голые ребятишки резвятся у берега, мужчины стирают белье или готовят обед. Странно видеть женщин, курящих трубку. Китаянки любят покурить трубку во дворе дома или на «палубе» своей джонки во время редкого досуга, а иногда и во время работы. Как объяснил нам Лю, здесь и южнее в Китае царит матриархат: женщина явно занимает главенствующее положение в семье.
