Тим Северин - Экспедиция «Уллис»
Без воображения и теперь не обойтись, чтобы представить себе начало увековеченного поэтом несчастливого плавания. Великая осада завершилась. Клубы дыма над хаотичным нагромождением опаленных руин свидетельствуют, что вражеский город подвергся разорению. Его защитники либо убиты, либо — живая добыча — ждут, закованные в цепи, как обернется их судьба. Каждый победитель получает долю согласно своему рангу. Пленники мужского пола станут в Греции рабами, женщин обрекут на самые тяжелые домашние работы, наиболее миловидных ждет роль наложниц. Как ни парадоксально, первейшая среди женщин разоренного города, та самая, чья неверность явилась причиной войны и побоища, возвратится домой с почетом и полным комфортом. Вероломная царица Елена, похищение которой чужеземцами вызвало конфликт, воссоединяется с супругом и готова вновь занять место в своем дворце в Спарте. Десять лет (по словам поэта) ожесточенных боев принесли желанный результат, захватчики не зря пересекали море, и теперь греческое войско готовится отбыть из Трои домой.
Греки — точнее, ахейцы, как их обычно называет Гомер, — намеревались совершить обратный путь таким же порядком, каким пришли под Трою, в составе могучей армады, собранной десятью годами раньше для тщательно подготовленного честолюбивыми воителями похода. В армаде были представлены все области Греции, включая острова, и во главе каждого отряда стоял свой военачальник. Больше всего кораблей привели предводители соединенного войска: муж Елены — спартанский царь Менелай, владения которого находились на юго-востоке южного полуострова Греции — Пелопоннеса, и его брат, царь Агамемнон (от величественной столицы его царства, также расположенного на Пелопоннесе, — Микен — получила свое имя Микенская цивилизация). Царем царей в этом союзе можно считать Агамемнона, снарядившего сто кораблей, тогда как самые маленькие отряды насчитывали около полутора десятков судов, предоставленных небогатыми мелкими общинами. Но начальники этих отрядов тоже участвовали в большом совете, который собрался, чтобы обсудить вопросы, связанные с возвращением на родину. Разгорелась жаркая дискуссия. Не обошлось без споров из-за раздела добычи. Кое-кто был недоволен, считая себя обделенным. Были также заботы, связанные с плохим состоянием кораблей. От времени и скверного ухода прогнили корпуса судов и сопрели канаты. Возникли разногласия относительно наиболее безопасных путей обратного плавания. Одни хотели идти прямо через Эгейское море от Трои на побережье Малой Азии до прибрежных островов Греции. Другие предпочитали менее рискованный маршрут, предлагали следовать вдоль берега на юг до точки, отделенной кратчайшим расстоянием от Греции. Согласованного решения принять не удалось. Еще во время осады между членами союза шли бесконечные споры и раздоры. Теперь же победа возымела обычное центробежное действие: победители грызлись между собой, и союз разваливался.
В конце концов армада разделилась на два главных отряда. Наиболее нетерпеливые во главе с Менелаем взяли курс на юг вдоль побережья Малой Азии, с тем чтобы возможно дольше идти от острова к острову. Второй отряд, руководимый Агамемноном, задержался под Троей. Очень странно повела себя одна маленькая группа, насчитывавшая всего двенадцать кораблей. Сначала она пошла вместе с отрядом Менелая, однако менее чем через сутки, дойдя до острова Тенедос, повернула кругом и воссоединилась с эскадрой Агамемнона. После чего вдруг снова отделилась и направилась совсем в другую сторону — на северо-запад.
Всякий, кто с кораблей Агамемнона наблюдал, как двенадцать судов скрываются за горизонтом, зная, что ими командует Улисс, мог представить себе его замысел. О нем было хорошо известно, что он своей выгоды не упустит, и сам Улисс хвастливо именовал себя грабителем городов. Он явно отправился на поиски того, что позднейшие поколения военных назовут выгодными целями. Где немного поторговать, а где и пограбить, если жители приморья слабы или не готовы дать отпор. Изо всех участников греческой армады маленькому отряду Улисса предстояло совершить наиболее долгое плавание по пути домой. И было вполне естественно попытаться приумножить свою добычу, добавить что-нибудь к троянским трофеям.
Однако вышло иначе. Ни одному из кораблей честолюбивого флотоводца не было суждено вернуться домой. Все шестьсот воинов и моряков, не считая пленников и прочих, погибли; лишь командир отряда уцелел. Только ему довелось вновь увидеть свою родину и поведать чудеса о виденных им землях.
Ныне, 3 тысячи лет спустя, мы задумали проверить, сохранилось ли хоть одно материальное свидетельство, позволяющее определить, что правда и что ложь в его рассказе. Нам предстояло, основываясь на истории Улисса, пройти по предполагаемым следам его двенадцати кораблей, которые отделились от армады и взяли курс на северо-запад. Где-то на зеркале Средиземного моря нам могли встретиться отражения мира, описанного подлинным Улиссом.
Глава 3. Грабитель городов
— Масла! Еще оливкового масла для рулевых весел! — звучал веселый призыв членов команды, обращенный к стоящему на носу Назыму, который сегодня дежурил на камбузе. Дежурил всем на радость, ибо хотя официально Назым числился у нас фотографом, он оказался еще подлинным артистом в кулинарии.
Рецепты его родной сирийской кухни преображали рис, овощи и чечевицу в аппетитнейшие блюда, так что остальные члены команды весьма охотно помогали ему мыть, чистить и резать. Ростом чуть больше полутора метров, сухощавый, с огромными темными печальными глазами под навесом черных густых бровей, с щетиной на щеках и лихо повязанным пестрым платком на голове, Назым походил на миниатюрного пирата-бербера. Нарочито вращая глазами, он сверкнул белозубой улыбкой из-под усов и нырнул под переднюю гребную банку, где хранилась наша провизия. И вот уже из рук в руки передается на корму жирная фляга с оливковым маслом.
— Держи! — сказал мне судовой врач Джон. — Подарок для Улисса.
Наливая в кружку масла, чтобы смазать им кожаный ремень, которым крепилось одно из рулевых весел, я думал о том, какая пестрая команда собралась на борту «Арго». С Назымом я познакомился в Бахрейне, где он работал фотографом в министерстве информации. Джона мне порекомендовал как великого любителя морских путешествий врач, ходивший со мной на «Арго» в прошлом году, и Джон проявил себя отличным помощником капитана. Американец Рик отыскал меня осенью прошлого года, когда я был гостем Национального географического общества в Вашингтоне, и попросил взять его простым матросом. Услышав, что прежде он был вертолетчиком, я не очень хорошо представлял себе, как его квалификация может пригодиться на борту копии галеры бронзового века. Однако я зря беспокоился. Рик оказался мастером на все руки; он одинаково умело справлялся и с плотницкой работой, и с различными снастями, и с надувной лодкой. Когда нужно было что-то фотографировать, Назым, сидя со своими камерами, вертел головой над бортом, словно любопытная белка.
