Джек Лондон - Cердца трех
— Нет, — сказал Хозе, когда девушки попросили его дать им тоже глотнуть. — Один глоток пульки — и вы увидите еще много собак величиной с горного леопарда и людей с железными головами.
— Прекрасно, — подхватила вызов Никойя. — В таком случае бросьте в воду вашу бутылку из-под пульки и посмотрим, что вы увидите. У нас выплыли собака и мужчина, а у вас, может быть, появится сам черт.
— Я бы хотел увидеть черта, — ответил Хозе, потянув еще раз из бутылки. — В этой пульке кроется настоящий огонь мужества. Мне бы очень хотелось увидеть черта.
Он протянул бутылку своему товарищу, чтобы тот допил ее до конца.
— А теперь брось-ка ее в воду, — посоветовал ему Хозе.
Пустая бутылка с сильным всплеском упала в воду, и волшебство не замедлило сказаться: на поверхность воды выплыло чудовищное туловище убитого паука. Зрелище это оказалось слишком сильным для простых индейских душ. Юноши с таким испугом отшатнулись от ужасного чудовища, что перевернули свою лодку. Выплыв на поверхность, они направились к главному потоку, уносимые быстрым течением, а за ними более медленно следовала полузатопленная лодка. Никойя и Конкордия на этот раз слишком испугались, чтобы хихикать. Они прижались друг к другу и с испугом глядели на волшебные воды, следя в то же время уголками глаз, как перепуганные юноши поймали лодку и подтащили ее к берегу, затем вскарабкались на него и спрятались за деревьями.
Послеполуденное солнце стояло уже низко над горизонтом, когда девушки наконец отважились еще раз испытать волшебную силу вод. После продолжительной перебранки они решили бросить одновременно два кома земли. И в ту же минуту из воды вынырнули мужчина и женщина — Фрэнсис и царица. Девушки попадали от испуга в кусты. Оставаясь незамеченными, они наблюдали за тем, как Фрэнсис, поддерживая царицу, подплыл к берегу.
— Быть может, это всего лишь случайность… эти вещи могли случайно всплыть в то самое время, как мы бросали что-нибудь в воду, — шепнула Никойя Конкордии пять минут спустя.
— Но ведь когда мы бросали одну вещь, из воды всплывала только одна, — возразила Конкордия. — А когда бросили две, всплыли тоже две.
— Хорошо же, — сказала Никойя. — Давай еще раз убедимся в этом. Бросим еще что-нибудь вдвоем, и если ничего не появится из воды, значит, у нас нет колдовской силы.
Опять они бросили два комка земли, и на поверхность вновь всплыли мужчина и женщина. Но эти двое, Генри и Леонсия, оба умели плавать и поплыли рядом к естественной пристани. Подобно всем остальным, они вылезли на берег, вошли в лес и исчезли из виду.
Долго еще девушки-индианки ждали продолжения чуда. Ибо они решили больше ничего не бросать в воду и ждать: если что-нибудь появится из воды, значит, это простое совпадение, если же нет, то колдовская сила таится в них самих. Так они и лежали долгое время в засаде, наблюдая за волшебной водой, пока опустившийся мрак не скрыл ее от их глаз. Медленно и торжественно направились они в свою деревушку, уверенные в том, что на них лежит благословение богов.
Глава XXII
Только на следующий день после своего спасения из подземного потока Торрес прибыл в Сан-Антонио. Он пришел пешком, оборванный и грязный, а за ним по пятам следовал маленький мальчик-индеец, несший шлем Де-Васко. Торрес хотел показать этот шлем начальнику полиции и судье, как доказательство реальности его странных приключений, о которых ему не терпелось рассказать.
Первый человек, которого он встретил на главной улице, был начальник полиции. Завидев его, начальник издал громкое восклицание:
— Неужели это действительно вы, сеньор Торрес?! — и прежде чем пожать ему руку, набожно перекрестился.
Убедившись, однако, что перед ним настоящий человек из плоти, более того, весьма грязной плоти, начальник полиции поверил, что все увиденное им не сон.
Вслед за тем им овладела бешеная ярость.
— А я-то считал вас мертвым! — воскликнул он. — Что за мерзкая собака этот Хозе Манчено! Он пришел ко мне и заявил, будто вы умерли и лежали погребенным до самого дня Страшного Суда в недрах священной горы майя.
— Хозе Манчено глупец, а я, вероятно, самый богатый человек в Панаме, — с надменной важностью ответил Торрес. — Подобно прежним героям-конквистадорам, я преодолел все трудности и опасности и нашел сказочные сокровища. Я видел их собственными глазами. Поглядите!
Торрес сунул было руку в карман брюк, чтобы достать драгоценные камни, украденные у Той, Что Грезит, но, вовремя спохватившись, вытащил руку пустой. И без того множество любопытных глаз следили за ними, удивляясь его странному виду.
— У меня есть что порассказать вам, — сказал он начальнику полиции. — Но здесь не место для разговора. Я стучался у порога умерших и носил на себе саван мертвецов. Я водил компанию с людьми, которые умерли четыре столетия тому назад, но еще не истлели и на моих глазах погибли второй раз в пучине вод. Я прошел сквозь недра гор. Я делил хлеб и соль с Погибшими Душами и глядел в Зеркало Мира. И все это я расскажу вам, мой лучший друг, в более удобное время, ибо я сделаю вас таким же богатым, как и самого себя.
— А не хлебнули ли вы прокисшей пульки? — насмешливо спросил его начальник полиции.
— У меня не было во рту ничего крепче воды с тех пор, как я оставил Сан-Антонио, — последовал ответ. — Сейчас я отправлюсь к себе домой и утолю свою жажду стаканом доброй крепкой пульки, а затем смою грязь со своего тела и оденусь в чистую приличествующую моему положению одежду.
Однако Торресу не суждено было сразу попасть домой. Навстречу ему шел маленький оборвыш; издав возглас удивления, мальчик подбежал к испанцу и протянул ему конверт. Торрес немедленно узнал его — это была телеграмма, посланная Риганом по правительственному телеграфу:
«Все идет прекрасно. Необходимо задержать указанное лицо еще на три недели вдали от Нью-Йорка. 50 000 в случае удачи».
Взяв у мальчика карандаш, Торрес написал на обороте конверта ответную телеграмму:
«Пришлите деньги. Указанное лицо не вернется. Погибло в горах».
Еще два происшествия помешали Торресу осуществить свои планы относительно пульки и купания. На пороге ювелирной лавки старого Родригеса Фернандеса, куда он собирался зайти, его остановил старый жрец майя, с которым он расстался в священной горе. Испанец отшатнулся, словно от привидения, так как был вполне уверен, что старик утонул в зале мумий. Увидев жреца, Торрес испытал такое же чувство изумления, что и начальник полиции при виде его самого.
— Уходи, — сказал он. — Сгинь, беспокойный дух! Ты ведь только дух! Твое бренное тело лежит затопленным в самых недрах гор. Ты обман глаз, видение. Пропади! Ты всего лишь бесплотное, бестелесное создание, а не то я бы ударил тебя. Сгинь немедленно! Мне не хотелось бы ударить привидение.
