Йоханн Висс - Швейцарский Робинзон
Я отыскал обломок рея, который вполне годился для мачты, и еще другой, потоньше, на который надеялся укрепить парус. Фриц проделал долотом дыру в доске, чтобы потом вставить в нее мачту. А я в трюме отрезал от большого рулона парусины часть в форме треугольника. Потом принес тали, намереваясь укрепить их вверху на мачте, чтобы парус в любой момент можно было поднять и опустить. Когда Фриц закончил свою работу, мы приделали поперек нашего суденышка доску с отверстием, а тали подвесили на верхушке мачты, чтобы можно было менять положение блоков. Затем протянули трос, привязали к нему длинную кромку паруса и опустили мачту через отверстие в доске на дно кораблика. Для большей прочности и надежности быстро, за несколько минут, укрепили мачту кронштейном.
Мой парус имел форму прямоугольного треугольника, одну его сторону мы протянули вдоль мачты и накрепко привязали. Короткий катет привязали внизу, к тонкому рею, соединенному под прямым углом с мачтой; другой конец рея, к которому крепилась длинная сторона паруса, доставал до рулевого весла, что позволяло управлять парусом, а в случае необходимости спускать его. Спереди и сзади на суденышке мы просверлили дырки, чтобы пропустить в них снасть, позволявшую поворачивать парус в любую сторону, не разворачивая при этом саму посудину.
Время от времени Фриц брал подзорную трубу и смотрел, что делается на суше. Кажется, там все было в порядке. По просьбе сына я поднял маленький флажок. Хотелось, чтобы наш кораблик выглядел неким подобием настоящего корабля.
Конечно, такое тщеславие в лучшем случае достойно улыбки, но сделал это я не только ради честолюбивого Фрица, но и ради собственного удовольствия.
Потом мы попытались соорудить руль — по бортам укрепили по два прочных бруска, между которыми положили весла; при повороте они упирались в бруски, что позволяло менять курс.
За работой время идет быстро. Начало смеркаться, и я понял, что заночевать придется на корабле — не возвращаться же домой с пустыми руками. Заранее было договорено, что мы поднимем флаг, если надумаем остаться на разбитом корабле. Так и было сделано.
Остаток дня занимались тем, что выбрасывали с нашего суденышка все лишнее, а взамен грузили инструменты и другие необходимые вещи. Корабль разграблялся самым варварским способом, но без всяких угрызений совести.
Самой желанной добычей был и порох и свинец — кто знал, сколько времени нам предстояло провести в одиночестве, защищаясь от диких зверей и добывая себе пропитание охотой. Груз погибшего корабля предназначался для строительства новой колонии в Южном море,[9] поэтому на борту оказалось столько всяких предметов, которые обычно не принято брать в море.
При таком изобилии трудно было сделать выбор. Что важнее и полезнее? В первую очередь я взял ножи, вилки, ложки и кухонную утварь, в коих мы испытывали превеликую нужду. В капитанской каюте отыскалось несколько серебряных приборов и другие изделия из серебра, тарелки, подносы, чаши из латуни, а также великолепные бутылки. Все это аккуратно запаковывалось вместе с жаровнями, поварешками, сковородками, чугунками, кастрюлями и глиняными горшками, обнаруженными на камбузе.[10] Наконец, из капитанских запасов к нам перекочевало несколько вестфальских окороков,[11] да еще в придачу пара мешочков с кукурузой и другими зерновыми.
Фриц напомнил мне, как холодно и жестко спать в палатке, и я дополнил наш багаж еще несколькими походными матрацами и шерстяными одеялами. Мальчишка, едва ли видевший в своей жизни оружие, притащил винтовки, сабли, шпаги, охотничьи ножи. Напоследок мы взяли канаты, тросы, большой рулон парусины, а также бочонок с серой.
Перегруженный до предела кораблик опустился глубоко в воду, слава Богу, море было спокойное! Иначе несдобровать бы! Однако на всякий случай мы захватили два спасательных жилета. Ведь все может приключиться! Если кораблик пойдет ко дну, придется спасаться вплавь.
За сборами незаметно наступила ночь. О возвращении на берег нечего было и мечтать: в потемках немудрено наскочить на скалу или того хуже — перевернуться. Яркий, взметнувшийся ввысь веселыми искорками огонь на берегу возвестил, что с нашими родными полный порядок; в свою очередь мы зажгли четыре больших фонаря и просигнализировали, что тоже пребываем в благополучии и добром здравии. Прозвучавшие в ответ два ружейных выстрела, как мы перед отъездом условились, свидетельствовали, что наш сигнал принят и понят.
