Йорген Бич - За аравийской чадрой

Там, где осадки совсем ничтожны, воду качают из глубоких колодцев. Недра Аравийского полуострова заполнены огромными подземными озерами, в которых скопляется дождевая вода. По подземным рекам вода течет в море. Значит, чтобы выкачивать из них воду, надо пробурить скважины. Но брать можно лишь строго определенное количество пресной воды, то есть всю ту воду, которая течет в море, и ни на литр больше. Если вы выкачаете не всю пресную воду, то часть ее будет для вас потеряна, что недопустимо в стране, страдающей от жажды. Если же не остановить вовремя насосы, то в подземные русла устремится морская вода, и вода в колодцах станет соленой.

Дар султана

На этот раз я не привез в Мукаллу каких-либо диковинных животных; новый султан гораздо меньше интересовался зоологией, чем его отец. Но приехал я все-таки не с пустыми руками. Я привез воистину хороший подарок, который, как мне казалось, доставит султану большую радость. Это была копия цветного фильма, который я снял в Мукалле в прошлый раз. И к слову сказать, эта копия была гораздо транспортабельнее, чем страусы.

Я предполагал, что фильм станет моей въездной визой в сказочную страну «Тысячи и одной ночи» и, может быть, позволит мне пробиться сквозь стену таинственности, которая окружает Саудовскую Аравию.

И вот однажды мне принесли приглашение явиться к султану.

— Не забудьте захватить с собой подарок, — сказал гонец.

Думаю, что это напоминание он сделал не от имени султана, а, так сказать, по собственной инициативе, ибо весь город уже знал, что я привез цветной видовой фильм о Мукалле. Много раз я ловил себя на размышлении: а что султан подарит мне взамен? Ведь на Ближнем Востоке принято обмениваться ценными дарами: если я сделал дорогой подарок, значит, я могу рассчитывать на подарок примерно такой же ценности.

Почему-то пришло в голову, что, возможно, султан подарит мне княжескую одежду. Такие вещи случались. А глядя на султанский подарок, я бы с удовольствием вспоминал о своем визите в Мукаллу. Однако настоящая княжеская одежда с золотой отделкой и золотым шитьем стоит все-таки настолько дорого, что даже султану ее цена может показаться непомерной, поэтому рассчитывать на подобные подарки было по меньшей мере опрометчиво. С другой стороны, если бы султан вздумал пригласить кинооператора, чтобы снять видовой фильм, это обошлось бы ему в несколько тысяч крон.

Я представлял себе и другие подарки, и в конце концов фантазия завела меня так далеко, что мне вспомнилась вдруг сказка Андерсена «Торговка яйцами».

Мои мечты были прерваны появлением роскошного лимузина, который остановился у подъезда. На радиаторе развевался султанский вымпел, и не прошло и нескольких секунд, как вокруг машины собралась толпа народа.

Когда машина свернула на площадь перед султанским дворцом, я увидел дворцовую стражу. Солдаты были одеты в мундиры европейского покроя, на голове у них красовались ярко-красные тюрбаны, а ноги были босые… Они взяли на караул, я поднялся по многочисленным ступенькам широкой лестницы и вошел во дворец с запутанным лабиринтом коридоров. Этажи в нем расположены таким образом, что вам нужно либо подняться, либо спуститься на несколько ступенек, чтобы перейти из одного зала в другой.

Наконец меня ввели в громадную комнату, обставленную очень массивной и весьма безвкусной мебелью самых различных стилей. Ожидая, пока появится султан, я насчитал сорок пять ламп, и среди этих сорока пяти не было даже двух, которые бы хоть в какой-то мере гармонировали друг с другом. Здесь было все: от обыкновенных электрических лампочек и зеленых ночников до клубнично-красных люстр, усыпанных искусственным жемчугом, люстр в виде перевернутых тарелок и, наконец, разноцветных лампочек, которые были бы вполне уместны в саду на даче. Комната была убрана с большой претензией на европейский «вкус», что выглядело вдвойне нелепо на фоне стрельчатых окон, украшенных мозаикой, и изящных балконов.

Вот сколько наблюдений я успел сделать до того, как в комнату вошел султан.

Я не сразу его узнал. Он сутулился и казался каким-то вялым и апатичным. На нем был светлый костюм, все лицо закрывали большие роговые очки. Когда он жестом предложил мне сесть на огромный диван и сам сел рядом, мне показалось, что он все время испытывает какое-то странное беспокойство. Прошло немало времени, прежде чем завязался разговор. Его нервозность передалась и мне, и первые пятнадцать минут мы лишь обменивались общими фразами. Потом нам подали чай и разлили его в несколько необычные, но очень красивые маленькие чашечки.

Потом мы перешли в другой зал, во всю длину которого на широченном ковре стояли самые изысканные яства, какие только можно себе представить. Во время праздничных пиршеств вы сидите прямо на полу, а перед вами высится целая гора промасленного риса.

Вы зачерпываете рис сразу своей тарелкой и приступаете к трапезе. Берете пальцами из многочисленных блюд большие куски мяса, горох в. оливковом соусе и всевозможные деликатесы, обильно сдобренные приправами, все это обваливаете — тоже пальцами — в рисе и отправляете в рот. Однако справиться с куском мяса здесь не так-то просто, ибо есть можно только правой рукой, тогда как левая рука считается нечистой. Нельзя откусывать от целого куска мяса; можно лишь отщипнуть от мяса правой рукой маленький кусочек и проглотить его, стараясь не уронить при этом весь кусок на пол. А какое нужно искусство, чтобы съесть рис и не высыпать его в рукава… Тем не менее я выдержал все эти испытания настолько успешно, что один министр, приглашенный на обед, спросил, где я научился есть рис пальцами. Я бы мог рассказать, что этому искусству меня научили грузчики Бангкока, которые, между прочим, управляются с рисом гораздо проворнее, чем арабы; они мгновенно скатывают из риса маленький шарик, берут его тремя средними пальцами правой руки, а потом большим пальцем быстро опрокидывают шарик в рот! Но я решил не расстраивать почтенного министра.

Когда настало время уходить, я поднялся и бережно, обеими руками, передал султану жестяную коробку с фильмом о Мукалле, словно это не коробка, а драгоценнейший алмаз.

Он сдержанно поблагодарил меня, и тут, когда я спросил, нельзя ли сфотографировать его, у нас завязалась беседа. Лед недоверия наконец растаял, и он предложил, чтобы я снял его министра, потом его слуг и даже некоторых рабов.