И Черепов - Загадки Тянь-Шаня
Рано утром караван вышел в широкую долину реки Сары-джас. Кругом ни деревца, пи кустика. Обильные суховатые травы покрывали дно долины и прилегающие склоны. Река прорыла себе извилистый, неглубокий каньон. В тех местах, где тропа уходила в сторону от берега, река скрывалась, даже не было слышно шума воды.
Пересекая широкую излучину реки, мы пустились на своих конях вскачь и оторвались от вьючной части каравана.
Стой! Архары! - закричал Рацек.
С выступа излучины, наперерез каравану, мчалось стадо архаров. Видимо, им не хотелось остаться отрезанными на берегу реки, и, надеясь на быстроту своих ног, они пошли на прорыв в промежуток между группой альпинистов и остальной частью каравана.
Мы повернули лошадей и с гиканьем поскакали наперерез. Ни у кого не было и мысли об охоте, по все удовлетворили редкую возможность посмотреть на пугливых животных, пробежавших в 20-30 м от нас. Низко опустив голову, увенчанную винтообразными рогами, горные бараны промчались в сторону близких гор. Вырвавшись из окружения, они пробежали еще метров 300 и дальше пошли шагом.
Спустившись к месту переправы на берегу бушующей реки, мы внимательно осмотрели се протоки, стараясь определить глубину и характер дна по поверхности воды.
Проводник Дюшембай погнал в пенистую воду своего послушного коня и потянул за собою двух вьючных лошадей, за которыми пристроились и мы. По широкому разливу река шла тремя протоками. Их разделяли узкие островки грядки камней. Дюшембай выбирал путь, стараясь пройти там, где меньше воды и мельче камни. И то и другое надо было угадывать по поверхности и цвету воды на мелких местах она была светлее, а над крупными камнями поднималась бурунами.
Первые два протока пересекли благополучно. Вода чуть касалась живота лошадей, и они не теряли устойчивости. Последний, самый узкий, проток оказался глубже, и вода сразу опрокинула двух вьючных лошадей, шедших впереди каравана. Дюшембай, Рацек и Мухин изрядно вымокли, пока спасали животных и вытаскивали их на берег. Для остальных лошадей каравана устроили надежную страховку при помощи альпинистской веревки и проводили их поочередно. Трудная переправа отняла много времени и сил, поэтому пришлось ночевать на левом берегу Сары-джаса, на открытом месте. Вечером подул с гор холодный ветер и мы поставили палатки входом к долине.
Вскоре все заснули, только у маленького, с чуть тлевшими кизяками, костра тихо беседовал Летавет с Амасбаем. Амасбай советовал при сборе следующего каравана брать с собой резиновые вьючные сумы. Он успокоил Летавета, сказав, что лошади, опрокинувшиеся сегодня при переправе через реку, ног не повредили и вполне здоровы.
Убедившись в благополучном исходе происшествия на переправе, Летавет облегченно вздохнул, так как потеря лошадей в самом начале пути могла поставить под угрозу всю дальнейшую работу экспедиции. Он записал в своем дневнике, что необходимо подыскать на Сары-джасе лучший брод. В этот вечер начальник экспедиции заснул с мыслями о-предстоящем знакомстве с Инылчеком другой мощной и коварной рекой Тянь-шаня.
ВТОРАЯ ЗАГАДКА ТЯНЬ-ШАНЯ
Отступление от близкой цели всегда неприятно. В альпинизме оно часто имеет временный характер, но иногда отступление от вершины обусловливается плохой погодой и исчерпанным контрольным сроком для возвращения. На этот раз пришлось отступить от перевала Тюз. Состояние льда и снега оказалось настолько тяжелым, что за половину дня не успели пройти ледника. В глубоком снегу мы протаптывали дорогу, затем проводили, в поводу лошадей. Лошади скользили, падали, их надо было удерживать и страховать. На половине ледника стало ясно, что до наступления ночи на перевал не выйти, и Летавет дал команду об отступлении. Сошли с ледника и развьючили караван на ближайшей гряде конечной морены. Лошадей отправили вниз на пастбище, расположенное на крутых травянистых склонах, усеянных крупными камнями.
Мы отлично понимали, что с утра, по хорошо замерзшему снегу, идти будет значительно легче. Но, приступив к устройству ровного места на больших камнях морены, все-таки не могли побороть в себе чувство досады рта непредвиденную задержку.
Холодный ветер непрерывно дул с перевала и торопил нас с устройством бивуака. Неприветлив Инылчек.
Наконец, наскоро закусив, мы забрались в палатки, закрыли входы и зажгли свечи, чтобы залезть в спальные мешки, записать кое-что в записную книжку и перезарядить фотоаппараты. Вечером не слышно было песен и шуток. Этот высокий тяньшанский перевал показал, что впереди нас ждут еще более серьезные испытания, и настроил альпинистов на серьезный лад.
Ночь не всем удалось проспать безмятежно. Ветер немилосердно трепал палатки, холод пробирался во все щели. Мы не раз просыпались и, ворча на непогоду, перевязывали оборванные оттяжки палаток.
На рассвете вступили на ледник и без задержек преодолели подготовленный с вечера участок. Но дальше вместо глубокого снега оказался голый лед и пришлось пустить в ход ледорубы. Для лошадей рубили длинные (по 0,5 м) ступени через каждые 30 сантиметров. На первые ступени лошади ступали с недоверием, но дальше шли спокойно. Всех лошадей вели в поводу.
На гребне перевала снег и лед внезапно кончились и открылись сухие южные склоны. Пропустив караван вперед, Летавет собрал альпинистов, чтобы с перевала осмотреть и наметить дальнейший путь.
Южный склон хребта Сары-джас от перевала обрывался небольшими осыпями, а дальше зеленел травами до самого дна долины реки Инылчек. Широкая плоская долина серела однообразным покрытием из песка и гальки, прорезанным извилистой лентой реки.
Напротив перевала поднимался массив пика Нансена. Отступив от хребта Инылчек-тау, он загородил собою вершины основной части хребта и главенствовал над всем ущельем. С высоты перевала, на расстоянии 15-20 км, весь пик Нансена был виден, как на ладони, во всем своем величии от самого подножия до вершины.
Редкая вершина. Стоит так удачно, чтобы ее можно было сразу охватить взором, как этот ник. Его мощная северная стена обрывается в ущелье реки Инылчек на 2800 м. Оледенение пика, как огромный белый спрут, покрывает вершину и охватывает ее склоны далеко спускающимися вниз щупальцами ледников. Около десятка языков спускается на север примерно до половины высоты склонов пика, прорезая их и заканчиваясь ниточками белых пенистых потоков. Потоки мчатся среди скал, падают водопадами, орошают изумрудные травянистые склоны. Приближаясь к долине, они скрываются в темно-зеленых лесах тяньшанской ели, заполняют глубину ущелий. Подножие пика очерчивается зеленью растительности и резко обрывается у дна долины отвесными обрывами подрезанных Инылчеком старых осыпей, конгломератов.
