Андрей Чесноков - О людях, ветрах и плотах в океане. История путешествия от Южной Америки до острова Пасхи и обратно
В превосходном настроении после танцев младшая часть собрания отправилась продолжать веселье в менее официальной обстановке. Мы прихватили с собой вина и отправились в парк, где ещё долго разговаривали, веселились и приглашали друг друга в гости после экспедиции. Кажется, как раз в этот день в Ла-Пунте праздновали Хеллоуин, поэтому наша шумная компания никому особо не мешала и органично вписывалась в общий праздник. Правда, утром вставать было тяжеловато.
Ну а дальше мы ещё неделю ждали разрешения на выход в океан, и занимались всякими «доделками» на плотах. Теперь они стояли прямо рядом с Эскуэла – Навал, так что мы не были ограничены во времени работ, ведь нам не нужно было задумываться о том, как выбираться из Кальяо. Мы с Борисом в основном занимались палубой. Потом я устанавливал солнечные батареи на крыше хижины, а у Бориса появился новый напарник – Доктор Хук9. Это ненастоящая его фамилия, а скорее прозвище. Именно он рассказывал команде о премудростях рыбалки, пока мы с Девидом и Катариной были заняты парусом. Очень весёлый, общительный и приятный мужик. Они с Борисом отлично подружились.
Всё чаще вечером мы стали пропускать ужин в Эскуэла-Навал и есть в городе. Почти три недели, что мы работали на строительстве, наше меню не менялось. Лучше всех об этом сказал Хэкки: «Каждый вечер рис с курицей. Или курица с рисом. Я устал. Мне нужно что-нибудь новое». Я был с ним полностью согласен, поскольку пока не имел понятия, что на плоту по этой курице я буду очень скучать. Всё большей популярностью пользовалась булочная, где мы скупали в больших бумажных пакетах разные плюшки-ватрушки и ели их в перерывах между работами. Ойвин поселился на плоту в тот же день, как их поставили в Эскуэла-Навал. По роковой случайности утопили квадрокоптер, а Кирстина совсем уж разгромно разнесла меня в настольный футбол. Вечерами мы с Хэкки, Хейди и Бернардом – большим добродушным парнем из Фосена, сидели в Грин-баре. Наша дата отплытия откладывалась. Даже строительство уже совсем завершилось, но каждый день мы находили себе новое занятие, что можно было улучшить. Не сидеть же без дела, раз всё равно ждёшь документы. Ближе к отплытию занимались кто чем. Катарина нарисовала на крышках продуктовых ящиков два портрета: Мигеля Грау – для Раити и Че Гевары – для Тупака. Портреты получились отличные. Команда понемногу обживала свои места, привешивая полки и прочие «удобства». Разумеется, и про общественные работы никто не забывал. Например, мы загрузили на плоты три тонны пресной воды (цифра не преувеличена), и огромное количество круп и консервов, а также свежие овощи и фрукты. Были и непредвиденные неприятности. В нашем бамбуке завелись термиты. Нам пришлось хорошенько обработать все оставшиеся бамбуковые стволы составом от насекомых и вымочить их в солёной воде. Иначе, если бы мы пронесли вредителей на борт, во время плавания мы рисковали бы остаться без палубы, или крыши над головой. К счастью, термиты поразили лишь малую часть бамбука, да и тот мы пока не успели пустить в ход. Были, правда, и другие нюансы, в дальнейшем сулившие нам проблемы. Из-за особенностей брёвен корма Тупака сильно проседала в воде относительно носа. Ойвина этот факт сильно настораживал, но, к сожалению, здесь мы ничего поделать не могли.
Хокон и Эстебан тем временем занимались электропроводкой и настройкой научного и навигационного оборудования. С ними же работала Сесилия, под руководством которой глубоководные сонары и метеорологические датчики занимали свои места на плотах. Я в это время помогал Сигне и Гунвор готовить паруса. Как я понял, Девид, Ула, Сигне и Гунвор очень давно друг друга знают, дружат и работают вместе. Сигне на первый взгляд выглядит хрупкой, но на самом деле это далеко не так. Как говорится, из таких, как она, можно ковать гвозди. Она научила меня, как правильно готовить рифы. Гунвор в это время вплетала в ликтрос10дополнительную верёвку для надёжности. В момент нашего знакомства она показалась мне немного суровой, но когда я пообщался с ней подольше, я узнал, что она очень отзывчивый и общительный человек. Потом я ещё долго гадал, как я смог углядеть суровость в её добром лице тогда, в первый раз. В это время Торгейр, Пол и Роберто Сала целыми днями пропадали, пытаясь добыть для нас долгожданное разрешение, но, по какой-то причине, получить его пока не удавалось.
