Тахир Шах - Год в Касабланке
— Но у меня двое маленьких детей.
— Тогда нужно упрятать его в тюрьму, — важно сказал полицейский.
Я кивнул, подписал протокол и спросил, что еще мне следует сделать, чтобы смазать колеса правосудия.
— Выполнить одно последнее требование, — объяснил полицейский.
— Да что угодно.
— Вам следует войти в клетку и поговорить с нарушителем.
Я посмотрел стражу закона в глаза, затем повернулся, чтобы рассмотреть компанию, к которой мне сейчас предстояло присоединиться. Задержанные выстроились у решетки. Все выглядело так, словно они только меня и ждали. Кроткие улыбки на их лицах обещали самое прилежное поведение.
— Нет, господин полицейский, — сказал я вежливо. — Этого я делать не буду.
Прошло три недели после нашей встречи с «сутенером», а экзорцисты так и не появились. Я проклинал себя за то, что поддался уговорам и заплатил вперед. Но это был мой первый опыт в приглашении группы экзорцистов, и я не знал правил. Камаль спокойно выслушал мои жалобы. Разумеется, прежде всего я обвинил его, ведь именно он познакомил меня с этим мерзким «сутенером».
— Садитесь в машину, — сказал мой помощник.
— Мы что, поедем сейчас в Мекнес и разберемся с ним?
— Забудьте об этом «сутенере», — заявил Камаль. — Мы едем к собакам.
Касабланка — это город, который никогда не перестает удивлять. Когда вы впервые попадаете туда, вам кажется, что это большой современный полис. Но вскоре вы начинаете различать, что он состоит из нескольких слоев: все новомодные здания и особняки нуворишей суть не что иное, как фасад, опирающийся на фундамент старых традиций. Потом, когда вы начинаете замечать смесь нового и старого, вы снова погружаетесь в сомнения.
Вечер, когда я вместе с Камалем отправился на собачьи бега, стал одним из самых странных в моей жизни. Ничего особо интересного не произошло. Мы наблюдали, как полдюжины усталых старых псов носились по кругу древнего велодрома, построенного в стиле ар-деко, а толпа мясистых мужчин размахивала полосками бумаги, на которых были записаны их пари. В воздухе висел сигаретный смрад и стоял шум голосов игроков, обсуждавших свои ставки. Но я вынес оттуда нечто гораздо более ценное — ощущение того, что Касабланка перешагнула границы, первоначально обозначенные для нее французами. Она превратилась в редкий гибрид, где разные люди, прибывшие сюда со всех уголков королевства, перемешались в гигантское человеческое варево. Вы никогда не услышите ни слова благодарности в адрес Касабланки. Зато что ни шутка — то о ней. В этот город люди охотно приезжают, но никто не признается, что он родом отсюда. Никто не принадлежит этому месту. Но в тоже самое время мы все ему принадлежим.
Глава 20
Живите рядом, как братья, а торгуйте врозь, как незнакомцы.
Экзорцистов можно было услышать за милю, они ехали в кузове самосвала для перевозки цемента по бидонвилю, дули в самодельные рожки и орали как сумасшедшие, недавно сбежавшие из психушки.
Первой их услышала Рашана. Она закатила глаза и спросила, действительно ли нам нужен этот цирк.
— Ты сама говорила, чтобы я поступал, как марокканец, а марокканцы верят в изгнание джиннов.
Чрез десять секунд самосвал взвизгнул тормозами рядом с домом, и из него выскочил «сутенер». Я сначала не узнал его. На голове у него была чалма с позолотой, а в руке — трость. Увидев меня, он раболепно поклонился, зажег трубку с марихуаной и свистнул экзорцистам, чтобы те следовали за ним в дом.
Сторожа разнервничались, увидев таких гостей. Они сказали, что у этой команды плохая барака.
— Это видно по их глазам, — заявил Хамза.
— В них есть сила, — восхищенно добавил Осман.
— Сила, чтобы изгнать джиннов, — уточнил я.
— Тихо, — сказал Медведь. — Они услышат!
Экзорцисты собрались в библиотеке, там они расселись на кедровые доски и закурили гашиш. Я пересчитал их, пока они входили. Двадцать три мужчины и одна женщина. С первого взгляда было видно, что они не из Касабланки. В этих людях сохранилась какая-то первозданная неискушенность, искренность, ощущение того, что они жили открыто, без секретов.
Они различались ростом и телосложением, но у всех лица были скроены из одного и того же листа темной, обветренной кожи.
«Сутенер» вытащил трубку изо рта.
— Они с гор, — пояснил он.
— А эти люди способны выгнать джиннов?
«Сутенер» посмотрел на них, а потом на меня.
— Они высосут джиннов из стен и проглотят целиком.
— А сколько им потребуется на это времени?
— Может быть, день, а может быть, неделя.
Наш разговор прервался, кто-то вошел в садовую калитку. Хамза молча удалился, а потом появился вновь, ведя за собой в гостиную гангстерскую жену. Она была в туфлях на каблуках, облегающих колготках, разрисованных цветами, и твидовом плаще. Ее волосы темно-фиолетового цвета были собраны в узел, перевязанный розовой лентой, а лицо густо намазано косметикой.
— А здесь гашишем попахивает! — едко заметила она.
— Это экзорцисты, — вежливо пояснил я. — Они собираются высосать джиннов из стен дома и проглотить их целиком.
Мадам Нафиза скорчила гримасу:
— А у вас есть разрешение?
— Разрешение от кого?
— От городской администрации.
«Сутенер» сделал стойку, как дворняжка, к которой стал приставать пудель. Я оставил его флиртовать с гангстершей и отправился с Камалем покупать козла. Экзорцисты запросили целое козлиное стадо, намекнув, что в противном случае не смогут полностью изгнать джиннов.
— Мы должны зарезать по крупному козлу в каждой комнате, — заявил один из них.
Хамза энергично закивал.
— Я же вам говорил, нужно в каждой комнате зарезать по козлу.
Такую бойню невозможно было устроить, хотя бы исходя из финансовых соображений. Взрослый козел стоил по крайней мере двести фунтов стерлингов. Целое стадо обошлось бы нам в несколько тысяч. В любом случае, я подозревал, что мясо потом утащили бы в горы в качестве дополнительной премии.
— Хватит с вас и одного козла, — твердо заявил я. — Можете говорить все, что вам угодно, но больше одного козла не получите. Это все, что я могу себе позволить.
«Сутенер» прищурил глаза и сказал огорченно:
— Постарайтесь, чтобы он был большим.
На Западе покупка свежего мяса обычно означает поход в супермаркет с последующим обзором холодильников со стеклянными дверями и выбором понравившейся упаковки в полистироловой пленке. В Марокко словосочетание «свежее мясо» относится к еще живому животному. Совершенно нормальным считается выбрать себе курицу из клетки, после чего ей отрубают голову прямо на ваших глазах. Тоже самое и с овцами. Частью покупки является наблюдение за тем, как животному перерезают глотку. Живя в Лондоне, мы старались покупать баранину в небольших количествах — полкилограмма, килограмм — не больше. Мы и в мыслях не держали, что можно приобрести животное целиком.
