Жюль Верн - Необыкновенные приключения экспедиции Барсака
— Вы желаете обесчестить нас, мадемуазель! — с негодованием кричал Амедей Флоранс. — И хотите сделать это без всякого смысла! Гарри Киллер слишком уверен, что получит нас всех, и не захочет размениваться по мелочам. Да он и не сдержит своих обещаний, если даже их даст!
Барсак, доктор Шатонней и даже Понсен заговорили хором, и Жанна отказалась от своего благородного, но бессмысленного плана.
Впрочем, теперь, когда тоннель был окончен, этот вопрос отпадал сам собой. Через несколько часов Тонгане скроется и на следующий день даст сигнал к восстанию и освобождению заключенных. После полудня тридцатого апреля началась проходка вертикального колодца. Никаких срывов не произошло, к полуночи труба вышла на поверхность, и верный Тонгане исчез в темноте.
Вертикальную трубу убрали, и песок засыпал узкий колодец. На поверхности осталось небольшое углубление в форме воронки, но при отсутствии других признаков вряд ли можно было догадаться, что осаждающие смогут установить связь этой воронки с заводом, находящимся на расстоянии более восьмидесяти метров.
Если план Блекленда был обрисован достаточно ясно, читатель должен помнить, что прямо против завода находился угол стены, отделявшей квартал белых от квартала рабов.
С этого угла Тонгане должен был дать сигнал к отправке оружия, как только представится благоприятный случай. И уже вечером первого мая туда направились взоры осажденных, которые собрались на возвышенной площадке, устроенной по приказу Камаре над жилищами рабочих, ближайшими к Ред-Ривер.
Но, как и следовало полагать, в этот день прождали напрасно. Если Тонгане даже и попал в невольничий квартал, он еще не имел времени подготовить восстание. Однако и на следующий день сигнала не было. На заводе начали беспокоиться. Успокаивали себя лишь тем, что в эту ночь ярко светила полная луна. Как ни остроумен был способ, изобретенный Камаре, оружие, сложенное на площадке, нельзя было переправлять.
Тревога осажденных росла. Третьего мая ночь выдалась темная. Молчание Тонгане было тем опаснее, что в этот день доели последние крохи провизии. Через два, три дня надо было победить или умереть с голоду.
День четвертого мая показался бесконечным, и осажденные ждали темноты с лихорадочным беспокойством. Но и в этот вечер сигнал не появился над стеной квартала.
Еще день прошел в самой мрачной обстановке. Постились уже третьи сутки, и желудки сжимались от голода.
Мастерские были пусты. Рабочие, их жены и дети угрюмо бродили по двору завода. Через два дня, если ничего не случится, придется просто сдаться на милость победителя. Люди группами бродили по заводу, обмениваясь замечаниями, полными горечи, и без стеснения обвиняли Тонгане в том, что он забыл тех, кого обещал освободить. Черт возьми! Он не так глуп, чтобы заботиться о них.
Проходя мимо одной из групп, Жанна Бакстон услышала свое имя. Окруженные несколькими слушателями, рабочий и женщина спорили настолько ожесточенно, насколько позволяла слабость, и так громко, что Жанна могла остановиться в сторонке, не привлекая внимания.
— Пусть говорят что угодно! — кричал мужчина, не беспокоясь, слушают его или нет. — Безобразие — терпеть такие вещи из-за какой-то вертушки! Уж если бы это только зависело от меня!
— Тебе не стыдно так говорить? — спросила его женщина.
— Стыдно? Ты смеешься, матушка! У меня больной ребенок, и он просит есть!
— А ты думаешь, у меня нет детей?
— Это твое дело — ждать, пока они поумирают с голоду. Но если завтра мы еще будем здесь, я пойду к хозяину, и мы с ним потолкуем по душам. Нельзя же оставаться в таком положении ради удовольствия какой-то барышни, черт бы ее побрал!
— Ты просто трус! — с негодованием вскричала женщина. — У меня тоже ребятишки, но я предпочитаю видеть их в земле, чем пойти на такую подлость.
— У каждого свое мнение! — возразил рабочий. — Завтра посмотрим!..
Жанна Бакстон зашаталась, пораженная в самое сердце. Вот как о ней, не стесняясь, говорят! В глазах этих несчастных она единственная причина их страданий! Эта мысль была для нее невыносима. Но как убедить их, что они ошибаются?
Час за часом, минута за минутой и этот день наконец прошел. Солнце село. Пришла ночь. Уже в третий раз после ухода Тонгане густые тучи скрывали луну. Воспользуется ли он этим благоприятным обстоятельством и даст ли долгожданный сигнал?
Никто уже не надеялся, и, однако, все взоры, как и каждый вечер, не отрывались от угла стены, где должен был появиться сигнал.
Семь часов… Восемь часов… Восемь с половиной пробило на часах завода. Ждали напрасно.
Несколько минут спустя после половины девятого толпа осажденных заволновалась. Нет, Тонгане не покинул их! Над стеной черного квартала показался долгожданный сигнал.
Нельзя было терять ни секунды. По приказу Камаре на вышке установили странное сооружение — деревянную пушку без колес и лафета. В ствол этого странного устройства, сделанного из пальмового ствола, вложили снаряд, и сжатый воздух выбросил его в пространство.
Он увлек за собой двойной стальной трос с крюком на конце, который должен был зацепиться за верхушку стены невольничьего квартала.
Вес снаряда, давление сжатого воздуха, прицел пушки, форма и размеры крюка — все было до мелочей рассчитано Камаре, который никому не позволил пустить в ход свою странную артиллерию.
Снаряд бесшумно пронесся над набережной, рекой, кварталом Веселых ребят и упал в невольничьем поселке. Удался ли выстрел и зацепился ли крюк за верхушку стены?
Камаре стал осторожно вращать барабан, на который был намотан трос. Скоро он почувствовал сопротивление. Попытка увенчалась успехом. Между осажденными и невольниками пролегла воздушная дорога.
По этой дороге немедленно началась транспортировка оружия. Сначала пакет со взрывчатыми веществами, потом четыре тысячи ножей, топоров, пик. Около одиннадцати часов операция закончилась. Все покинули площадку и, вооружившись чем попало, столпились у ворот. Сбившись в плотную группу, с женщинами в центре, они ждали удобного момента для выступления.
Но в этой группе недоставало одной женщины — Жанны Бакстон. Сен-Берен, Амедей Флоранс, доктор Шатонней напрасно выкрикивали ее имя, напрасно искали ее во всех уголках завода. Им пришлось примириться с фактом.
Жанна Бакстон исчезла.
ЧТО БЫЛО ЗА ДВЕРЬЮ
Жанна Бакстон в самом деле ушла, и самым простым способом. Она вышла через дверь, закрытую только на засов, но не на замок. Часовой у циклоскопа видел молодую девушку, покинувшую завод, но не узнал ее. Инструкции предписывали избегать ненужного кровопролития, и он не стал пускать против нее «ос», тем более что она не пыталась попасть на завод, а, напротив, вышла. Рапорт наблюдателя позволил установить, что покинув завод, Жанна направилась вдоль набережной — вверх по реке. Не оставалось никаких сомнений: Жанна пошла выполнять свой безумный план — сдаться Гарри Киллеру, как раз в тот момент, когда эта жертва стала бесполезной.