Между тем, ребята из Фосена начали разъезжаться. Расставаться было очень тоскливо. Если бы мы ушли в океан, а они остались ещё ненадолго, как и планировалось, было бы легче, но тут уж ничего не попишешь. Выйти без разрешения мы не могли. Ида на прощание написала мне небольшое пожелание в дневнике и подарила классную тёплую шапку, а я подарил ей футболку с кокопелли. Это, кажется, древние духи коренных американцев. У Иды с ними связана какая-то история. Сначала уехала Кирстина, а за ней – все остальные. Последним уехал Бернард, подарив мне на прощание банку пива. Я сказал, что попробую довезти её до острова Пасхи, но обещать этого не могу. Без наших друзей на строительстве стало как-то пусто, а ожидание бумаг стало ещё более томительным.
Наконец, шестого ноября было объявлено, что лицензия получена. Все документы подписаны, всё оборудование доставлено и погружено, и на суше нас больше ничего не держит. По этому случаю почти все, включая Кари и Торгейра, что, само по себе, было нечасто, взяли гитару, вина и собрались на берегу океана жечь остатки бамбука. Такой вот у нас был прощальный костёр. Засиделись надолго, далеко за полночь. От давно потухшего костра уходил вдвоём с Полом, который, кстати, несмотря на должность первого помощника, оказался настоящим весельчаком.
А утром перенесли наши оставшиеся на берегу пожитки на борт, и вышли в океан.
В Океане
ГЛАВА VI
Наконец в Океане – отплытие – моя первая ночная вахта – поднять паруса – первая встреча плотов
8 ноября 2015 года.
Наконец мы в Океане. Начинается второй день нашего путешествия. После бессчётных комиссий и проверок, бумажных проблем с научным оборудованием и припасами, после ежедневных работ на строительстве и ежевечерних посиделок в Грин-баре, после отъезда всех обретённых друзей – волонтёров из Фосена, и после грандиозной торжественной церемонии, началась наша экспедиция.
На церемонию отплытия народу собралось порядочно. В основном, это были офицеры и кадеты морской академии Эскуэла-навал, но проводить нас пришли и друзья команды и, разумеется, репортёры. Пришёл и давний друг Торгейра Роберто Сала, с женой Лили и маленькой дочкой. Он вместе с Торгейром и Ойвином уже участвовал в экспедиции Тангароа, и должен присоединиться к нам на острове Пасхи. Кроме того, он сам является выпускником Эскуэла-навал. Во многом, полученное разрешение на выход в океан – именно его заслуга. Также, он взял на себя немалую часть диалогов с таможенной службой, которые в итоге разрешились в нашу пользу.
Во время церемонии обе команды уже находились на своих плотах. Мне, да и, пожалуй, всем, уже не терпелось выйти в океан. Наше отплытие и так отложилось на неделю, а последние часы на суше текли невыносимо медленно.
Выходить в океан для меня было довольно волнительно. Не могу сказать «страшно», но ощущение чего-то неизведанного, ожидавшего меня впереди, не давало мне покоя. По прогнозам, первый этап путешествия должен продлиться около шести недель, а сколько всего может за эти шесть недель произойти… Как я справлюсь со своей задачей? Как изменятся отношения с командой? Как я буду переносить замкнутое пространство, качку, а может быть и суровые шторма? Как обычно, ожидание не приносило ничего, кроме растущего беспокойства, так что мне уже не терпелось оказаться перед лицом конкретных задач и проблем, чтобы перейти к их решению, а не абстрактным мыслям «что может пойти не так?».
Неизбежная суета на берегу никак не способствовала спокойствию, поэтому, мы с Ойвином и Улой предпочли сидеть за хижиной, со стороны слепого борта. Там можно было как-то отдохнуть от огромного количества людей и вспышек фотокамер. Мне показалось, что многие из команды предпочли бы просто по-тихому уйти в океан, не привлекая лишнего внимания, однако, старт Кон-Тики 2 – событие знаковое, а значит, должно было освещаться по всем правилам. Из всей церемонии мне очень запомнился оркестр академии. Музыканты, ни на минуту не останавливаясь, во всю мощь медных труб играли марши (и не важно, что некоторые из них раза по три, а то и больше.) Конечно, ещё были сказаны торжественные речи, но немалая часть их была на испанском, который, я, к сожалению, не знаю, так что я особо не вслушивался. В любом случае, настрой команды держался на высоте, не смотря на то, что наше пребывание на суше затянулось.
