Зинаида Шишова - Великое плавание
— В таком случае он, наверное, слышал обо мне, — сказал гость, закидывая плащ за плечо и приосаниваясь. — Я происхожу из древнего рода мореплавателей. И три могущественнейших королевства спорят сейчас о том, на чьих кораблях я отправлюсь на поиски Индии.
— Как! — не мог удержаться я от восклицания. — Следовательно, вы тот именитый португалец Бартоломеу Диаш,[17] о котором кричит вся Генуя и который, обогнув мыс Бурь,[18] теперь, по слухам, снова намеревается пуститься в плавание, чтобы достичь берегов Индии?..
— «Намеревается»! — перебил меня гость, презрительно улыбаясь. — Пока тяжелые португальские корабли дотащатся до этой южной оконечности Африки, я намерен, плывя на запад, достигнуть страны Сипанго, а затем и западных берегов Индии!
— На запад?! — воскликнули мы все трое в один голос. От волнения у меня перехватило дыхание. Я взглянул на Орниччо, он кивнул мне головой. Я еще раз посмотрел на гостя. Его красные щеки пылали. Он встал во весь рост, а он был на целую голову выше капитана Ферфоллио, самого большого человека в Генуе.
Если бы не высокое достоинство, которое светилось в его взгляде, он походил бы на актера, столь нарочито величествен и округл был жест его поднятой руки.
Две масляные лампы горели справа и слева от него, уподобляя нашу мастерскую сцене балагана.
А может быть, он показался мне похожим на актера потому, что только на подмостках я имел случай видеть знатных людей.
— Встаньте! — громовым голосом произнес незнакомец.
И мы все трое невольно повиновались его приказанию. — Запомните этот год, месяц, день и час, — воскликнул он, — потому что сегодня вы видите перед собой избранника божьего!
Наш гость после каждой фразы с размаху ударял рукой о стол, лицо его дергалось, как у припадочного, а в углах губ закипала пена.
— Индия, Индия, — вдруг громко закричал он, — самые знаменитые мореходы ищут тебя на востоке![19] А тут же, перед их же глазами, простирается великолепный океан, но никто не решается обратить туда свой взор!.. Скажи, мальчик, — вдруг повернулся он ко мне, — тебе, я думаю, приходилось видеть немало карт. Что, по-твоему, лежит на запад от Европы?
— Мне не приходилось видеть иных карт мира, ваша милость, — дрожа и запинаясь, ответил я, — кроме карты Андреаса Бенинказы,[20] генуэзца.
— Опять генуэзец! — сказал незнакомец. — Ну, и что же, по его мнению, лежит на запад от Испании?
— На запад от Геркулесовых столпов,[21] — ответил я, понемногу успокаиваясь, — на картах обозначены Канарские острова и Антилия, а дальше простирается Море Тьмы с его многочисленными островами, затем — страна Сипанго, а за ней — материк Азия.
— Боже, ты слышишь меня! — воскликнул гость. — В Генуе любой мальчишка знает об этом, а когда я излагал свой план перед королями Англии и Франции[22] духовники их поднимали на меня крест, как на одержимого бесами.
Из всех мальчишек Генуи, я думаю, один я был так хорошо знаком с картографией, но мне, понятно, и в голову не пришло возражать незнакомцу.
— Я достигну Азии с запада, — продолжал он, — я пристану к гавани Зайтун и чудесному городу Квинсай, описанному венецианцем Марко Поло, я разыщу Золотой Херсонес и страну Офир,[23] я привезу в Испанию несметные богатства и сам во главе бесстрашного воинства отправлюсь отвоевывать у неверных гроб господень. Но, когда я совершу все это, во всем христианском мире не найдется человека, который не прославил бы имя адмирала Кристоваля Колона![24] «Адмирал Кристоваль Колон, потомок древних мореплавателей, — повторил я про себя. — Я это имя запомню на веки вечные».
Жилы вздулись на лбу нашего гостя, а руки дрожали.
— Долго ли вы надеетесь пробыть в Генуе, мессир адмирал? — спросил синьор Томазо больше для того, чтобы дать гостю успокоиться.
— Свои дела с банком святого Георгия я уже закончил, — сказал гость, — но я ожидаю обещанной вами встречи с людьми герцога. В крайнем случае я отправлюсь в Нюрнберг в одиночку.
— Это было бы неосмотрительно, — возразил синьор Томазо. — Герцога по пути будут всюду ожидать свежие лошади. Да и вообще сейчас одному небезопасно переваливать через горы.
— Господи, — пробормотал гость почти в отчаянии, — одного верного человека! Дайте мне хотя бы одного человека, на которого можно было бы положиться и который знал бы немецкий язык! Могу я поговорить с тобой наедине? — спросил он синьора Томазо.
И хозяин, несмотря на наши умоляющие жесты, немедленно распорядился, чтобы мы вышли из комнаты.
— Ну, как тебе нравится этот адмирал? — спросил Орниччо, спускаясь с лестницы. — Я понимаю, почему короли Кастилии и Леона отдали ему под начальство всю экспедицию. Он, наверное, так кричал у них во дворце, что королева сказала королю: «Дайте ему христа ради деньги и корабли, иначе мы оба оглохнем».
— Как тебе не стыдно, Орниччо! — остановил я его. — Неужели ты не видел, какое сияние излучало его лицо, когда он говорил о гробе господнем?
— Вероятно, хозяин поднял фитили в лампах, — сказал мой неисправимый друг.
— Сияния я, правда, не заметил. Но зато я видел, как адмирал от волнения согнул в руках наш железный болт, которым запирается входная дверь. Любой содержатель балагана с удовольствием.
— Постыдись, Орниччо! — рассердился я. — Неужели это все, что пришло тебе в голову?
— О нет, мне еще пришло в голову, что мой дружок Франческо уже замечтался о путешествиях и открытиях. Но, к счастью, адмирал не производит впечатления человека, набирающего команду из мальчишек взамен опытных и храбрых матросов. Нет, повторяю: скорее игрушечный кораблик двинется в путь, чем мы с тобой покинем Геную!
Мы вернулись совсем уже поздно; это нам разрешалось по праздничным дням. У Эсталено, лодочника, мы взяли лодку и гребли до тех пор, пока оба не натерли себе мозолей.
Возвращаясь домой, мы думали застать синьора Томазо уже в постели, но оказалось, что домик наш полон гостей. Адмирал дождался-таки господ из свиты герцога Монтефельтро.
Молодой герцог отправляется в Нюрнберг к географу рыцарю Мартину Бегайму[25] и предполагает пробыть у него свыше года, совершенствуясь в географических и картографических науках.
Хозяин наш оказал мессиру Колону услугу, сведя его с домоправителем герцога, доставившим адмиралу возможность со свитой его светлости перебраться через горы.
Это мы узнали из разговоров наших гостей. Так как никто не обращал на нас внимания, а мы очень хотели спать, то потихонечку поднялись наверх и юркнули в постели.
