Владимир Врубель - Всем штормам назло
Скажем так: мичману крупно не повезло. Миклуха без лишних объяснений расправился с ним прямо на месте. История прогремела по всему флоту. Обоим предложили подать в отставку. Оба прошения об отставке удовлетворили немедленно.
Миклуху через год вернули на флот, а мичману дорогу туда закрыли навсегда. Через два месяца после возвращения на службу Владимира откомандировали на коммерческие суда, которые на время войны предполагалось вооружить артиллерией и минами. Для моряка это были интересные плавания от Одессы до Владивостока и в порты Китая, Японии. Он командовал различными пароходами, перевозившими грузы и пассажиров.
В 1882 году, рассчитывая повидаться с братом, Владимир взял отпуск и, уже в качестве пассажира, направился из Владивостока домой через Одессу на пароходе «Москва», приобретённом в Германии обществом Добровольного флота. По пути пароход посетил Нагасаки и Ханькоу, где принял на борт 2723 тонны чая. Московские торговые фирмы спешили получить чай первого сбора, чтобы успеть продать его на Нижегородской ярмарке. Но за пять дней до отплытия «Москвы» из Ханькоу вышел конкурент, германский пароход «Мессалия», тоже с грузом чая в Одессу. «Чайные гонки» были тогда обычным делом. Победитель продавал свой чай дороже, соответственно, получал большие премиальные капитан и весь экипаж парохода. Однажды командир «Москвы», капитан-лейтенант С. Чириков, обогнал быстроходный английский пароход «Лондон Касл» с грузом чая. Он надеялся, что ему повезёт и на этот раз. Механику было приказано выжимать из машины всё, что можно, следить только за тем, чтобы котлы не взорвались.
На палубе вывесили карту. На ней отмечали путь пароходов. Пассажиры активно сопереживали, охваченные азартом гонки. Заключались пари.
Азарт к добру никогда не приводит. Шли вдоль африканского берега к Адену. Стемнело. Вдруг от резкого толчка все попадали с ног. «Москва», следуя полным ходом, врезалась в отмель. Огромная волна ударила в пароход, потом волны, словно молотом, били по корпусу судна, загоняя его все глубже в грунт.
Можно себе представить, что пережили не только виновник случившегося, капитан «Москвы», но и все находившиеся на борту парохода!
Но проливать слезы было некогда, требовалось спасать людей, провизию и, если удастся, — драгоценный груз. Всю ночь шла подготовка, утром, едва забрезжил рассвет, разглядели угрюмый песчаный берег и полосу сильного прибоя. Несколько добровольцев из команды взялись доставить на берег канат, с помощью которого можно переправляться. Им это удалось, они закрепили канат на берегу и первыми переправили с парохода женщин и детей.
В корпусе парохода тем временем появилась течь. Вода заполнила внутренние помещения, и о спасении груза речь уже не шла. Перевозили на берег только людей и провизию.
Однако берег лишь казался безлюдным. Неожиданно появился человек, все очень обрадовались. Радость быстро улеглась, когда появился второй, третий, потом еще несколько десятков, и все вооруженные. Эти замотанные тряпками угрюмые типы с саблями и ружьями меньше всего походили на делегацию, пришедшую встретить хлебом-солью потерпевших крушение.
Женщины всегда соображают быстрее. Они моментально остригли волосы и переоделись в мужскую одежду. Толпа вооруженных арабов росла, и вела она себя все нахальнее и более вызывающе. Бесцеремонно шарили в вещах, хватали все, что подвернется под руку.
Остановил эту вакханалию Миклуха, который так двинул араба, самозабвенно копавшегося в чемодане плакавшей от страха пассажирки, что тот наверняка потом неделю мог лишь пить чай из блюдечка. Моряки и пассажиры, большинство из которых составляли военные, очнулись от растерянности и быстро оттеснили арабов от вещей и провизии.
Вокруг поставили часовых, вооруженных различными предметами: от молотка до медицинского скальпеля, насаженного на палку. Наконец с парохода сошел на берег капитан. Вместе с матросами он привез семь ружей, полтора десятка револьверов и столько же сабель. Мужчины вооружились, и это охладило пыл арабов.
Гибель парохода, опасная переправа через буруны казались забавой по сравнению с ордой из нескольких сот человек, которые вели себя откровенно угрожающе. В составе экипажа находились два кочегара-араба, уроженцы Адена. Капитан с их помощью повёл переговоры с главарями окружавших лагерь кочевников.
Тем временем потерпевшие крушение разбили палатку, убрали туда вещи и провизию. Ужасным было на этом ровном песчаном берегу положение женщин, окруженных сотнями глазевших на них арабов. Мужчины постарались загородить их тентами из брезента.
Ночь в Африке наступает внезапно. Костры вокруг лагеря показали, что арабы никуда уходить не собираются, поэтому экипаж и пассажиры не спали, как и в ночь крушения, готовились к отражению нападения. Утром продолжились переговоры, и уже более успешно. Руководители арабов скомандовали, и в лагерь к русским принесли четыре курдюка воды, которая оказалась горько-соленой. В обмен кочевники потребовали разрешения подняться на пароход. Капитан, понимая, что его разрешение носит номинальный характер, махнул рукой. Толпа с воплями и улюлюканьем бросилась переправляться на «Москву». К счастью, религия запрещает мусульманам питаться свининой и употреблять спиртное, поэтому удалось спасти бочонки с солониной, водкой и вином. Но из-за дерева для костра пришлось выдержать рукопашную схватку с арабами, которые бросились отнимать его у моряков. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы не душераздирающий вопль, привлекший внимание грабителей к пароходу.
Оставив русских в покое, они кинулись на пароход, где началась драка между своими. На следующий день появился сын местного паши, но он не мог, а может быть, и не хотел остановить своих соплеменников, которые с остервенением грабили судно.
К вечеру от парохода остался лишь скелет. Все, что можно было отвинтить, оторвать, обрезать, вырвать, исчезло. Экипаж и пассажиры наблюдали, как мародеры, весело перекликаясь, вытряхивали в море чай, чтобы забрать дощечки ящика. Сам паша появился, когда большинство подданных разъехались, навьюченные награбленным имуществом. После долгого торга паша разрешил за четыреста американских долларов разбить лагерь у источника в шести верстах от места крушения и даже выделил несколько верблюдов для перевозки имущества.
Пока собирались, арабы вновь засновали по лагерю, воруя все, что плохо лежало. Шесть верст по раскаленным пескам, покрытых колючими кустарниками, дались потерпевшим крушение нелегко. Все шли нагруженные тяжестями, женщины несли детей.