Но тревога за близких, однако, не покидала меня. Мы, конечно, валились с ног от усталости и нуждались в отдыхе. Решили переночевать в катамаране — пусть неудобно, но зато спокойнее, легче бежать, если что случится. Большой корабль мог в любую минуту развалиться.
Рано утром, когда только-только стало светать, я вновь поднялся на палубу разбитого корабля, чтобы с помощью подзорной трубы изучить обстановку на лагерной стоянке. Проснувшийся Фриц наскоро приготовил завтрак, мы с удовольствием уплетали его и одновременно наблюдали за берегом. Не прошло и пяти минут, как из палатки показалась матушка. Я сразу признал ее, кто же еще мог встать раньше других! Тотчас же был поднят белый вымпел, мы размахивали им до тех пор, пока не увидели ответное приветствие флагом с берега. От сердца отлегло. Значит, у них все хорошо.
— Послушай, Фриц! — обратился я к сыну. — Давай не будем спешить. Нашим пока ничто не угрожает, а вот несчастных животных надо спасти. Ведь погибнут без нас божьи твари! Может, возьмем с собой? Пусть не всех, но…
— А может, выстроим плот и переправим всю скотину в лагерь? — предложил Фриц.
— Нет, не подходит. Во-первых, строительство — хлопотное дело, а, во-вторых, корова, осел и свинья вряд ли будут вести себя тихо и смирно на плоту.
— Свинью можно привязать канатом и выбросить в море, как только отчалим. С раздутым брюхом она прекрасно продержится на воде.
— Неплохо придумано, молодец! А как быть с козами и овцами?
— На мелкую скотину наденем пробковые пояса, и они поплывут словно рыбки.
— Замечательно, Фриц! Светлая голова! Немедленно приступаем к делу.
Мы подошли к животным, выбрали для испытания одного ягненка, укрепили на нем пояс и выбросили в море. Бедняжка исчез под водой и долгое время не показывался на поверхности. Я стоял и ждал, обуреваемый противоречивыми чувствами — страхом и виной, сомнениями и надеждой. Но вот перепутанный ягненок вынырнул, ужасно фырча и барахтаясь, а потом вдруг плавно заработал ногами и поплыл, даже как будто с удовольствием. Правда, он быстро устал и опустил ноги; силенок ему явно не хватило. И все-таки я был вне себя от радости, то и дело восклицал:
— Теперь они наши, наши! Твой метод, Фриц, годится и для большой скотины. Только овечку надо бы выловить и снова доставить на корабль!
Фриц понял меня. На снаряжение всех животных в дорогу уйдет немало времени, а долгое пребывание в воде чревато для ягненка неприятными последствиями. И парнишка вызвался помочь, а я с радостью согласился: застегнул на нем покрепче спасательный жилет и вручил веревку. Мальчик бесстрашно прыгнул в воду, подплыл к несчастному страдальцу, набросил на него веревку и потащил за собой к бреши в корпусе корабля. Операция по спасению прошла успешно.
Далее я занялся вот чем: отыскал четыре бочки с водой, опорожнил их и снова хорошо заделал. Потом соединил их по две, но не плотно, а на некотором расстоянии; взял парусину, перебросил с одной бочки на другую так, чтобы она провисала и на ней можно было лежать, и закрепил по всей длине. Подготовленным таким образом к отплытию животным мы приспособили еще по бочонку на спине, образовавшееся между телом и бочкой пространство заполнили соломой, дабы им не натерло и не повредило шкуру. Для прочности и чтобы груз невзначай не соскользнул со спины и не поранил задние ноги, я перетянул все это сооружение ремнем и застегнул на груди каждого четвероногого. Больше часа мы готовили к переправе корову и осла, затем принялись за мелких животных. Со свиньей пришлось изрядно помучиться: лишь наложив повязку на хрюкающую морду, удалось натянуть ей под брюхом пробковый пояс. С овцами и козами обошлось без проблем. Для удобства к рогам или вокруг тела каждого животного была привязана веревка, к противоположному концу которой прикрепилась деревяшка, чтобы в случае надобности с ее помощью притянуть к себе животное. В конце концов стадо стояло на палубе, готовое отправиться в путь.
Теперь осталось самое малое: проломить в борту корабля, где стояли животные, большое отверстие и начать сбрасывать их в воду. Мы рьяно взялись за дело, ветер и волны оказали нам неплохую услугу — отломанные доски и планки тотчас же уносились прочь в открытое море. С работой справились быстро. «Эвакуацию» решили начать с осла. Он упирался, но мы насильно подвели его к краю, поставили боком и резко сбросили за борт. Упрямец плюхнулся с большим шумом, исчез под водой, но почти сразу же появился на поверхности и поплыл как ни в чем не бывало меж двумя бочками. Мы одобрительно захлопали в ладоши.
