Жюль Верн - Агентство «Томпсон и K°»
«Два умных пассажира, незаметно улизнувших в Лас-Пальмас», – подумал он сперва.
Но более внимательный осмотр убедил его в ошибке. Незанятые места принадлежали молодой чете, которая, согласно обычаю своему, высадилась по прибытии в Санта-Крус.
Сондерс тотчас же громко высказал свое замечание и справился об отсутствующих пассажирах. Никто их не видел.
– Может быть, они нездоровы? – сказал Томпсон.
– Почему бы им быть нездоровыми, – сварливо возразил Сондерс. – Ведь они же не были с вами вчера?!
– Где должны они быть, по-вашему? – кротко спросил Томпсон.
– А я откуда знаю? – ответил Сондерс. – Вы, несомненно, забыли их на Тенерифе.
– Как мог я их забыть? Разве не было у них программы!
При этих словах баронет вмешался.
– Программа действительно, – сказал он с натянутым видом, – возвещает, что «Симью» отойдет четвертого июня, а не седьмого, и из Санта-Крус, а не из Оротавы, если вы только на программу рассчитываете!
– Их должны были предупредить о перемене, – отвечал Томпсон. – А впрочем, нет ничего легче, как пойти постучать в дверь их каюты.
Через две минуты мистер Ростбиф объявил, что каюта пуста. Молодожены исчезли.
Несмотря на обычную самоуверенность, Томпсон слегка побледнел: дело на этот раз было серьезное.
– Ничего больше не остается, – сказал он после минутного молчания, – как вернуться в Санта-Крус. Благодаря сделанному объезду это нисколько не отклонит от нашего пути и с завтрашнего же дня…
Общий ропот неудовольствия оборвал его. Все пассажиры заговорили разом. Продлить на ночь, даже на час путешествие в обществе главного администратора! Никогда!
Гроза разразилась. Что же касается грома, то Сондерс взялся выполнить его роль. Он один говорил так громко, как все остальные вместе.
– Вы думаете нас задерживать! – гремел он. – Вот еще! Как будто наша вина, что вы теряете пассажиров, как носовые платки? Вы уж там сами с ними разберетесь. Нам пришлось бы слишком долго путешествовать, если бы мы стали искать все, что вы растеряли в дороге, – ваши обязательства, например, которые вы понемногу разбросали везде: на Канарских островах, на Азорских, на Мадейре. Мы поищем их в Лондоне, – прибавил он угрожающим голосом, ударив со всего размаху рукой по своей памятной книжке.
Томпсон встал и вышел из-за стола.
– Вы говорите со мной, сударь, тоном, который я не считаю подобающим, – сказал он, силясь принять позу, полную достоинства. – Поэтому я прерываю пререкания и удаляюсь.
Чтобы обиды задели Томпсона, это, по правде говоря, было очень сомнительно. Кожа его, вообще нормальная, являлась броней для такого рода уколов.
Но он считал прискорбным эффект этой выходки в момент, когда примирение становилось первой из его потребностей. Лучше было бы, чтобы водворилось спокойствие. Тогда бы он опять взялся за свою примирительную работу и нескольких хороших обедов было бы достаточно, чтобы вернуть расположение своих клиентов.
Однако он плохо знал своего врага. Сондерс последовал за ним на спардек, куда он удалился, а за Сондерсом все пассажиры, без исключения, одни – раздраженные, другие – лишь заинтересованные спором, как, например, Рожер и американки: но все одобряли если не форму, то самую критику Сондерса.
– Да, сударь, – продолжал последний, припирая в угол несчастного администратора и поднося к его носу свою памятную книжку, – мы отыщем их в Лондоне, ваши обязательства, и суд по достоинству оценит ваши превосходные шутки. Я подведу свой итог. Я докажу, что вы принудили меня вашей скаредностью истратить из собственного кармана, сверх платы за место, в общем сумму в двадцать семь фунтов стерлингов девять шиллингов и пять пенсов, которые должны бы оставаться там. Я расскажу судьям о том, как тонула миссис Линдсей, про обвал на острове Святого Михаила, про завтрак в Орте, про ревматизм сэра Хамильтона, про поясничную ломоту мистера Блокхеда…
– Позвольте! Позвольте! – слабо прервал Блокхед.
– И про грязные гостиницы, – продолжал Сондерс, – и про все наши экскурсии и прогулки, так хорошо организованные; не забуду и последней – восхождения на Тенерифский пик, откуда большинство ваших пассажиров вернулись больными и откуда самые настойчивые принесли лишь блох!
– Браво! Браво! – кричали слушатели, задыхаясь от сдерживаемого смеха.
– И все это я сделаю, сударь! – продолжал Сондерс, горячась все более и более. – Пока же скажу вам напрямик: нас обокрали, сударь, вот и все!
Сцена принимала решительно скверный оборот. Против дерзости своего противника, против употребленных им слов Томпсон, понятно, должен был протестовать.
– Право же, сударь, – сказал он, – это несносно. Так как вы говорите, что должны обратиться к суду, то благоволите подождать, пока он не выскажется, и избавьте меня от сцен вроде настоящей. С самого отъезда я только с вами и имею дело. Если бы вас тут не было, все были бы довольны. Чего вы хотите от меня? Я вас знать не знаю, господин Сондерс!
– Нет, вы меня прекрасно знаете, – возразил непримиримый пассажир, став против администратора. – Не Сондерсом зовусь я, – сказался коротко.
– Ба! – произнес Томпсон, удивленно смотря на своего врага.
– Мое имя, сударь, Бекер, – крикнул он, поднимая свою длинную руку к небу.
– Бекер!
– Да, сударь, Бекер, директор агентства путешествий, не имеющего никакого отношения к вашему, чем могу лишь гордиться.
Ничто не позволяло предвидеть такого неожиданного оборота. Издав возглас удивления, пассажиры смолкли и устремили глаза на Бекера, который ждал в вызывающей позе эффекта своего откровения.
Это откровение, которое, как ожидал сделавший его, должно было бы уничтожить Томпсона, казалось, напротив, ободрило последнего.
– Бекер! – повторил он насмешливо. – Все теперь объясняется! И подумать, что я уделял кое-какое внимание вашим непрерывным нареканиям! Да ведь это просто грубый прием конкурента!
И Томпсон замахал рукой с пренебрежительной беззаботностью. Однако недолго махал он. Бекер – будем отныне называть его настоящим именем – принял действительно свирепую мину, от которой застыло показавшееся на минуту веселое настроение неосторожного администратора.
– Здесь, – холодно произнес Бекер, – я такой же пассажир, как и другие, и, подобно другим, имею право заявить, что обкраден.
– Но зачем вы здесь? – раздраженно возразил Томпсон. – Кто заставил вас явиться сюда?
– Ах да, – отвечал Бекер, – уж не думаете ли вы, что мы спокойно дадим себя разорить? Почему я здесь? Чтобы видеть. И я видел. Я знаю теперь, что скрывается под безрассудными скидками, делаемыми господами вроде вас. Затем я рассчитывал еще на другое удовольствие. Вы, конечно, знаете историю того англичанина, который следовал за укротителем в надежде увидеть, как звери разорвут его?.. Так вот я проделываю то же самое. Томпсон скорчил гримасу.
